— О господи, — вырвалось у Кейт.

Нед улыбнулся ей, его веселый тон казался чудовищно странным по контрасту с описываемой им жуткой сценой.

— Так что они бросили меня прямо туда. Вероятно, это был самый унизительный момент в моей жизни. Это было омерзительно и оскорбительно, у меня нет слов, чтобы описать весь ужас произошедшего. Я даже не мог закричать, чтобы выразить протест или позвать на помощь, потому что для этого потребовалось бы открыть рот. Я в жизни не чувствовал себя более беспомощным, чем в ту минуту.

Две женщины в ужасе смотрели на него.

— Полагаю, вы понимаете, — заметил Нед приглушенным голосом, — если эта история станет известной кому-либо еще, я буду обесчещен и выставлен на посмешище. Я доверяю вам, леди, мою самую сокровенную, самую постыдную тайну. Вы не должны говорить об этом ни единой живой душе. Я знаю, что могу рассчитывать на вас.

Луиза кивнула, и в это самое мгновение Кейт почувствовала, что у нее прервалось дыхание. Каким-то образом ему удалось успокоить страхи ее подруги. Нед заставил ее улыбнуться. А теперь он ненавязчиво дал ей понять, что ее мнение важно для него, что она заслуживает доверия. Каким-то образом он догадался, что у Луизы было столько отнято, что ей не так просто вернуть это назад. И ему вовсе не пришлось бить себя в грудь или говорить на повышенных тонах. Он не высказывал надменных претензий. Нед всего лишь улыбнулся сам и вызвал ответную улыбку у Луизы. У Кейт постепенно отлегло от сердца.

— И что же? — вновь задала вопрос Луиза. — Что вы сделали дальше?

— А что мне было делать? Я принял ванну. — Он ухмыльнулся. — Долгую ванну. А потом я взял маленькую лодку, и отправился на ней в море, и думал, долго думал. Иногда бывает очень ценным сознавать, что кто-то причинил вам самое ужасное, что может случиться в жизни. Если вы переживете это, выдержите — вас уже будет трудно ранить снова. Что бы с вами ни произошло, это не причинит вам большей боли. А Адамс — что ж, Адамс действительно сделал самое худшее. Он не мог убить меня. Мой кузен разузнал бы правду о моей смерти, и капитану пришел бы конец. Он бросил меня в яму с отбросами потому, что надеялся: я буду слишком унижен, чтобы рассказать об этом кому-либо по возвращении домой. Он был уверен, что я напишу какую-нибудь чушь вместо отчета и отстану от него. — Нед облокотился на спинку стула. — Он просчитался. На следующее утро я тщательно оделся и явился в его кабинет в последний раз. И тогда…

Нед улыбнулся и встал. Он подошел к Луизе и наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне.

— Тогда я посмотрел ему в глаза — вот так. — Он окинул Луизу пристальным взглядом. — Я улыбнулся — вот так. Я наклонился к нему поближе и сказал: «Капитан Адамс, я уверен, что буду на следующем же корабле, который отправляется по реке».

Кейт наблюдала за ним потрясенная, не в силах перевести дыхание.

Нед выпрямился.

— Он взглянул на меня; посмотрел на проклятый колокольчик. А потом снова перевел взгляд на меня. Похоже, он старался препятствовать и мешать мне сколько мог. В тот самый момент капитан осознал, что не в состоянии побороть меня. После этого, надо сказать, он был весьма полезен.

Когда Нед закончил, Луиза отвернулась.

— О, Нед. Я понимаю, что вы хотите мне сказать. Но я не могу. Я не могу свидетельствовать в суде. Я не могу подать прошение о разводе. Я даже не могу представить, что отважусь взглянуть Харкрофту в глаза.

— Да, для вас сейчас это кажется невозможным. Мне тоже необходимо было то время, что я провел в лодке, Луиза. Я сильно обгорел на солнце в тот день — просто сидел в той лодке и думал. Мне нужно было время, поскольку, если бы я явился к нему сразу после того, как он бросил меня в выгребную яму, то дрогнул бы, отшатнулся от него, и это стало бы концом всему. Мне надо было осознать, чего я хочу в этой жизни. — Он одарил Луизу ослепительной улыбкой. — Вы никогда не узнаете, что вам делать, пока не поймете, что хотите. Что вы хотите, Луиза?

— Я хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности. — Луиза обхватила себя руками, и Кейт закусила губу. — Я хочу, чтобы он в свое время принял графский титул после своего отца. Я хочу, чтобы он знал, что людьми движут любовь и привязанность, а насилие — всего лишь горестное отклонение от нормы.

Нед продолжал разговор:

— Следовательно, например, бегство в Америку под вымышленным именем для вас неприемлемо, поскольку это лишает вашего сына шансов получить отцовский титул.

Луиза кивнула:

— Я хочу остаться здесь со своей семьей. — Она посмотрела на Кейт. — И своими друзьями. И я не хочу, чтобы мой муж когда-нибудь, хоть когда-нибудь еще угрожал мне.

— Ну вот, — проговорил Нед. — Разве это так сложно? Хотеть?

— Но я не осмеливаюсь хотеть всего этого, мистер Кархарт. Это невозможно.

Нед посмотрел на свои ногти, будто бы скучая.

