- Я имею в виду то, что... Ну, ты же знаешь, что с тех пор, как Пакизе забеременела, она всякий раз искала повод мне досадить.

   После стука в дверь в покои зашла Эмине и сообщила о том, что Увлие ищут. Попрощавшись калфа оставила подругу.


   Перед сном Сезен решила прочитать свиток, который отдала Пакизе. В первом послании гёзде сразу же узнала почерк кадын.

Сезен. 

Наверное, ты читаешь это письмо с усмешкой и скептицизмом, но, пожалуйста, дочитай его. Когда меня совсем ещё девочкой отняли от родной семьи, я так боялась жизни рабыни, боялась быть чей-то собственностью, боялась унижений. Ещё до приезда в Топкапы я уже решила, что останусь в гареме всего на одну ночь. В мыслях покончить собой намного проще, чем на деле. Знай, я всю жизнь буду тебе благодарна за то, что ты меня остановила от этой ужасной ошибки. Мысли о смерти уже не было, но пустота внутри меня никуда не делась. Однако вскоре я нашла свой смысл жизни: служение султану с надеждой на то, что однажды он одарит меня своей благосклонностью. И Всевышний услышал меня. Когда я впервые попала на хальвет, в моей сердце расцвела, как цветы весной, любовь. Эта любовь заставляет меня жить. Султан Селим - вся моя жизнь. И я не могла представить Повелителя с другой, и с тобой в том числе. Я же вижу, что ты его не любишь, но он всё равно призывает тебя к себе. Я не понимаю, почему? Тогда, год назад, я так отчаялась! Мне это казалось единственным выходом. И только сейчас, когда во мне теплиться крохотная жизнь, я понимаю, что чуть не натворила. Прости. Ты вправе меня ненавидеть, но всё же попробуй меня понять. А три дня назад я вспомнила о предсказание Чичек-хатун. Сезен-хатун, мне очень страшно! Я так хочу надеяться, что оно не сбудется. И всё же, если этого не избежать, то я хочу искупить свои грехи прежде, чем представлюсь перед Аллахом. 

   Прочитав это письмо, Сезен стало не по себе. Вторую записку девушка не сразу решилась прочитать. Это было предсказание астролога.

У абхазской розы лестница стремиться вверх. На пути она устранит все преграды, и внутри её чрева прорастёт семя династии. Однако ей не суждено будет взять на руки дитя. Смерть к абхазской розе придёт дважды. В первый раз её спугнёт мыслящая за двоих, но во второй раз она возьмёт своё. 

   После прочитанного Сезен приняла решение утром поговорить с Пакизе. Спрятав записки, девушка закуталась в одеяло и погрузилась в сон. В нём девушке привиделся разговор с Пакизе. Всё вокруг было расплывчатым, однако один объект был виден чётко: стакан с щербетом в руках Пакизе.

   Проснувшись рано утром, Сезен вспомнила о разговоре с кадын, точнее о том, как русская наложница случайно разбила свой стакан, и она, пока джарийе наливала щербет в новый, взяла стакан Пакизе, думая, что разницы нет никакой.

“А ведь Нурбархар-хатун сначала думала, что у меня выкидыш...” - придя к жутким выводам, гёзде поспешила встать с кровати.

   Накинув халат, Сезен выбежала из покоев. В коридоре девушка увидела снующихся туда-сюда калф. От их напуганных лиц, гёзде стало не по себе. Сезен остановила одну из служанок с вопросом: “Что случилось?”

XXV. Смерть всегда берёт своё

   Всё случилось под покровом ночи, когда почти весь Топкапы мирно спал. Рабия, выйдя из комнатки в покоях Пакизе, подошла к ложу спящей хозяйки. Джарийе провела рукой по лицу кадын, дабы убедиться, что снотворное, подсыпанное в ужин, действует. Из-за нелепой случайности Пакизе не выпила щербет с отваром, который должен был вызвать преждевременные роды. Теперь пришло время для запасного плана. Рабия взяла с кровати большую подушку. Чтобы настроиться, джарийе вспомнила всё время служения кадын и её высокомерие. Внутри Рабии закипела злость, которая стала толчком для того, чтобы закрыть лицо девушки подушкой. Из-за снотворного беременная кадын не могла сопротивляться, так что всё случилось быстро. Когда Рабия убедилась, что Пакизе мертва, она вернулась в свою комнатку. Джарийе вернулась к ложу, где лежал труп беременной кадын, с первыми лучами солнца. Решив, что пришло время привлечь внимание, девушка завизжала.

   Вскоре у тела Пакизе стояла лекарша и Яхья-бей. Рабия, у которой хорошо получилось сыграть страх и горе, рассказала, что проснувшись она увидела бездыханное тело хозяйки.

- Аллахом клянусь, ещё вчера с ней всё было в порядке. - на том джарийе и закончила свой рассказ.

- Что скажешь? - спросил Яхья у Нурбахар.

- Следов борьбы на её теле не вижу. И на отравление не похоже. - заключила лекарша.

   А тем временем за дверью стояли джарийе и калфы, наблюдая за этой ужасной картиной. Среди них была и Сезен. Прижавшись к стене, она долго не могла поверить в то, что Пакизе больше нет, и её ребёнок никогда не родится. Вскоре к покоям пришёл, нет буквально ворвался, Селим. Перейдя через порог, шаг султана замедлился. Когда падишах подошёл к мёртвой кадын, одну руку он положил на её живот, а другой закрыл свой рот, дабы сдержать рыдания от потери долгожданного ребёнка.

