– Вы говорите о мече как о чём-то живом?


– У любого война есть четыре силы: сердце, разум, душа и дух. Сердце и разум спорят о каждом поступке, душа приводит их к более правильному решению. А дух… Дух война – это его оружие. Им и горячим сердцем или холодным разумом он сражается, защищает то, что ему дорого. Понял?


– Кажется, да.


– Сомневаюсь, но ладно, слушай дальше. Уже скоро конец. Предлагали поставить протез, который будет как моя прежняя рука, даже лучше. Но через два месяца мне и одной руки было много. Шучу кончено. Я вполне освоился и прекрасно обхожусь без своей потери… я про руку. Решил вернуться на работу в суд. Через десять лет находиться там мне стало в тягость. Везде эти жалеющие взгляды, но последней каплей стало, когда во время прогулки мне подали милостыню. Я собрал вещи и уехал. Год жил во Франции, полтора в Швеции, год в Германии, пять лет в Японии и вот уже почти двенадцать лет живу здесь. Служу при храме, принимаю исповеди у прихожан, ухаживаю за садом и кладбищем. Уже могилку себе присмотрел. – Андрей убрал меч в ножны. – Всё, конец! Через неделю придёшь, расскажешь мне все, что смог понять.


– Х… хорошо.


– И не забудь вино! – Священник похлопал меня по плечу, улыбнулся и ушёл, закрыв за собой красную деревянную дверь.


Когда я вышел из церкви, то удивился: на дворе стояла глубокая ночь. Я поймал такси и быстро добрался до дома. И после всего это он улыбается? Как? Как он выбрался из всего этого? Вопросы не покидали меня ни на секунду. Утром я встал с сильной головной болью. Направился к холодильнику, открыл его, взял бутылку пива и вспомнил Андрея, его слова… И решил, что хватит с меня всего этого! Выбросил бутылку в ведро, достал последний не пропитый костюм, надел и пошёл на работу. Целый час выслушивал от начальника, какой я, мягко говоря, безответственный, ленивый и неумелый работник. После всей лекции он отправил меня на моё рабочее место и сказал через час представить ему отчёт за этот месяц. Было трудно, но я успел. Начальнику мой отчёт понравился, и он решил меня пока не увольнять. На следующий день после работы я записался в спортзал. В среду купил несколько комнатных растений. В четверг основательно прибрался в доме. В пятницу завёл рыбок. В субботу познакомился с девушкой.


Наступило долгожданное воскресение. Встал рано, заглянул в бар и купил бутылку «Монастырского шушукане». Пришёл к церкви Иоанна Богослова… Кого-то хоронят. Прошёл за стальное ограждение к кладбищу. Чем ближе я подхожу, тем отчётливее слышу молитвы за упокой. Я подошёл к могиле. Почти все священники разошлись. Спустя минуты три я уже стою один.


Пошёл дождь.


– Я понял… я всё понял. Спасибо тебе… Покойся с миром. – Я иду в сторону ворот. Навстречу мне двигается большая толпа людей, они кого-то ищут. Говорят, вроде, на русском. В основном пожилые люди. Меня остановил один из них.


– Привет. Мы… ищем… Андрея Маслова…


– Блин, Тёма, ты как всегда. Нам нужно найти могилу Андрея Маслова, не подскажите где её искать?


Я молчу, иду дальше, а процессия перешепнувшись о чём-то пошла к священнику. У входа в церковь я вижу настоятеля, общается с женщиной и мужчиной. Он увидел меня, указал в мою сторону и удалился. Пара приближается ко мне.


– Здравствуйте, – Начала женщина. – нам сказали, что вы последний у кого Андрей принял исповедь. Он что-то говорил?


– Здравствуйте. Я могу ошибиться, но вы случайно не Максим Сергеевич и Александра Сергеевна?


– Что? Да, это мы, но… откуда? Мы знакомы?


– Нет, но он про вас много рассказывал и могу вас уверить, говорил только хорошее и только с улыбкой на лице.


– Вы его друг?


– Нет. Я не могу назвать его другом. Виделись мы всего два раза: первый в баре, второй в церкви на исповеди. В первый раз он меня оскорбил, во второй ударил.


– Что… Андрей… в баре?


– Что касается моей… нет, его исповеди, то ушёл он с чистым сердцем. Я пришёл к нему рано утром и ушёл уже глубокой ночью…


– Ха-ха… а говорил, что жизни не хватит на исповедь… дурак.


– Не знаю, могу ли говорить от его имени, но, Максим, наверно, он гордится Вами, тем, кем Вы стали и признаюсь, мне очень нравятся Ваши стихи… и ему они тоже очень нравятся.


– Придурок… он и это растрепал… а я ему хотел сказать, что женился, нянчу внуков…


– Александра, если Вы всё ещё вините себя в произошедшем, то не стоит. Он не винит Вас и Вам не стоит. Простите саму себя и живите дальше. Простите, но больше мне нечего вам сказать. С вашего разрешения, я пойду.


– Спасибо… спасибо Вам… А он Вам ничего не оставлял?


