— Пойду, наверное.

Пробежавшийся по лицам взгляд поймал гамму чувств. Долговязый лидер удовлетворенно кивнул. Сестренка странно сжалась, но не возражала. Ее бой-френд-малолетка не знал, как воспринять высказанную идею, сам он моим соседством тяготился, но хотел слиться мнением с остальными. Зато обе девушки, большая и миниатюрная, однозначно огорчились. Крупная Даша перевела взор на Машеньку:

— Почему не предложишь брату посидеть с нами?

— А действительно, почему? — Сестренка обернулась. — Посидишь с нами?

— Зачем?

— Разве ты чем-то занят? — удивилась Машенька.

Одновременно Данила съязвил:

— Сразу видно старпера, ровесник такой глупый вопрос не задаст.

После «старпера» во мне взыграло… или взбурлило… короче, что-то растормошилось. Зря парниша меня задел. Настя ждет меня только завтра, до завтра будет тянуться невыносимая бесконечность, и бессмысленное время ожидания надо как-то убить. Почему заодно не подгадить малолетнему засранцу? Его понять легко: кому понравится, что в компании появился кто-то старше и, скорее всего, сильнее и умнее? Был бы вежливее, остался бы царем горы, а теперь — поборемся. Жизненный опыт против наглости и самомнения.

— Как говорил незабвенный Пятачок, до пятницы я абсолютно свободен.

Я вновь вольготно откинулся спиной на решетчатую стеночку. Пригласили? Мучайтесь.

Повисла тишина. Девушки ждали чего-то от парней, Захар, типичный «гамма» (если не «омега»), волею случая выбившийся в «беты», молчал в присутствии самцов более высокого ранга, а я, оказавшийся с Данилой в «альфах», инициативы не проявлял. Вопрос «Зачем?» облили сарказмом, теперь мое дело сторона.

Машенька хоть и оказалась в компании самой мелкой, не выдержала первой.

— Сыграем во что-нибудь?

— Например? — чирикнула Наташа со своего насеста.

Мерзавка. Хоть бы коленки свела.

— В бутылочку!

— С братом? — Данила поморщился.

Маша хлопнула ресницами:

— А что, брат у меня славный, я его с удовольствием поцелую.

— Я тоже. — Наташа хитро подмигнула.

— У вас здесь тоже есть брат? — пошутил я.

— Разве меня много? — возмутился рыжий хорек на жердочке. — Прошу не выкать, если ты не мент, а я не на пенсии.

— Зато меня много. — Даша сделала упор на слово «меня». Ее светлые глаза наполнились горькой самоиронией, губы на миг поджались, словно она хотела заплакать. Секундный позыв миновал, передо мной вновь оказалась уверенная в себе молодая… ну, юная женщина, у которой все соблазнительное гордо выпирало и предлагалось как хлеб-соль дорогому гостю. — Разрешаю выкать, мыкать, тыкать и даже ейкать.

— Ты за словами следи, — хохотнула Машенька, и мне в бок прилетел острый локоток, — а то Саня действительно тыкнет.

— Так тыкнет, что только мыкнешь, — презрительно добавил Данила.

— А то и мнекнешь, — поддержала Наташа, у которой подруга отобрала мое внимание.

Ее тонкие губы раздвинулись в циничной ухмылке, глаза сузились.

Я понимал, что за колючей ядовитостью пряталась обычная неустроенность, так свойственная подросткам. Мир еще изучается, ответные реакции не всегда понятны и непрогнозируемы, поэтому защитой выступала улыбочка, на которую легко списать все ляпы. Поняв, что вернуть к себе интерес можно только чем-то действенным, Наташа еще больше расширила мне вид на розовое пятно и вкрадчиво сообщила:

— Наша Даша такая: почему бы не менякнуть, чтобы потом хорошо оттебякали?

Это выходило за грань светской беседы. Сестренка напряглась, на меня вскинулся ее беспокойный взгляд.

— Не принимай всерьез, мы так шутим.

Наташа пожала плечами, на которых по-хозяйски лежала рука Данилы:

— Кто шутит, а кто нет. Когда меня тыкают, во мне все еёкает, я мыкаю, затем онкаю, сразу хочется васкать, ихкать и оникать.

— Успокойся, все поняли, что ты прекрасно разбираешься в местах… в местоимениях. А я… — Даша картинно вздохнула. — Вот вечно я так. Брякну, не подумав, а потом расхлебывать. И ничего не поделать, слово сказано.

Даниле категорически не нравилось происходящее. Начавшееся как легкий флирт постепенно перетекало за грань приличий, и пусть большинство не возражало, но местный заводила терял главенство. Он кивнул Захару, тот достал из-под скамьи пыльную пивную бутылку, будто специально дожидавшуюся там звездного часа. Переданная Машеньке, она вернулась на землю, в центре беседки закрутился волчок.

— Захар! — Объявив результат, сестренка снова с силой провернула бутылку.

На этот раз носик остановился между Дашей и Наташей, где позади стоял Данила. Его в расчет не взяли, началось выяснение, к кому из девушек ближе оказалось указующее горлышко. Большинством голосов кроме одного сошлись, что счастье выпало крупной Даше.

