Егор повел ее в кафе, пошли быстро, будто в полете. Алена заказала холодный чай и от волнения не могла сделать глотка.

— Ты что, волнуешься? — спросил Егор.

— Да нет, я просто… Ой, где мои салфетки? — Завозилась в сумке. — Да, я волнуюсь.

— Ты как будто первый раз меня видишь. Девушка, можно подержать вас за коленку? — Егор протянул руку и властно взялся за ее колено.

Алена убрала его руку и с наигранным возмущением прошептала:

— Молодой человек, что вы себе позволяете?

От его прикосновения и от этой ролевой игры кровь еще сильнее хлынула к щекам, только волнение было уже другого рода. Она хотела оказаться с ним на необитаемом острове, получить его сполна, изучить каждый сантиметр его прекрасного тела. Он был мощным магнитом, пробуждающим в ней жизнь, доводящим до стадии кипения и восторга. Видя, как его глаза темнеют от страсти, она изнывала.

Оставили чай и закрылись в туалете кафе, не в силах куда-то идти, потому что ноги не слушались. Было уже все равно, где добраться до сокровенных тайн, сблизиться максимальным из возможных на этой земле способов. Алена чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой.

Потом они весь день бродили по городу. Снова зашли в кафе, где подавали особенные десерты.

— Нужно было сесть за вон тот столик, — сказала Алена, ковыряя десерт и рассматривая уютное место в углу кафе, освещенное зеленым сиянием, заливающим столешницу из цельного дерева и создающим мистическую атмосферу. Казалось, уголок существует отдельно от остального пространства.

— Почему? — спросил Егор.

— Посмотри, какой он уютный, особенный.

— Мы, конечно, можем пересесть. И ты увидишь, как тот особенный уголок превратится в обычный.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Алена.

— Потому что только с этого ракурса для тебя открывается такой привлекательный, уютный вид. А на самом деле именно наш столик особенный — именно отсюда ты видишь это необычное, красивое место. А поменяй ракурс — и сказка развеется. Ты уже сидишь на лучшем месте. И оно дарит тебе уютное состояние.

— Ух ты! Ты прав! И ведь так во всем! Мы не можем угомониться, ищем добра от добра, вместо того чтобы порадоваться на собственном месте.

— Абсолютно верно, — кивнул Егор и поцеловал Алену в шею, отчего волна нежности разлилась по всему ее телу.

К вечеру Егор провожал Алену к метро и говорил:

— Я так хочу с тобой на море! У меня сорвался один клиент, и я планирую ехать в начале сентября. Поедешь со мной?

— Конечно поеду!

— Получится у тебя отпроситься?

— Я поеду в любом случае.

— Хорошо! Будем планировать на первое сентября.

— Никогда не была на море в сентябре! Обычно это самый напряженный период. Всегда нужно было собираться в школу, в универ или на работу. Потом ребенка собирать в школу, куча забот. Это будет какая-то необычная беззаботность! Как уроки прогуливать, особенно остро ощущая свободу.

— Да! Будем гулять, купаться, на гору тебя свожу. Хочешь на гору?

— Конечно! Фантастика! Я буду альпинисткой!

Обсудив планы, они попрощались. Алена ехала домой и думала о том, что она сдержит свое слово и не будет собираться. Застрахуется от разочарований. До первого числа оставалось две недели.

Все две недели она работала, ездила с Мартой на тренинги, рисовала, ходила на йогу и даже не думала о том, какие вещи брать с собой на море и когда вообще согласиться с тем, что происходящее реально.

Егор же постоянно дополнял планы новыми идеями: где побывать, что с собой взять и что купить, представлял, какая она будет в купальнике и как они будут ночевать на морском берегу. Она спокойно радовалась и готова была принять любой исход. Она уже была счастлива, предвкушая поездку и понимая, что Егор делает все возможное, чтобы все сложилось удачно. То, что он хочет быть с ней и подарить ей сказочное море, само по себе было замечательно. Тем временем он уже прислал ей фото билетов с их именами и датой отъезда и прибытия на место.

Чем ближе был день отъезда, тем чаще Егор весело поддразнивал Алену сообщениями типа: «Все. Никуда не едем. Иду в горы». Или: «Распаковывай рюкзак. Планы поменялись». Алена парировала: «Я его еще не складывала». Последнюю неделю августа она собирала Рому в школу. А в последний день все же сложила рюкзак.

Поезд был вечерний, а днем Егор пришел к Алене, поел борща и попросил показать, что она взяла в дорогу. У нее была просто истерика от смеха, когда он вытащил все ее вещи и начал комментировать ее выбор необходимого, откладывая то, что посчитал ненужным. Ее забавлял сам факт того, как по-разному мужчины и женщины смотрят на то, что считать крайне необходимым. В сторону были отложены гора одежды, маникюрные принадлежности («Неделю походишь без маникюра»), большой флакон шампуня («У меня маленький тюбик, будешь моим мыть»), маленькая подушечка (протяжно вздохнул), украшения, ватные диски, куча средств гигиены, сумка-кокос, которую она с трудом впихнула, и в итоге вещей стало значительно меньше.