– Простите, нет.


Я иду и иду, а они стоят и стоят. Вдруг из-за туч на миг, короткий миг выглянуло солнце. Яркое, тёплое, живое. Где-то вдалеке заиграла музыка. Спустя время более-менее слышаться слова, кажется на русском:


«Перемен требуют наши сердца.

Перемен требуют наши глаза.

В нашем смехе и в наших слезах

И в пульсации вен,

Перемен, мы ждём перемен»


Могила


Вот я умру,

Меня никто не вспомнит.

Однажды я сгорю,

И только ветер меня сохранит.


Доской гробовой

Закроется выход.

Серой плитой

Прервётся мой век.


И буду глазеть я на Вас

С грозового облака.

И буду молиться за Вас

Из котла чугунного.


Вот я умру,

Меня никто не вспомнит.

Однажды я сгорю,

И только ветер меня сохранит.


Прольётся дождь

Над моею могилой,

Намочит мои он цветы.

И лист упадёт ледяной.


Придёт однажды,

Кто-то горем убитый,

Сменит цветы,

Уберёт ту листву.


Вот я умру,

Меня никто не вспомнит.

Однажды я сгорю,

И только ветер меня сохранит.


И годы спустя,

Зарастёт всё бурьяном.

Плиту осветит лишь заря.

И гроб мой – дом тараканам.


Эпилог

После кладбища, я пошёл в бар, где неделю назад встретил Андрея. Хотел напиться, но что-то внутри меня противилось этому. Я сижу и думаю о том, что он мне тогда сказал. Как много я упустил… как бесполезно я прожигал свою жизнь. Через час атмосфера в баре меня окончательно достала и вот я иду по улицам. Светит яркое солнце. Вдруг я слышу смех, знакомый голос. Поднимаю голову. В ресторане сидит шумная компания, они смеются, веселятся. Среди них я вижу того неопрятного священника, который читал мне нотации в баре. Заметив меня, он улыбнулся, встал, поднял бокал, что-то сказал и, осушив сосуд до дна, принялся дальше веселиться с друзьями. На душе сразу стало как-то тепло и светло. Я иду дальше, уже точно зная, что и как делать. Я уверен, что эта исповедь была нужна не столько для него самого, сколько для меня. Больше я не допущу ошибок. Дальше всё будет хорошо!


Через три дня мне пришло письмо. Я вновь пришёл на кладбище. На этот раз последним. Вокруг могилы стояли уже знакомые мне лица. Никто не плакал, даже небо прояснилось. На фронтальной стороне надгробия было выбито следующее:


«Маслов Андрей Андреевич

05.06.1998 – 18.07.2062

Священник, воин, писатель, скиталец

Нашёл свой последний приют.

Покойся с миром.

Ты навсегда останешься в памяти

Друзей, коллег и прихожан»


Новый Конец


Там, где окончилась одна история

Начинается новая…


– Анна… Анна… Анют…


– Ан… Андрей? Где… где ты?


– Она хотела мне что-то сказать, что-то важное… Саша, она тебе что-то сказала?


– Нет… Сашенька, пожалуйста, не… не говори ему… Я сама, позже…


– Я не знаю, что она хотела сказать. Мы с ней только делились новостями.


– Спаси…


– Ладно, теперь это, наверно, и не так уж и важно. Можете оставить меня с ней?


– Конечно…


– Анют… что же ты хотела сказать?


– Андрюш… я… мы ждём ребёнка! Ты рад?


– Прости, прости, я должен был быть внимательнее. Анюта… прости.


– Что? Что ты говоришь? Я сама только три недели назад узнала…


– Если бы не грузовик… если бы… ЧЁРТ!!!


– Грузовик? О чём ты? Андрей… Андрюш…


– К сожалению, он не слышит тебя, дитя.


– Чей это голос? Кто вы?


– Открой же глаза.


Я только сейчас заметила, что вокруг сплошной мрак. Я открыла глаза. Передо мной за большим коричневым столом сидел человек в белом костюме, алом галстуке и белых туфлях. Он что-то писал в какой-то книге.


– Кто вы? – Мужчина замер, отложил ручку, уткнулся локтями в стол, скрестил между собой пальцы и положил на них голову. – Где я?


– Ты мертва, Анна, это всё, что тебе нужно знать.


– Что? Не может быть! Я же только что слышала голос своего мужа.


– Это нормально. Если прислушаешься, то и сейчас сможешь его улсышать.


– Где он?


– Вот… – Человек указал левой рукой на зеркало. – Подумай о своём муже и оно тебе его покажет.


– Глупости какие-то. – Я встала со стула, подошла к зеркалу. – Андрей, Андрюша, где ты? – Зеркало помутнело, искривилось, и я увидела знакомый пейзаж. – Это лужайка и клумба перед нашим домом. Цветы зачахли, трава разрослась… Андрей, где ты? Почему в доме грязно?! Вернусь, задам ему трёпку! Может он на кухне? Точно, вот сидит и… пьёт? Сколько бутылок! Андрей!