– Я уже побывал там.

Положив руки на руль, Леандро искоса посмотрел на Марни. Она никогда раньше не выходила из себя в его присутствии, и ему вдруг пришло в голову, что подобное эмоциональное состояние не лучшим образом может сказаться на ребенке, который к тому же может оказаться его. А он ведь намерен был создать Марни все условия, чтобы она чувствовала себя хорошо. Сконцентрировавшись на дороге, он старался не думать о пышной груди своей спутницы, мерно вздымающейся под хлопковым платьем. Если уложить ее в постель, то от ее гнева не останется и следа. Леандро обозвал себя дураком, почувствовав возбуждение. Ведь, возможно, она спала с другим мужчиной. На смену желанию пришла холодная ярость.

– Где ты собираешься жить после того, как твоя кузина вернется из медового месяца? Полагаю, в Калифорнию ты уже не собираешься.

– Ясно, что в этом году закончить интернатуру не удастся, – ровным голосом сказала Марни. – Но можно же отложить этот план до того момента, пока малыш не родится. В исследовательском центре, насколько я знаю, прекрасные услуги по уходу за детьми.

Леандро не поверил своим ушам.

– Ты что, хочешь сказать, что собираешься на несколько часов оставлять маленького ребенка в инкубаторе и уходить учиться? Да какими бы ни были услуги по уходу, ребенку нужны родители, чтобы он чувствовал себя в безопасности, понимал, что его любят.

Марни, удивленная столь пылкими словами, взглянула на Леандро:

– Эти взгляды давно устарели – кто сейчас ожидает от женщины, что она полностью должна посвящать себя ребенку и жертвовать при этом своей карьерой.

– Вовсе не обязательно, чтобы около малыша должна быть мать. Отец ничуть не хуже может позаботиться о младенце.

Когда родился Генри, Леандро решил, что станет ему лучшим отцом, чем Сильвестро в свое время. И сейчас сердце его разрывалось на части. Если ребенок Марни и вправду его, то его нужно защитить. Боже, да он будет обожать своего малыша.

– Если я отец, то я не позволю тебе забрать ребенка в Америку на девять месяцев, – резко сказал он.

– А ты меня не остановишь. Да и зачем тебе это? Ты же ясно дал понять, что не хочешь детей.

– Я этого не говорил. Я хотел лишь получить доказательства, что отец – я. Если это так, то я хочу быть частью его жизни.

– Что ж, в этом случае нам нужно будет обсудить весь процесс. – Марни не скрывала удивления. – Если я присоединюсь к программе в следующем году, то ты сможешь приезжать и навещать нас в Калифорнии.

– А как ты будешь оплачивать обучение? Даже если станешь получать стипендию, нужно будет оплачивать квартиру и питаться. А если ты будешь работать и учиться, тогда на ребенка у тебя времени не останется.

– Я еще не думала о деталях, но уверена, что справлюсь, – ответила Марни, холодея при мысли о том, как она будет совмещать жизнь матери-одиночки с учебой.

– Если я отец ребенка, то могу платить за твое обучение в Америке, да вообще где угодно в мире, в обмен на возможность оставить себе ребенка и не состязаться с тобой в суде за право полной опеки.

Марни нахмурилась, пытаясь понять смысл сказанного.

– Ты предлагаешь мне оставить ребенка в Англии с тобой на девять месяцев?

– Не только на девять месяцев, а вообще навсегда, – лаконично сказал Леандро. – Я компенсирую тебе все затраты, а ты откажешься от родительских прав.

Ей стало физически плохо.

– Ты что, думаешь, что я способна продать своего ребенка? – с отвращением спросила она. – Да что ты за человек, как можешь предлагать такое! Да ни одна женщина в мире на такое не согласится!

– Да нет, случается, – угрюмо отозвался он, думая о своих родителях, – когда те развелись, он сначала подумал, что суд отдал его отцу. Но уже подростком узнал, что матери хорошо заплатили за то, чтобы она отдала наследника Сильвестро Виалли.

– Не могу поверить, что когда-то влюбилась в тебя, – дрожащим голосом произнесла Марни.

Леандро увидел, как по ее щеке скатилась слеза, и его сердце сжалось от жалости, но он заглушил свой порыв.

– Я не ждал от тебя никаких чувств к себе.

– Что ж, не волнуйся, если чувства и были, то они уже угасли – ты постарался на славу.

– Map ни… черт бы тебя побрал.

Но было слишком поздно – девушка открыла дверцу, и в этот момент поток машин замер. Леандро не мог остановить свою пассажирку – выскочив из автомобиля, она побежала к тротуару.

– Марни! – закричал он. – Вернись в машину. Успокойся!

Он никогда прежде не видел свою подружку плачущей, и вид ее лица, по которому стекали слезы, смешиваясь с каплями дождя, потряс Леандро.

– Я никогда не вернусь к тебе! – прокричала она в ответ. – Если бы я могла улететь на Марс, это бы тоже не было достаточным расстоянием. Ненавижу тебя и не хочу видеть.

Она побежала к станции метро, а Леандро ничего не оставалось, как поехать в потоке машин, который снова ожил.