— Небольшая деталь, — беззаботно заметил он. — Моя жена занималась невозможным многие годы, а на этот раз и я в полном ее распоряжении. Мы придумаем, как нам добиться этого вашего невозможного. На это может потребоваться какое-то время, но мы справимся.

О, он сам был невозможно привлекателен — и невозможно трогателен и великодушен, когда сказал про нее такие вещи.

— Прежде всего, — сказала Кейт, — следует обеспечить твою безопасность. Для этого нам нужно дезориентировать Харкрофта. Нам нужно каким-то образом отвлечь его внимание.

Нед кивнул:

— Следует убедить его, будто мы в полном отчаянии. Что мы делаем ошибки. Что мы бежим куда-то — возможно, туда, где мы вас спрятали. — Он посмотрел на Кейт. — Что ты скажешь по поводу поездки в Лондон? В любом случае у меня там есть одно неоконченное дело.

— А что я буду там делать? — спросила Кейт.

Нед улыбнулся ей.

— Мы, — подчеркнул он, — мы доведем Харкрофта до бешенства.


Едва они вошли в дом, Нед почувствовал на себе взгляд Кейт. Его небольшая история, безусловно, разожгла ее любопытство. К сожалению, она не была столь же обеспокоена своими горестями, как Луиза, и, несомненно, обратила внимание на некоторые нестыковки сюжета.

— Это, — наконец решилась она, — было очень смелым с твоей стороны. Преодолеть смущение и воспользоваться этой историей, чтобы ободрить Луизу.

— Гм… — заметил Нед. — Скорее безрассудным.

— Ты поведал нам эту историю с такой улыбкой на лице, будто это какая-то веселая шутка. Однако у меня сложилось впечатление, что ты не все нам рассказал. Что случилось на самом деле?

— В основном все было именно так, как я говорил. Именно так, за исключением некоторых деталей.

Однако, судя по ее слабому вздоху, Кейт поняла это тоже.

— Ох, ну хорошо. Если ты так хочешь это знать. — Он потер свое запястье. — Я опустил тот факт, что они не просто бросили меня в ту яму. Они связали меня по рукам и ногам и завязали глаза. Я не знал, куда мы направляемся, что они хотят со мной сделать. И когда они бросили меня в то, что оказалось озером человеческих отбросов, я не имел ни малейшего понятия, что происходит. Жидкость сомкнулась над моей головой, и, поскольку был связан, я не мог плавать. Мне оставалось лишь бессмысленно извиваться. — Многие месяцы после этого он просыпался в холодном поту, вспоминая о путах, стягивающих его плоть. К счастью, его память, по-видимому, не сохранила более жутких воспоминаний.

— Да как они посмели? — Она потрясенно смотрела на него. — Как тебе удалось спастись?

— Они привязали к моим ногам веревку. Примерно через минуту они просто вытянули меня, как рыбу на крючке. Они намеревались лишь унизить меня, а не причинить мне вред. Я в жизни не чувствовал себя более беспомощным.

Она смотрела на него взглядом, в котором читалось нечто похожее на жалость. Господи, он вовсе не хотел, чтобы она его жалела!

— Не смотри на меня так. — Слова прозвучали неожиданно резко. — Возможно, это самое лучшее, что случилось со мной в жизни. Я провел очень много времени в море в той лодке. Под солнцем. Оно сожгло не только мою кожу. Оно выжгло самые робкие, самые застенчивые стороны моей души. Я взглянул в глаза этой части моей натуры и отказался от них. В результате этого опыта я создал себя заново, родилась новая сущность.

И это было больше, чем он когда-либо говорил ей. Ей вовсе не следует знать, каким слабым он был тогда — и как близок к тому, чтобы сломаться. Все, что ей должно быть известно, так это то, что он выдержал.

— Какая сущность? — спросила Кейт.

— Та, что привела меня домой к тебе, — кратко ответил он. — Та, что придала мне смелость выстоять в морских сражениях и опиумных притонах.

— Та, что заставляет тебя спать в ледяном холоде? — опять задала вопрос Кейт.

Он отрывисто кивнул, и она нахмурилась.

Нед не хотел рассказывать ей все о том, что произошло с ним тогда. Она не должна знать, как близко он был к концу, как близко подступила к нему проклятая тьма. Она видела достаточно, чтобы понять, что случилось с ним, не сознавая, что за человек был тот, с кем это все произошло.

Он укротил своего дракона. Он никогда не оставит Кейт. И это все, что ей следовало знать.

Глава 18

Некоторые вещи совершенно не изменились с тех пор, как Нед покинул Лондон. Одной из них был тускло освещенный игорный зал, расположенный в пользующемся дурной репутацией районе Лондона. Еще при входе был слышен стук игральных костей, бросаемых на зеленое сукно. В комнате стоял такой густой дым, что Нед мог вполне себе представить, как он вываливается в ночную мглу и сливается с хлопьями речного тумана.

Большую часть дня он провел, слоняясь по городу, однако эту встречу с игорными столами нельзя было отложить.

Те, из-за которых он явился сюда, — пятеро мужчин, которые, несомненно, считали себя джентльменами, — сидели в углу, шелестя картами. Вполне вероятно, что они опять играли в мушку[25]. Единственное, что изменилось за последние несколько лет, так это то, что, пока Нед наращивал мускулы, его былые приятели заплывали жиром.