— Единственный плюс быть толстым, — фыркнула Наташа, чью кандидатуру не поддержали. — Трудно промазать.

Даша не была толстой, она плотная и рослая, вроде меня. На выпад она не отреагировала, и вместе с первым выигравшим они потянулись друг к другу, губы встретились.

В мое время во дворе в бутылочку не играли. Наши пацаны кардинально не сходились в подходе к развлечениям и составляли разрозненные группы по интересам, делясь на любителей спирта, спорта и компьютеров. Вместе они вставали только за честь двора. Дворовые девчонки были разновозрастными, одни таскали с собой мелких братьев и сестер и все время на что-то отвлекались, вторые крепко держались за своих парней, третьим категорически не нравились оставшиеся мальчишки, и они предпочитали кого-то со стороны. А с четвертыми никто не захотел бы целоваться даже под страхом смерти. Теперь я с недоумением смотрел, как парень моей сестры целуется с другой девушкой, а Машка относится к этому совершенно нормально. Не понимаю современную молодежь.

Нет, внутри у сестренки не все было в порядке.

— Хватит уже, сколько можно. — Под ногами целовавшихся она вновь запустила стеклянный волчок, отчего подвинутая парочка едва не завалилась набок.

— Не виноватая я, он сам пришел, — возвращаясь на место, отшутилась Даша фразой из старинного фильма.

Покрасневший Захар ладонью стирал с губ следы помады, Машенька надуто отвернулась от него.

Второй тур указал на меня и снова на Дашу.

— А я о чем говорю? — съязвила Наташа, глазами обрисовав гигантскую окружность, в которой подразумевалась удачливая подружка.

— Красоте требуются жертвы, как сказал классик. — Даша мгновенно возникла перед поднимавшимся мной, словно ее телепортировали.

Ростом мы оказались почти одинаковы. Близко посаженные глаза делали широкое лицо девушки еще шире, но при опускании взгляда иллюзия полноты терялась: плотно сбитое тело выглядело соразмерным и дышало женственностью. Чувственный, постоянно улыбающийся рот с удовольствием обтек мои губы. Ниже тыкнула грудь. Я мыкнул. Познакомившиеся языки оникнули. Игра местоимений оказалась чудесной. Превратившиеся в глаголы, они не дошли до вульгарности высказанного рыжим хорьком, но витали весьма близко к тем смыслам. Во мне поднялась теплая волна, губы и мысли стали горячими.

— Пардоньте, дайте и другим сыграть. — Сестренка с лукавой улыбочкой раздвинула нас, бутылка вновь раскрутилась.

Дыхание никак не выправлялось. Мы сели на места, но взгляды, словно магниты, нашли друг друга, серые глаза что-то выискивали во мне, мои рылись ответно.

Игра? Ну-ну. Если игра, то совсем не детская.

Данила думал с точностью до наоборот.

— Что за детский сад? — Он скривил губы, затем сплюнул. — Следующий тур давайте с объятиями.

Я с тревогой оглянулся на сестренку. Ее плечи виновато вздернулись:

— Это же просто игра, Саня, ничего серьезного.

Теперь выпало Наташе и Захару. Рыжий чертенок бодро соскочил с жердочки, тела прижались, руки обвились. Два лица слились, поедая друг дружку с жадным прихлебыванием.

— Достаточно. — Машка хмуро полезла с бутылкой на середину, не давая победителям тура насладиться моментом.

А я не сводил глаз с Даши. Она так же смотрела на меня. То, что происходило рядом, больше не трогало душу. Сестренка сама разберется с нерадивым дружком, ежу понятно (но, к сожалению, только не влюбленной малолетке), что он ей не пара. Во мне росло будоражащее возбуждение, в мозгу пульсировал вопрос: а надо ли куда-то ехать? Настя, это, конечно, Настя, златокудрый ангел грез, фантомная боль надеющегося организма. Однако, здесь тоже что-то взрывоопасное прорисовывается. Когда на тебя смотрят так, это всегда что-то значит. Любопытно одно: сколько лет рослой соблазнительнице, чей возраст на взгляд не определялся. Ныне встречаются пятиклассницы, которых не отличишь от студенток. Машенька, конечно, может иметь в подругах не только ровесниц, но мне не хотелось неприятностей, тем более по месту жительства. В этом плане Настя выигрывала в надежности, жар воспоминаний влек к известному, и Даше теперь придется постараться, чтобы принятое решение переменилось. Кстати, в данную минуту, на расстоянии вытянутой руки, его очень хотелось переменить.

— Ну? — Сестренка бедром пихнула занятых друг другом победителей.

Наташа не пожелала отлипать от покорно опустившего лицо и руки Захара.

— Надоела ты со своей ревностью, — объявила она Машеньке. — Не хочешь играть — хотя бы другим не мешай.

В раздражении ее хлипкая фигурка расправила крылышки и вспорхнула на любимый насест.

А стеклянный указатель остановился на мне.

— Ну, Саня, готовься. — С улыбкой сестренка вновь раскрутила бутылку.

И опять горлышко, как заколдованное, уткнулось в мою ногу.

— Не понял. — Я обернулся к Машке, которой правила, к сожалению, хорошо известны. — Пропускаю, что ли? Или самого себя целовать?