Что ж, признался себе мужчина, он откровенно плохо решил проблему, а ведь в бизнесе за ним прочно закрепилась репутация блестящего переговорщика. Но сейчас исправить пока ничего нельзя, Марни нужно остыть и прийти в себя. Тот факт, что она повышала голос, уже свидетельствовал о том, как сильно ее задели слова Леандро. Он вдруг словно увидел себя другими глазами, понял, как похож на отца, и ощущение это было не из приятных. Сильвестро помешан на контроле и ожидает от людей беспрекословного подчинения. А его немереные миллионы обычно играют в этом деле на руку.

Леандро поморщился. Ну и что теперь делать? Он намеревался не выпускать Марни из виду до выяснения результатов анализа, но она сказала, что не желает его видеть, и с этим надо как-то считаться. Но если окажется, что ребенок его, то им придется побеседовать – лично или в присутствии адвокатов. По крайней мере, известно, где она будет жить. После ее отъезда с Итон-сквер Леандро узнал адрес ее двоюродной сестры – нужно было перенаправить почту. А потом каждый вечер на протяжении последних двух недель ездил в Далвич и стоял под окнами квартиры до тех пор, пока в них не гас свет. Леандро отказывался думать о причине этого. Просто отчего-то ему лучше спалось, если он знал, что с девушкой все в порядке.


Марни не могла заснуть после ссоры с Леандро. Ее ранило его предложение оставить ребенка в Англии. Какого же, должно быть, он мнения о ней, если говорит такое, а еще ведь было подозрение в краже драгоценностей! Та история с магазинной кражей, о которой он ей напомнил, была чудовищной ошибкой. Марни сильно горевала о погибшем брате и выбежала из магазина с дорогой сумкой в руках, совершенно не думая о том, что делает.

В полиции тогда не поверили ее рассказу, но сейчас Марни твердо вознамерилась доказать свою невиновность, убедить Леандро, что она не брала украшений его матери. Единственным способом это сделать – найти брата.

Джейк сказал, что собирается начать работать в поместье лорда Таннока в Шотландии, и поиск в Интернете показал, что это место располагалось недалеко от городка Баллох, на границе с Лох-Ломонд. Марни уже купила билет на поезд до Глазго, что отправлялся утром.

После бессонной ночи она чувствовала такую усталость, что, едва сев на свое место, тут же уснула. Несколько часов спустя ее разбудил проводник, сказав, что поезд прибыл в Глазго.

– Мэм, поезд до Баллоха отправляется через пять минут с другой платформы, – произнес он.

– Спасибо, – пробормотала Марни, плохо соображая, что происходит.

Испугавшись, что пропустит поезд, она схватила с верхней полки портплед и побежала к выходу. На станции было много людей. Девушка быстро пошла к турникету, пропускавшему пассажиров на платформу, где стоял поезд до местечка Баллох. Подойдя, Марни обнаружила, что в руках нет сумочки и поняла, что, должно быть, она осталась в поезде.

– Черт! – воскликнула она, устремляясь назад сквозь толпу.

Она помнила, что клала сумочку под сиденье. Страх потерять телефон, банковские карточки и билет был так силен, что Марни бежала, не обращая внимания на боль в боку.

– Простите… – Она увернулась от прохожего, что преградил ей путь, но потеряла равновесие и упала, ударившись головой о бетонную платформу.


Леандро уже в сотый, наверное, раз проверил телефон, но никаких сообщений не приходило. Пройдя из сада через террасу виллы, он опустился в кресло-качалку. Обычно он обожал такие вот вечера во Флоренции, но сегодня золотой закат и аромат жасмина, что покрывал стены дома белыми звездочками, не могли унять его тревогу и снять напряжение. Леандро был сам не свой, ожидая ответа клиники с результатом анализа ДНК.

Всю прошлую неделю он контролировал реставрацию театра, который удалось отстоять и не дать снести. Но даже на любимой работе, которая раньше захватывала все его внимание, Леандро не смог отвлечься от своих мыслей.

Его служба безопасности тем временем собрала кое-какую информацию о Марни. Оказывается, она говорила правду о братьях-близнецах – Люке, который погиб пять лет назад, и Джейке. Вот только почему-то она не подумала рассказать о том, что Джейк провел год в тюрьме за кражу и был условно освобожден, а это означало, что малейший проступок – и парня снова засунут за решетку. Однако у Леандро не было фотографии Джейка, а значит, невозможно было установить, кем был тот замарашка, что приходил в его дом – братом Марни или ее любовником. Да кто бы он ни был, наверняка кража – дело его рук. Вот только помогала ли ему девушка? Что ж, одно точно: она знала код от сейфа, мрачно подумал Леандро.

Он вспомнил их предыдущий разговор и то, как горячо Марни убеждала его в том, что была невинна до встречи с ним. В глубине души Леандро знал, что это правда. Он тогда заподозрил, что для его любовницы та ночь была первой. Однако по-прежнему отказывался поверить в то, что эта невероятная совместимость и страсть были признаками чего-то большего.

Зазвонил телефон, и сердце Леандро лихорадочно заколотилось: он увидел, что звонят из клиники. Глубоко вздохнув, он взял трубку. Коротко переговорив, он положил телефон на стол и закрыл ладонью глаза. Боже, Марни беременна от него. Он станет отцом ребенка, который, в отличие от Генри, будет законно носить имя Виалли.