Затем Егор вынул палатку и спальник из чехлов:

— Разве я так учил тебя складывать? Смотри. — И он утрамбовал и палатку, и спальник мятым комом на дно рюкзака, что сэкономило кучу места.

Скоро Алена уже прощалась с мамой и сыном. Бабушка с внуком прекрасно ладили и не переживали по поводу отъезда Алены, которую и так в последнее время почти не видели. Алена налепила полную морозилку пельменей для подстраховки — чтобы у них всегда была срочная еда без особых хлопот, — купила продуктов, оставила денег и получила заверения, что они прекрасно справятся со всеми вопросами.

Через час, оказавшись с Егором в купе, она наконец согласилась: да, они едут на море! Желания сбываются! Теперь уже она воспринимала происходящее со спокойным удовлетворением, эмоции больше не зашкаливали.

Набрала Татьяне сообщение: «Я заболела. Поработаю удаленно». Не хотелось ничего объяснять начальнице.

Егор уже уснул. Алена забралась на верхнюю полку, которую всегда предпочитала, и ее быстро укачали любимый с детства успокаивающий стук колес по рельсам и мерное покачивание.


День первый

Утром был южный солнечный вокзал приморского городка, жара, веселая суета, запах арбузов и дынь, лотки с миллионом бестолковых вещей, прилипчивые искатели клиентов — таксисты, арендодатели комнат и флигелей, продавцы всего на свете. Алена была в яркой розовой футболке и бойфрендах, в шляпке, очках от солнца; она чувствовала себя курортницей, а солнце жалило плечи и не давало забыть о том, что море так близко!

— Все, отправляю тебя назад, покупаю обратный билет, тебе пора на работу, — дразнил Егор, видя, как она сияет. А сам был страшно доволен, что подарил ей такую радость.

— Я еще даже не искупалась!

— Дома искупаешься. Зачем тебе это море?

Алена ущипнула его, и он засмеялся.

Добраться до бухты, которую хотел показать ей Егор и где на берегу он собирался поставить палатку, можно было только на попутках. Бредя по трассе при тридцатиградусной жаре, с огромными рюкзаками на спинах, Егор и Алена чувствовали себя томящимися на медленном огне котлетками. Вскоре их подобрал старенький «Запорожец», на котором пожилые, очень разговорчивые супруги ехали в гости к дочери, хозяйке пляжного кафе. Алена с Егором уже обливались потом в три ручья и были готовы расцеловать попутчиков за доброту, тем более что с них даже платы не взяли, только разрекламировали кафе своей дочери и пригласили наведаться. Егор и Алена обещали.

Попрощавшись с пожилыми супругами и захлопнув дверь автомобиля, Алена повернулась в ту сторону, откуда доносился этот ни с чем не сравнимый звук, то нарастающий всплеск, то шелестящий шепот отползающей волны. Море! Это было действительно море, как в детстве, как во снах, которые она видела круглый год, море, исцеляющее все раны, самое лучшее место на земле, на котором можно оказаться! И если бы ей предложили любую точку мира на выбор, куда она могла бы перенестись сейчас, она бы осталась на этом самом месте!

Шлéпки утопали в гальке, аккуратных, обточенных за многие годы волнами кругляшках и овальчиках, покрывающих весь пляж. Людей было так мало, что на пляже можно было выбирать любое место. Поставили палатку и бросились в лазурь, прохладу, блаженную награду за то только, что ты человек, способный испытывать на земле все те простые бесподобные вещи, которые делают тебя живым. Изжариться, устать, окунуться в прозрачнейшую синь, снова воспрянуть, любить — и ради этого стоит бросить все и отправиться на край света!

— Мне нравится твой купальник, — сказал Егор, и слова его были какими-то тягучими и вкрадчивыми. — За этот шикарный купальник тебя надо вознаградить. — Его руки скользили по ее мокрому телу, вдоль позвоночника к шее, заставляя задыхаться от нетерпения. Теребили лямки и завязки. — Ну хватит уже друг друга мучить.

И они вползли в палатку, наконец-то вместе, на краешке рая.

Счастье такое простое, вот оно, здесь и сейчас, и все же идти к нему совсем не просто. В какой-то момент ты словно вырываешься, оказываешься на гребне, и что-то меняется, и ты соглашаешься, что заслужил это счастье, когда оно на расстоянии вытянутой руки, в его мягких кудрях, под брезентовым низким потолком, на податливой гальке. И нет ни зла, ни тревоги, ни беспокойства. Только безмерное счастье.

Вечером они готовили кашу на газовой горелке, когда солнце, занимая ровными лучами весь просторный горизонт, лучезарно садилось за гору, а слева звезды уже сторожили черед занять место на небосводе. И море шептало, прощаясь с солнцем.

— Ну что, хорошо тебе, милая? — обнял ее Егор. — Идем спать. Будешь спать под шум моря. Сможешь так спать?