Красовский чувствовал, что начал успокаиваться от одной мысли, что он скоро покончит с этой девицей и ее кобелем.

— Можно вас спросить? — осторожно начала Женя.

— Можно. — Красовский нежился в лучах своей власти, как кот на завалинке.

— Скажите, это правда, что вы обыскали весь дом в поисках исчезнувших драгоценностей?

Если бы не стол, за которым сидел Красовский, то он одним прыжком преодолел бы расстояние, разделяющее его и эту выскочку, и вцепился бы ей в глотку! Секунд десять он молча ждал, тяжело дыша и клятвенно обещая себе, что терпит ее выходку в последний раз. Потом, взяв себя в руки, молча вынул из своего стола небольшой футляр из черной замши и, открыв его, положил на стол.

— Вы имеете в виду эти?

— Ну, не знаю, — наивно ответила Женя, даже не взглянув на бриллианты. — Я имею в виду те, которые по вашему приказанию через Власова сдала в ломбард Лиля и которые вы сегодня объявили пропавшими, обыскав при этом и дом, и заодно прислугу. Так они, я вижу, нашлись?

— Послушайте, кто вам дал право вмешиваться в мою личную жизнь? — Красовский едва сдерживал себя.

— Я, право, не думала, что этот вопрос так заденет вас. Я спросила просто из любопытства! Похоже, вы устали или у вас просто пошаливают нервы!

Жене вдруг показалось, что на том экране, где лежал Федор, что-то произошло. Красовский увидел ее немой вопрос и усмехнулся:

— Сменился охранник. Нервы пошаливают не у меня, а у вас. Ничего, мы скоро их полечим!

Мороз пробежал по ее спине, но Женя не подала виду, приказав себе следить за своим лицом так же чутко, как это делает Красовский, буквально чувствуя каждое ее движение.

— А можно еще вопрос?

— Можно, но этот будет последним, мне надоело, и эту комедию я намерен завершить!

— Где вы спрятали труп Андрея?

Лиля в ужасе открыла глаза.

— Лиля, они заставили приехать пожилую женщину на несуществующую могилу ими же убитого сына. Они выражали ей соболезнование и извинялись, что похоронили его раньше, чем она приехала. Но ведь есть могила и табличка на ней, и она может поклониться и положить цветы, провожая своего сына в последний путь! Они издевались над ней не из злого умысла, а по необходимости! Это был спектакль для тебя! И твой муж не поскупился!

— Не может быть, — не поверила Лиля. — Этого не может быть.

— Может. Труп вашего возлюбленного доедают рыбы. — Было видно, что он действительно устал и страдания жены больше не щекочут ему нервы.

Красовский снова почувствовал, что эта девчонка заставляет его почти оправдываться. Она выступает в роли обличителя, и, похоже, он сам ей это позволяет.

— Итак, вечер вопросов и ответов закончен! Я даю вам последний шанс выбрать, как мы будем с вами прощаться.

Женя краем глаза смотрела на монитор. Она изо всех сил старалась, чтобы Красовский не смог проследить направление ее взгляда. Там, в каптерке у охранника, что-то происходило! Женя не могла только никак понять, что она видела. Она видела, что Федор изменил позу, а охранник на это не отреагировал, так и оставшись сидеть к экрану спиной! Женя знала, что она не ошиблась! И теперь во что бы то ни стало нужно отвлечь Красовского от экранов, заставив его говорить!

— Да, я помню вашу просьбу и очень ценю ваш благородный жест.

Красовский насторожился, не понимая, шутит она или готовит очередной подвох.

— Я правда очень высокого мнения о вас! Раньше мне почему-то казалось, что вы игрок и когда вы меняете своих жен, то просто развлекаетесь!

Все притихли, ожидая, что будет дальше. Лиля не поняла еще, о чем идет речь, потому что знала, что была не единственной женой. Красовский же не мог понять, куда Женя клонит. То, что она знает обо всех его браках, его не очень сейчас заботило. Это было неприятно, и не более того.

Женя отметила, что Федор на экране снова изменился: у него не был заклеен рот! В то время как охранник сидел в той же позе. Женя наблюдала только за этим экраном; хотя работали еще четыре. На них были видны весь периметр особняка с внешней стороны, а также еще какая-то комната, тоже с охранником, но Женя с первых минут не поняла, что это такое, и больше на этот экран не смотрела, отметив, правда, что охранники сменились на обоих мониторах. Женя почувствовала, что начала волноваться и мысли стали путаться. «Женечка, умничка, — уговаривала она себя, — успокойся! Сейчас очень важно думать, что говоришь, и держать себя в руках! Кажется, появился какой-то шанс! Я еще не знаю какой, но все равно! Тяни время! Отвлеки его от экранов!» Женя чувствовала, что все ждут, что она скажет дальше.

— Александр Борисович! Мое мнение о вас круто изменилось! И то, что вы, к сожалению, подслушали о себе, сейчас уже не так!

Лиля открыла глаза и с возмущением обратилась к Жене:

— Женя, что ты говоришь?

Женя вдруг встала с Лилиного подлокотника и отошла от нее.

