Дом был тих. Без мальчиков не было телевизионных игр, а Келли уснула вслед за Сью, так что дом не содрогался от оглушительных взрывов «тяжелого металла». Я отложила своего любимого Джорджа Винстона, разыскала мистерию Джеймса, которую Элен купила несколько дней назад, и уселась на кушетку в холле. С поднятыми ногами, с двумя диванными подушками сзади (для удобства и поддержки) я прочитала двадцать страниц перед тем, как заснуть.

Когда я проснулась, пес разлегся у меня в ногах, а Келли и Сью шептались и хихикали на крыльце. Они знали, что я здесь, но я продолжала лежать с закрытыми глазами (по некоторым причинам мне было необходимо, чтобы они думали, что я сплю) и прислушивалась. Я бы никогда специально не подглядывала за дочерью, но у меня не было выбора: лежу здесь, сплю, и все…

– Моя мама как будто замерла! – услышала я слова Келли.

Великолепно! Я действительно хотела услышать это?

– Ну, что он сказал потом?

– Он сказал… Ну ладно, он улыбнулся и обнял меня за плечи, – восторженные крики Сью, – и он посмотрел мне прямо в глаза – общий визг – и продолжил: «Не беспокойся, думаю, что смогу позаботиться о тебе с нынешнего дня». – Тяжелые вздохи.

– О, слишком хорошо! – проговорила Сью. Кто? Кто это был? Собиралась ли я выяснять это? Могла ли я быть счастлива, узнав об этом?

– Куда вы пошли после работы?

У Келли была работа на лето – в местной точке по продаже мороженого «Вкусное угощение». Возможно, это был мальчик, с которым она вместе работает?

– Мы остановились прямо там, где закончили уборку. Мистер Каплан позволяет нам иметь перерывчики, и мы сели в сторонке, за один из столиков для отдыха, и говорили, казалось, вечно!

Это был кто-то с работы, так как она, должно быть, рассказывает о вечере в пятницу, потому что прошлым вечером, в субботу, она ходила на вечеринку. Я была безмерно довольна собой.

– К счастью для тебя, он был там прошлым вечером, – сказала Сью, опуская меня на землю. – Что произошло вчера вечером?

– Это было не совсем удачно… Ты знаешь, его не пригласили… Я думаю, что он ввалился на вечеринку, чтобы увидеть меня. – Многочисленные охи и ахи, но, казалось, они пришли к соглашению, что он действительно пришел туда только для того, чтобы увидеть Келли. Кто?

– Ну, я полагаю, он пошел за нами следом. Я на самом деле была счастлива увидеть его, когда он произнес ту фразу, заставившую мое сердце биться сильнее! Я была слишком пьяной, я сама бы не смогла отбиться от этого типа…

Больше я не смогла ничего расслышать. Вздыхая, я встала с кушетки и вышла на крыльцо, протирая глаза.

– Привет, девочки, как вечеринка? – спросила я низким и нетвердым после сна голосом.

– О, великолепно, миссис Уолш, не правда ли, Келли?

– Да, она была довольно хороша, нечего и говорить! Сью, давай возьмем что-нибудь поесть!

Они побрели на кухню, чтобы совершить налет на холодильник, а я посмотрела в сад, удивляясь тому, как собиралась выяснить, кто спас мою дочь от какого-то грязного пройдохи. Я хотела бы сама поблагодарить его.

Мне не пришлось долго ждать: Келли томилась желанием рассказать о своей новой любви, и она сделала это, как только Сью ушла. Его звали Фил, Филипп Марсден – брат Сью! Они знали друг друга всегда, но недавно она обратила внимание на неуловимое изменение в его отношении к ней: он больше не обращался с ней, как с ребенком, подругой сестры.

– По-настоящему это началось тем утром, когда он увидел меня сидящей на парадных ступеньках его дома, и это было счастливейшее время! Он не уходил, когда мог уйти, и оставался разговаривать со мной… Здорово!

А вечеринка завершила дело, что я обнаружила, выудив у Келли некоторые детали.

– Это было у Максвеллов, так Что, конечно, там было много выпивки…

– Конечно? Ты напилась?

– Я обычно выпиваю только пару кружек пива, но все говорили о том, как вкусен пунш, и я попробовала. После двух стаканов я почувствовала себя странно, а потом услышала интересное мнение, что можно поправить это состояние ликером, и вскоре после этого началось что-то невообразимое! Там были люди, прыгавшие в пруд в одежде или совсем без нее, а какой-то странный тип пытался уговорить меня раздеться… Нет, я не делала этого, – выдохнула она, чтобы предупредить мой шок, – и тут неожиданно появился Фил. Он произнес эту потрясающую фразу, что я его подружка и поэтому он не искал никого, кроме этого «клопа»! Она улыбнулась, глаза ее сияли. – Он назвал меня своей подружкой! О, мама, не правда ли, он настоящий?! Он обнял меня, и я испытала удивительное чувство! Как будто бы у меня есть большой брат, но… – легкая улыбка… – это было намного лучше. Он тоже работает во «Вкусном угощении», по крайней мере, пока не найдет настоящую работу, так что я вижу его каждый день!

