Диана Локк - Испытание чувств

Когда музыка закончилась, Ричард целомудренно поцеловал меня в щеку.

– Спокойной ночи, – сказал он торжественно. – Было очень приятно поговорить с тобой.

Единственное, что он забыл сделать, это поклониться. Быстро повернувшись, он прошел через зал и вышел из моей жизни. Опять!

Нет! Это не могло так кончиться. Я слишком долго ждала, у нас есть много что сказать друг другу. Я пошла было за ним, но кто-то остановил меня, чтобы спросить Бог знает о чем. Я чувствовала себя обманутой: после многочасовой агонии ожидания этого вечера времени, проведенного вместе, было очень мало, и теперь оно кончилось. Ричард ушел. Как он мог просто повернуться и уйти?! И почему, почему это для меня так много значит?

Вечер закончился обещаниями поддерживать отношения: старые друзья снова клялись не терять связи друг с другом, обменивались телефонными номерами и адресами и обещали вскоре позвонить друг другу. Я делала то же, но единственный, с кем я хотела бы поддерживать связь, ушел.

Улыбаясь, обнимаясь, целуясь, я участвовала в этом ритуале, но была обижена, и обида надолго останется во мне после этого вечера…

Дома я непрерывно возвращалась в мыслях к встрече группы. Я была возбуждена, ощущала тоску и при разговоре скрыла смущение, вызванное тем, что встретилась с Ричардом. Кажется, никто, даже Элен, не заметил мою взбудораженность. Сделав холодный и сосредоточенный вид, я отвечала на вопросы Стюарта спокойным и уверенным тоном.

– Ты хорошо провела время? – спросил Стюарт.

– Нормально, – ответила я. – Ты не много потерял.

– Встретилась с каким-нибудь школьным возлюбленным?

– У меня не было возлюбленных в школе, так что мне некого было встречать.

Мое сердце забилось в груди, но я хорошо скрывала свое волнение.

– Никаких дружков не встретила, Андреа? Стюарт уставился мне в лицо, как будто пытаясь прочесть ответ у меня на носу.

– Я же сказала – нет, разве ты не слышал? Господи, уж не думаешь ли ты, что я тебя обманываю?

Он отвернулся, кажется, с удовлетворенным выражением, и я наконец вздохнула свободно. Больше Стюарт не надоедал мне, он вообще не выражал никакого интереса. К счастью, Келли была благодатным слушателем.

– Вот это Анжела – я рассказывала тебе о ней, помнишь? Некоторые ребята совсем не изменились. Она уже не худенькая, как видишь, но все же в ней еще есть какой-то шарм и привлекательность, а вот это…

Я отослала шесть пленок в срочное фотоателье, и, когда были готовы фотографии, я изучала их с Келли, моим верным компаньоном.

– Мама, вот этот красивый.

Фотография изображала трех мужчин, один из которых был Ричард, и я сразу просияла, как дура.

– Ох, Келли, я ужасно фотографирую, – сказала я, быстро засовывая эту фотографию в низ пачки.

Келли, кажется, было все интересно, или это я была слишком погружена в воспоминания, чтобы отпустить ее. Показалась новая фотография нашего выпускного класса, и я сравнивала ее со старой, вспоминая всех, кто был.

Ричард был на нескольких снимках, но, когда Келли спросила меня о мальчиках, с которыми я встречалась, я указала на нескольких мужчин, старательно пропуская одно определенное лицо. Надежно спрятанный в той или иной группе, он улыбался мне, и никто не знал, что он был там только ради меня. Оставшись одна, я снова достала эти фотографии и нагляделась на него до полного удовлетворения.

Дни переходили в недели, и сны больше не удовлетворяли меня. Я видела Ричарда, я касалась его, но мне хотелось большего. «Если я не увижу его опять, я умру! – звучало снова и снова в моем мозгу. – Только один раз, и я буду знать!» Что знать? Я понятия не имела, но с каждым днем во мне росло убеждение, что, если я его снова увижу, все встанет на свои места.

Это убеждение переросло в настойчивую потребность, которая вытеснила все нормальные мысли из моей головы. Я вспоминала наши диалоги, как запись, которую беззастенчиво приукрашивают. Конечно же, он сказал: «Ты замечательно выглядишь, мне очень нравится», а не светское: «Ты хорошо выглядишь!» Наш разговор становился все более похож на мои мечты, пока я уже не могла вспомнить, что же на самом деле было сказано. Наверное, я все придумала, потому что он, возможно, не говорил, что хочет, чтобы я снова вошла в его жизнь. В моих воспоминаниях он взял меня за руку и крепко держал ее в своей, хотя на самом деле я взяла его за руку, когда он говорил, потому что хотела прервать какой-то грациозный жест, настолько до боли знакомый, что я не могла не остановить его.

Когда я не спала, Ричард не покидал мои мысли, а когда спала, он мне все время снился. Тепло его улыбки, свет в его глазах, когда он смотрел на меня, его взгляды, полные любви. Я вслушивалась в следы французского акцента в речи других мужчин и пленилась бы первым же человеком с таким голосом, как у Ричарда. Он стал моей навязчивой идеей.