— Это правда, Лиля. Твой муж просто отчаявшийся человек! Ему совершенно не везет в семейной жизни! Брак с тобой у него уже не первый, и снова осечка! Ты действительно изменила ему! А это нельзя считать большой удачей!

— Это моя личная жизнь, и она вас не касается. Я предупреждал вас, что мое терпение на исходе? — Он говорил, чеканя слова и раздувая ноздри, как бык перед рывком.

— Да. — Женя согласно кивнула. Она поняла, что совершила ошибку, разозлив его: тактику надо было менять, усыпляя его бдительность мягкими речами, попытавшись создать видимость, что она теперь не хочет быть в оппозиции к нему, что она поняла, что лишняя в этой истории. «Он только этого и ждет, чтобы я самоустранилась!» — Мне очень жаль, что я такая неловкая, но вы меня, к сожалению, не так поняли.

Женя который раз ловила себя на мысли, что кто-то смотрит ей в спину. Она уже несколько раз поворачивалась и пыталась рассмотреть, но никого не видела, а с наступлением сумерек и вовсе оставила эту затею. Но ощущение осталось. И оно ей мешало.

— Александр Борисович, вы же умный человек!

— Я не нуждаюсь в ваших комплиментах! — сказал он раздраженно.

— Извините! — Женю уже мутило от своей вежливости, и она уже не раз ловила на себе тревожные взгляды Лили и удивленные Власова. В комнате явно наблюдалось оживление: и Лиля, и Власов, до этого совершенно безучастные, вдруг начали прислушиваться к тому, что говорила Женя. Фокус был в том, и Женя это точно рассчитала, что они все будут слушать ее и дальше, внимательно, а может быть, кое-кто и с интересом, слушать напряженно, устремив на нее свои взгляды, пока Женя ходит вокруг да около! Как только они поймут, чего она хочет, внимание сразу ослабнет. Женя чувствовала, что наступает высшая точка напряжения. И либо ей удастся это как-то использовать, либо все постепенно сойдет на нет, и тогда инициативу уж точно возьмет Красовский! Спина у Жени буквально горела, и это отвлекало ее, мешало сосредоточиться. «Кто-то есть за занавеской, или я точно схожу с ума!» Были мгновения, когда Жене начинало казаться, что одежда у нее на спине уже дымится.

— Неужели вы никогда не задумывались, почему вам так фатально не везет с женами?

И снова никто ничего не понял. Лиля подумала, что речь идет о ее измене и о смерти той женщины, что была до нее. Власов вообще не понимал, о чем речь: Красовский тему своих браков никогда не развивал, и Власов не мог взять в толк, почему шеф до сих пор терпит эту соплячку. Красовский вдруг почувствовал, что что-то кольнуло его в сердце, он действительно не знал, почему ему так не везет, но старался об этом не думать. Женя видела, как Федор опять едва заметно поменял позу, а охранник сидел как застывший. Жене показалось, что и на другом мониторе охранник тоже сидит без движений. Она даже вспотела, еще боясь поверить в удачу!

— Вы что, правда думаете, что это нормально?

Женя намеренно не называла число браков. Она была уверена, что купила этим Красовского, ведь только они вдвоем знали сейчас, о чем идет речь. По сути, между ними, и только между ними, шел диалог. Женя чувствовала, что отключила Красовского от кого-то или от чего-то, присоединив к себе. Из его врага она как-то ухитрилась стать его союзником, хотя и не понимала еще, как она это сделала!

Он вдруг утратил агрессивность, став усталым и каким-то несчастным. Он сидел за столом опустив голову. И Жене снова показалось знакомым его лицо. Бриллиант на его галстуке мерцал мягким, чистым светом. В кабинете стало почти темно, было видно, что включили прожектора вокруг особняка: их свет слабо пробивался сквозь шторы.

— Вам никогда не приходило в голову, что все имеет свое объяснение? — продолжала Женя.

— Что вы хотите сказать? — Он говорил не поднимая головы, и его голос стал измененным: без интонаций.

— Что есть некая странность в том, что вы никак не можете понять, что происходит!

«Сколько же времени прошло?» — лихорадочно думала Женя, пытаясь тянуть время. Она никак не могла понять чего-то главного, все ходила вокруг да около. Ее слушатели стали терять интерес к ней, понимая, что она водит их за нос, сама не зная, чего хочет. Женя начинала отчаиваться, потому что чувствовала: не хватает какого-то звена! Она ходит по кругу возле чего-то, потому что не хватает какой-то детали. Картина без этого не складывается! Но где взять эту деталь? Она была, была рядом! И ведь она что-то видела! Было ощущение, что она видела в этой комнате что-то такое, что привлекло ее внимание. Женя снова почувствовала, что хочет назвать это словом «прячется». Это слово вертелось у нее в голове и мешало точно так же, как жжение в спине.

Кто или что прячется? Где и от кого? Вопросов много, и нет времени на их обдумывание! Сколько же тянется весь этот марафон? Но чем больше он тянется, тем больше у них шансов! Неужели Красовский сам этого не понимает? Понимает наверняка! Значит, что-то ему мешает! Не может он заняться своим обычным душегубством! Почему? А не все ли равно? Не дано, и все! В том, что Красовский ненавидит ее, Женя не сомневалась.