Мы с Тимохой и Снежкой сгрудились за спиной Насти. На Настя набрала код или пароль, а затем проговорила что-то. Дверь автоматически отворилась.

Длинный пустой коридор закончился ступеньками вниз, где нас встретила суровая, но обходительная охрана, экипированная так же, как в фургоне. Карточка и ее владелица прошли проверку на соответствие, взгляды охранников расслабились. Впрочем, это не значило, что они потеряли бдительность. Нас еще раз проверили на незаконные в данном месте и опасные для него предметы.

Подпись кровью оказалась не шуткой. Каждого новичка укололи в палец одноразовой иголкой, и после выдавливания достаточной капли мощный отпечаток скрепил скромненькое требование о неразглашении. Никаких имен и подписей, только отпечаток. Сюда попадают только знакомые и знакомые знакомых, значит, найти любого, при желании, не проблема, и если клуб закрытый, то и методы, которыми борются с нарушителями, должны быть закрытыми. Пусть это игры для взрослых, как заранее сообщила Настя, но она же и напугала, какие ужасы ждут нарушителей. Мы с Тимохой переглянулись, желание играть на чужой площадке в собственные игры испарилось напрочь. Что бы ни произошло внутри, мы унесем это в могилу. А насколько нескоро произойдет последнее, с этой минуты зависело от нашего поведения.

Охрана отправила нас в раздельные раздевалки, где можно было оставить лишнее и привести в порядок оставшееся. Скамьи, вертикальные шкафчики, автомат для чистки обуви, зеркала — все дорогое и солидное, как в музее. Ничего сверх необходимого, как, впрочем, и ничего намекающего на дальнейшее.

Мы надраили туфли, от которых ноги категорически отвыкли — после кроссовок и мокасин классика ощущалась орудием пытки.

— Тоже не знаешь, что ждет за дверью? — шепнул Тимоха.

— Знаю.

— И молчал?!

— За дверью — сюрприз.

Приятель помрачнел, мне был продемонстрирован кулак.

На выходе из раздевалки те же охранники вручили маски на тесемках — из черного бархата с прорезями для глаз. Надетые, они скрыли основную часть лица.

— До момента ухода снимать запрещено.

Мы кивнули.

Ожидание дам прошло в разглядывании коридорчика. По одну его сторону чередовались мужские и женские туалеты, по другую стращали надписями «Не входить! Только для персонала!» двери служебных помещений.

Появившиеся дамы поразили: исчезли не только куртки, но и нарядные платья, их сменили шелковые халатики в восточном стиле — по колено, яркие, разрисованные цветами. Талии перетягивали пояски из той же материи. Туфли на каблуках уступили место тапкам-вьетнамкам на босу ногу. Лица скрывали маски под стать нашим, только они были цветные, в тон халатам, как и пояса. Пышущее нетерпением солнышко, что завело нас в этот затерянный мир, окутывал алый фон, по нему рассыпались неизвестные мне белые цветы, а еще более нетерпеливое создание, беспокойно рыскающее взглядом по сторонам, скрылось под синим покровом в россыпях красного. Не сговариваясь, мы с Тимохой молча поаплодировали.

Когда Настя оказалась рядом, я чуть отставил локоть, но она замедлила шаг. Меня подхватила прохладная рука Снежки, в лицо впился взгляд из напоминающих восточные глаза узких прорезей:

— Не возражаешь?

Хотелось ответить: «Вообще-то, сначала спрашивают, а потом делают». Возражать поздно — златовласой обаяшке, с которой меня связывали незабываемые воспоминания, составил пару Тимоха.

— Конечно, нет. — В улыбке, появившейся на моих губах, было больше досады, чем радости.

Я надеялся на другой расклад. Ладно, по сравнению с ничего этот тоже хорош. А по большому счету, что-то я слишком зажрался в последние дни. Вчера мне, как в поговорке, суп казался жидким, а сегодня бриллианты мелкие. Если вспомнить недавнее прошлое из времен, когда у меня с Настей еще ничего не было, то о звездах вроде Снежки даже мечтать не приходилось.

Дверь в неизвестность распахнулась.

Глава 6

Перед нами открылся зал — огромный и после коридоров-раздевалок почти бесконечный. Свет прожекторов высвечивал середину, остальное просматривалось как в дымке. Взгляды застряли в центре, их приковал боксерский ринг — огражденный канатами квадрат примерно пять на пять метров на помосте-эстраде высотой около метра. Играла непонятная акустическая музыка, немного унылая. На ринге, что исполнял сейчас роль сцены, две девушки раскручивали скакалку, через которую, вбегая по очереди, прыгали третья и четвертая. Просто прыгали в свое удовольствие. Так должно казаться со стороны. Так и казалось. Теперь надо отметить вид девушек: все четверо были топлесс. Спортивные штаны и маски на лицах лишь подчеркивали естественность середины. Смотрелось красиво и странно буднично, как реклама по телевизору: ярко, чувственно, но никак не относимо ко мне сегодняшнему.

Снежка фыркнула, и мое плечо ощутило, как спутница легонько прижалась. Действительно, невежливо заглядываться на других, когда идешь в паре. Впрочем, не я выбрал пару, и в моей паре тем зрелищем меня вряд ли угостят. Но движение души напарницы мне понравилось, и я крепче прижал к себе ее руку.