Она была, действительно, увлечена, и, так как я знала Фила только визуально, я решила рассмотреть его более внимательно, когда увижу в следующий раз. Так получилось, что удобный случай представился в этот же самый день, когда он зашел за Келли. У него была быстрая улыбка, красивые белые зубы, темные волнистые волосы, хорошее телосложение и карие глаза, которые смотрели на Келли с вожделением, – или это просто показалось мне, ее матери? Они уехали в его машине, а я попрощалась с ними, улыбаясь и мысленно прося Бога о ее сохранности и скором возвращении.

Глава 15

Я не могла больше верить Келли, которая расстроила меня до такой степени, что я сильно вознегодовала, когда Стюарт попытался пошутить, обвинив меня в организации аварии, чтобы я не могла выполнять свои домашние обязанности.

– Сколько ты заплатила этому типу? – спросил он и при виде моего вытянувшегося лица добавил: – А не могла бы дать ему побольше, чтобы он еще заботился и о нас обоих?

Я посмеялась, и мы оба согласились с тем, что тяжеловато подобрать подходящий тон, обращаясь к даме, которая ходит, шатаясь, как пьяница. Пьяница, который к тому же был избит!

Я упустила из виду выпускной вечер Келли все по той же причине: я была не в силах объяснять свое состояние каждому и я не могла уделять больше внимания образованию детей – лучше оставаться дома и слышать обо всем от Стюарта и Брайана. Келли была разочарована тем, что мы должны были изменить планы, связанные с ее выпускным балом, но не было никакой возможности все это совместить.

Я упустила из виду выпускной день Келли, я не обратила внимания на победу команды Брайана в повторных матчах после ничьей, но больше всего я запустила свои занятия. Эта учеба была затеяна мной не для того, чтобы что-то доказать: она должна была дать мне личное занятие, личную независимость от Стюарта и детей. Я получала что-то для себя и, благодаря этому, чувствовала себя более уверенно. Мое решение уйти с курсов разбило мне сердце.

– Мы очень сожалеем об аварии, миссис Уолш, и, конечно же, вернем вам плату за учебу! – сказал сладкий голос по телефону. – Но, вероятно, вы вернетесь обратно в следующем году на второй семестр? Мы будем держать место для вас, – прощебетал голос.

– Да, возможно, – ответила я, – я дам вам знать.

Но вернусь ли я обратно? Теперь, когда все было разрушено, я не была уверена, что захочу сделать новую попытку.


– Это самое вкусное мясо, которое я когда-либо ел!

Брайан, ты говоришь, что мы каждый раз пережариваем, – сказал ему отец.

– Но это было великолепно! Огромное спасибо! – проговорил он с удовольствием.

Мы со Стюартом добавили свои благодарности к комплименту Брайана. Мы сидели с Кевином и Элен у них на заднем дворе, заканчивая десерт, и думали о пищеварении.

– Папа, ты сказал, что мы поиграем в волейбол!

Кевин и Стюарт встали, ворча и вздыхая, и последовали за мальчиками через двор.

– Хорошо, что я – не чей-то папа! – сказала Элен и начала убирать со стола остатки пищи. – Иди, посиди в тени. Я принесу пару бокалов холодного вина.

Я прохромала к одному из складных стульев возле пруда и села, чтобы впитать в себя и картины, и звуки шумной детской игры, аромат роз в саду и исчезающий запах специй и зажаренного мяса, висящий в воздухе. Субботний день в июне – вечерние золотистые солнечные лучи танцевали, сверкая на поверхности пруда.

Каждое ощущение отмечалось ясно и четко, и я почувствовала прилив счастья, подумав о том, какое получаю удовольствие, радуясь всему этому.

Прошло почти два месяца после аварии, и мое состояние определенно улучшилось. Я уже не так часто теряла равновесие, и это постоянное головокружение было менее интенсивным, хотя мой взгляд никак не мог ни на чем сосредоточиться. Безобразные синяки постепенно исчезали, и я могла появляться на людях, которые удивлялись только моему подбитому глазу, а не тому, что меня «очень сильно избили».

Я снова водила машину, вызывая сочувствие, как подросток за рулем. Никакого сочувствия не было только в реабилитационном госпитале при том, что мануальный терапевт называл «регулировкой», но это была хорошая терапия. Я была очень осторожна, держа себя в руках при сильных приступах головокружения, когда мир выходил из-под контроля, ездила на машине только по знакомым улицам и останавливалась, когда становилось дурно.

Я все еще быстро уставала и работать по дому не могла (и с удовольствием бы никогда этого не делала), но жизнь была более или менее нормальной. Я больше интересовалась другими людьми и меньше концентрировалась на собственных болях и страданиях.

– Есть какие-нибудь планы на лето? – спросила Элен, протягивая мне холодный стакан и устраиваясь на складном стуле рядом со мной.

– Пока ничего определенного, но, кажется, мне позволят уехать от докторов на неделю или около того. А как у вас?

– Мы собираемся в Диснейленд, терпеть жару и сырость Флориды в июле! Чего только ни Делаем для своих детей!

Джеф, их младший сын, никогда не был там, и они собирались попотчевать его чудесами. Обычно мы ездили на север каждое лето, где относительно холодный воздух и низкая влажность позволяли приятно переменить климат.