   Затем к покоям пришла Михришах вместе с Азизой. Валиде перешла через порог, дабы своими глазами убедиться в несчастье. Хазнедар же обратила внимание на Сезен, которая казалась бледной словно привидение.

- Сезен-хатун, - голос Азизы заставил гёзде прийти в себя, - Что именно произошло?

- Говорят, Пакизе просто не проснулась... Азиза-хатун, я... - тут русская наложница осеклась.

- Что такое?

   Сезен была уверена, что Пакизе убили, но у неё не было весомых доказательств. К тому же у гёзде в данную минуту не было предположений на счёт того, кто мог решиться на убийство беременной кадын.

- Ну же, говори, Сезен-хатун! - настояла хазнедар.

Однако Азиза не успела получить ответ, как из покоев вышла, держась за грудь, Михришах-султан.

- Валиде! - хазнедар подскочила к госпоже.

- Мне плохо. - прошептала мать падишах.

   Азиза вместе с несколькими калфами повели Михришах в её покои. Сезен же продолжала смотреть на Селима. Султан хоть и старался держаться с достоинством, но было видно, что произошедшее его сильно подкосило.


*** 

   В полдень во дворец, где жила Эсма-султан вместе со своим мужем, прибыл гонец из Топкапы. Его встретил высокий белый евнух с рубиновой серьгой в ухе. Когда гонец сообщил ему новости, евнух немедленно отправился в покои султанши. Эсма вместе с двумя джарийе, сидя у окна, занималась вышивкой и смотрела на заснеженный сад. Увидев взволнованного евнуха, госпожа приказала своим служанкам покинуть комнату.

- Говори, Надир. - приказала Эсма.

- Госпожа, Рабия-хатун выполнила приказ.

   Когда Эсма-султан услышала это, на её лице появилась расслабленная улыбка, но её лисий взгляд стал очень печальный.

- Что такое, моя госпожа? - Надир не мог понять реакцию султанши.

- Мне жаль её. Да будет справедлив к ней Аллах.

- Аминь, госпожа, но я вас не совсем понимаю.

- Я не хотела идти на такие меры, но султан Селим не оставил мне другого выбора, когда задумался о законе Фатиха. - Эсма тяжело вздохнула, - Только так я могла спасти своего брата.

- А что делать с Рабией, госпожа? Если она проболтается?

- Я тоже об этом думала, но избавиться от неё сейчас будет слишком рискованно. К тому же я уверена, что Рабия ещё может нам послужить.

- Как прикажите, госпожа.

- Надо отправить моей матери весточку в Старый дворец. Пусть она в эту ночь заснёт спокойно.

В этот момент раздался стук в дверь. С разрешения султанши в покои зашла одна из джарийе.

- Госпожа, Хюсейн-паша хочет вас видеть. - сообщила она.

   После позволения Эсмы, в покои зашёл её супруг. Сорокалетний бледный мужчина со светло-русыми волосами и бородой почтительно кивнул своей супруге.

- Госпожа, мне сообщили, что сюда прибыл гонец из султанского дворца. Что случилось?

- Паша, - подойдя к Хюсейну, Эсма положила руку ему на грудь, - Надо сказать, чтобы приготовили халву в память о неродившимся шехзаде и его ныне покойной матери.

XXVI. Мосты в огне

Март 1797 год

   В ожидание Варвары, Дмитрий думал о собственной свадьбе, которая должна была состояться послезавтра. У него с Елизаветой есть много общего, она прекрасно ведёт себя в высшем свете, и юноша был уверен, что из неё выйдет хорошая жена, а, возможно, и прекрасная мать. Митя был, конечно, рад, что Варвара сама держит дистанцию, однако его сердце не могло полностью отказаться от любви. Он давно для себя решил, что будет рад даже тому, чтобы просто изредка её видеть.

   Когда Варя пришла на ночную встречу, Митя увидел очень обеспокоенное лицо девушки. Мирза умер, но успел засадить в душу Вари глубокую занозу сомнения. Долгие месяцы она мучилась от неё, но, наконец, она смело посмотрела Мите в глаза, готовая задать волнующий её вопрос.

- Варвара. - расплывшись в улыбке, Дмитрий положил руку на плечо девушки.

- Князь Нелидов, - резко отрезала Варя, убрав руку дворянина, - Скажите мне честно: моя мать жива?

   Этот вопрос настолько обескуражил дворянина, что он не смог сдержать эмоций. По ним Варя всё поняла и вспомнила слова Мирзы: “...Тебе дурят голову...”

- И давно? - дрожащим голосом спросила девушка.

- Варя... Понимаешь... Всё... - пробубнил юноша.

- Хоть раз в жизни не будь трусом! - закричала Варвара, - Отвечай!  

- Она утопилась ещё до твоего отъезда! - на духу выпалил Митя.

   Эта правда привела девушку в глубокий шок. Теперь она понимала, почему матушка снилась ей в виде утопленницы. Варя, попятившись назад, округлившимися глазами смотрела на Дмитрия. Теперь он вызывал у неё отвращение.