Удивительно, но авария очень помогала мне маскироваться. Люди привыкли к моей манере отвлекаться, когда я чувствовала головокружение, и вся беседа для меня тонула в ревущих звуках бегущего потока воды или сильного ветра, дующего в моих ушах. Слава Богу, худший момент уже миновал, но память служила мне, предоставляя мощное оправдание отвлекаться от разговора тогда, когда это было мне удобно.

Тем временем Стюарт наблюдал и выжидал. Он поговорил с Элен, пытаясь понять, что со мной происходит, и впоследствии она пересказала мне этот разговор.

– Андреа как-то странно со мной себя ведет, как будто она сойдет с ума, если расслабится. Вы заметили? Она вам что-нибудь говорила? – спросил он ее.

Элен, у которой были свои подозрения, удержала их при себе.

– Нет, – сказала она, – в последнее время я ничего странного не заметила.

– Элен, такое поведение ей не свойственно – это похоже на какой-то процесс. Доктор сказал, что можно ожидать каких-то временных изменений после аварии, но, я думаю, что ей становится хуже, а не лучше. Я беспокоюсь о ней, я хочу вернуть мою Андреа.

Мольба всегда трогает какие-то струны в сердце, но когда Элен пересказывала мне этот диалог несколько месяцев спустя, он показался мне слабым и трогательным.

– Почему он не пришел ко мне и не спросил, в чем дело? Если бы у него хватило духу заговорить об этом тогда, все могло бы быть по-другому.

Бедный Стюарт, он всегда так боялся влезать в чужие дела, что не мог сделать больше того, на что способен.

– Все в порядке, милая?

– Конечно, все хорошо, а что?

– У тебя такой вид, как будто тебя надо немного развеселить. Что, если мы сегодня где-нибудь поужинаем?

– Наедине? Я не знаю, Стью, честно говоря, я не очень…

Мой ответ уводил в никуда, и Стюарт не повторял приглашение.

– Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? Могу я тебе чем-нибудь помочь?

«Господи, – думала я, – чего этот человек пристает ко мне?»

Он даже говорил с Лоррейн, и, когда она спросила меня, все ли у меня в порядке, я отвязалась от нее с помощью неопределенных слов о сотрясении мозга.

Тем временем на домашнем фронте жизнь продолжалась. Келли была влюблена, она вся светилась чувством, но я считала, что им с Филом еще слишком рано думать о серьезных отношениях, и Стюарт был согласен со мной. Они уже обсуждали женитьбу, а ведь Келли даже не поступила в колледж.

– Фил будет очень подходящей парой для тебя через пять или шесть лет! – кричала я ей. – Ты слишком молода, чтобы сделать выбор на всю жизнь. Тебе еще только восемнадцать лет.

Как все родители, мы хотели, чтобы у Келли все было наилучшим образом. Через четыре года она получит степень, будет зарабатывать деньги, у нее появится возможность путешествовать, побыть какое-то время свободной, пока не засядет дома с детьми, стиркой и зарплатой мужа, которой ей всегда будет не хватать.

– Тебе столько надо сделать, столько всего увидеть, дорогая, – пытался убедить ее Стюарт более спокойно. – Девушка в твоем возрасте может делать все, что хочет. Твоя жизнь еще только начинается. Расслабься, позволь себе получить удовольствие от свободы. Такое время больше не повторится, ты должна это понимать.

– Ты можешь стать морским биологом, – добавляла я, – или юристом, или врачом, да кем хочешь. Но даже если ты не хочешь делать карьеру, не останавливайся в таком маленьком уголке своих мечтаний, это еще рано делать.

В сентябре Келли уедет в колледж, и, по моему мнению, было смешно в такое время завязывать длительные отношения.

– Ты познакомишься с новыми людьми. Остановись, пока не поздно… не то, что я хочу отговорить тебя от Фила…

Это была ложь, конечно же, я хотела расстроить их отношения. Фил, учившийся на старшем курсе в «Школе бизнеса», уже искал работу, которую не просто было найти в районе Бостона. Если бы ему поступило заманчивое предложение, сказал он, он бы переехал в другой город. Допустим, он переедет, и что же, моя дочь собирается ехать с ним?

– Похоже, он идеально подходит, дорогая, и, конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива, но…

Но, люди, как объяснить ей, что нужно разнообразие, что умные люди «отовариваются в разных магазинах», хотя так глупо хотеть здесь каких-то гарантий от того, чтобы ей никогда не почувствовать себя в ловушке или в неопределенном положении, и глупо думать, что ожидание и осмотрительность смогут предотвратить ошибку.

Но моя дочь не разделяла моих идей и, когда речь шла о Филе, не соглашалась со мной.

– Мама, ты когда-нибудь любила кого-нибудь, кроме папы?

Влажный июльский день. Я на кухне делаю гамбургеры к обеду. Келли взяла нож, чтобы резать лук и помидоры, – помочь и поговорить.

«Любовь, безусловно, идет ей», – думала я, глядя на ее улыбающееся лицо и сверкающие глаза. Я догадалась, что она сравнивает мой брак со своими отношениями с Филом, пытаясь представить свою с ним жизнь через двадцать два года.