По периметру зала располагалось множество отдельных закутков-кабинетиков, их темнеющие бездверные проемы походили на иллюминаторы прямоугольной летающей тарелки, внутри которой мы оказались. В большинстве таких ниш мерцали едва видные огоньки, по одному живому огоньку в каждой. Должно быть, свечи. Это избавляло от ощущения, что мы в нереальном мире, за бортом которого — межзвездный вакуум и пустота. Такое ощущение здесь иногда накатывало, учитывая, что видели глаза. Комнатки, расположенные по кругу и похожие на пещеры (кельи? гроты? номера? ниши? В этом заведении они могли носить любое имя), располагались на возвышении, наподобие веранды, из каждой вел отдельный выход вниз по трем ступенькам и дальше через мостики (по три вдоль каждой стены) через ров-бассейн. Или как еще назвать шедший по кругу замкнутый водоем в два метра шириной? Река? Реки текут, а здесь царили покой и благодать. Словно в болоте — как можно было сказать, продолжая ассоциацию со стоячей водой, но вода здесь была кристально чистой, прозрачной, непередаваемого лазурно-небесного оттенка.

Со дна и стенок растянувшийся длинным прямоугольником ров подсвечивали меняющие цвет огоньки, в их радужном сиянии на поверхности и в глубине, томно и красиво двигаясь, пока хватало дыхания, плавало несколько обнаженных девушек в масках. Когда они уставали или когда им надоедало, речные наяды садились на бортик или ложились на него, иногда о чем-то друг с другом переговариваясь. Радовать глаз — видимо, их работа состояла в этом, если такое можно назвать работой.

С работой девушки справлялись отлично, их старания мне очень нравились. Честно говоря, окажись «русалки» не столь красивы, мне все равно понравилось бы, я в этом плане не привередливый. Большая грудь или маленькая, мягкая попа или тугая — какая разница? Это ведь женские грудь и попа, где еще тебе подадут их как на блюде в столь сногсшибательном для мужского взора виде? Нудистских пляжей в наших краях не было, климат подкачал. Только если кто-то по-пьяни разденется или на спор, чтобы выиграть пари… Да и те откровенные пляжи, что попадались мне на картинках в сети, в восторг не приведут: знающие себе цену красавицы не раздеваются бесплатно, встретить их на пляже — все равно, что там же на соседнем шезлонге увидеть загорающего с банкой пива в руке Президента страны. Я не утверждаю, что такое невозможно в принципе, но согласитесь, что вероятность этого составляет ничтожный процент и близка к понятию «невероятность».

Поэтому здесь мне сразу очень понравилось.

Ров с «русалками» отделял кабинетики от основной части зала, он опоясывал по кругу ничем не занятое пространство, а оно, в свою очередь, окружало находившийся в центре боксерский ринг. Пустая зона вокруг ринга, куда мы направлялись, предназначалась, скорее всего, для зрителей и болельщиков и могла служить танцполом.

Сюда мы прошли из двери посередине одной стены, на противоположной стене тоже была дверь, там горел запрещающий красный огонек — сигнал, что вход только для персонала. С боков обеих дверей били по глазам сакуры в цвету — шикарные, явно искусственные, но сделанные изумительно. Казалось, что малейший порыв ветра (или, учитывая закрытость помещения, сквозняк) поднимет сиреневый вихрь и разнесет лепестки по окрестностям. Рядом с дверью-выходом под сакурой на матах-татами нашелся источник поразившей музыки — одетая по всей полагавшейся форме гейша, сидевшая на коленях со струнным музыкальным инструментом в руках. Раскрашенное лицо музыкантши недвижимо глядело в одну точку.

К нам бодрым шагом прошествовал… администратор? мажордом? метрдотель? дворецкий? Скажем так: распорядитель бала. В отличие от гостей он был в белом костюме, в белой маске, и только черные волосы и смуглость кожи выбивались из образа. Худее Гаруна, выше Гасана… В общем, под маской мог скрываться любой человек южных кровей. Даже если он в розыске, никто и никогда не спросит документов у джентльмена, что находится внутри такого количества кругов безопасности.

— Зовите меня просто Мурад.

Представившись, он протянул руку, мою крепко пожал, а тыльной стороны ладони спутницы, взятой за кончики пальцев, нежно коснулись его губы. Мотыльком порхнувший язык оставил влажный след. Снежку качнуло, по ее коже побежали предательские мурашки. Надо же, насколько девушка созрела для развлечений.

Мурад так же поприветствовал вторую пару, затем последовал краткий инструктаж:

— Правила поведения — как в любом уважающем себя обществе: полная свобода в той мере, в которой она не мешает окружающим. Поскольку здесь присутствуют новенькие, я кое-что поясню. Простите за жаргон, но парням не быковать и друг перед другом не выёживаться, у заведения права не качать, а его работников не задевать ни физически, ни морально, это карается быстро, а последствия могут оказаться плачевными. С любыми проблемами обращайтесь ко мне, помогу непременно. Если в нужный момент я отсутствую, связаться со мной легко: в каждой кабинке лежит планшет, где единственный контакт для связи — мой. Большинство проблем возникает из-за дам, поэтому советую запомнить главное: дама всегда права, ее желание — закон. Ни одно действие кавалера не может идти в разрез с желаниями дам. С другой стороны, если желания дам требуют действий, которые не интересны кавалерам или могут привести к проблемам, то просьба к дамам не обижаться на бездействие сильного пола. Это тоже правило клуба.