Он искал всю жизнь и однажды встретил свой идеал. Но у них не сложилось. Она искала идеального мужчину.

Надо хотя бы на время забыть о Хаде. Собственно, для этого я сюда и пришел.

— Тридцать Вторая, ты отличишь изысканное вино от обычного?

— Естественно. — Снежка надулась. Ненадолго. Эмоциям требовался выход. — Хорошее вино вкуснее уже потому, что очень дорогое.

Кто бы сомневался. Я вздохнул.

На пороге возникла официантка. Профессию выдал поднос в руках, на котором чашечка кофе звякнула о блюдце, а рядом пенился пузырьками высокий бокал. Помимо вьетнамок цвета сухого бамбука, в которых здесь щеголял весь женский пол, девушка носила фартук и маску, которая полностью закрывала лицо. Маска изображала лицо гейши, над ним торчала соответствующая прическа с деревянными усами-антеннами. Волосы, возможно, были париком — для приближения к образу. О фартуке надо сказать отдельно, поскольку это был единственный элемент одежды. Раскрашенный в восточном стиле кусочек ткани имел две завязки — на загривке и на спине в районе талии. Верхняя часть, та, что надета на шею, широкой полосой прикрывала грудь только спереди, а яркая нижняя часть спускалась до середины бедер.

Я аккуратно принял горячую чашечку, Снежка с радостью ухватила шампанское.

Официантка, подогнув ножку, присела в милом книксене, ее уход показал, что глаза не обманывали, и фартуком одеяние ограничивалось.

Долгим взглядом, насколько позволил проем, я проводил чудесную работницу сферы обслуживания. Впрочем, когда она скрылась из виду, глаз порадовали другие официантки, сновавшие между дверью для персонала и кабинками. Чувственные перекаты не давали оторваться, а то, что Снежка с ехидством следила за выбором целей моего внимания, значения не имело. У нее сегодня свой праздник, у меня свой. Обманывать себя не стоило — парой мы были для виду, это был способ обмануть систему, чтобы попасть туда, куда по-другому не пускали. Миссия выполнена. Теперь каждый за себя. Ухаживать и флиртовать я не собирался — это бесполезно и никому не нужно. Если только, чтобы потешить самолюбие спутницы… А оно мне надо?

На ринге-сцене девушки в спортивных штанах по-прежнему прыгали через скакалку, их вид завораживал, как раскачивавшийся перед глазами кулон усыпляющего тебя гипнотизера. Плохое сравнение. Ритмично подпрыгивавшие прелести к сну не располагали. Скорее, наоборот.

Кажется, я понял одну из фишек заведения: устроители ограждали зрителей от чересчур откровенных видов. Они показывали вроде бы все, но по частям. У официанток — передники, спортсменки одеты в штаны, «русалок» в меру возможности скрывала вода. Вспомнилась фраза Тимохи, брошенная, когда к нам в гости пришла Мадина в откровенном виде и с невероятными предложениями: «Вечер обещает быть жарким». Присоединяюсь.

Я осторожно отхлебнул кофе. Вкус — обалденный, а волшебный запах одурманил еще до того, как поднос с благоухающим напитком стараниями соблазнительной официантки оказался в кабинке. Чашку мне приходилось держать сбоку — не думаю, что навязавшаяся партнерша настолько любит кофе, чтобы, будучи облитой горячей жижей, не возмутиться.

У Снежки в руке пузырился длинноногий бокал. Пить лежа неудобно, поэтому ее голова на пару мгновений приподнялась с моих коленей, и шампанское залпом ухнуло куда-то вглубь — словно из ведра воду выплеснули. Облизав губы, Снежка вернула затылок мне на ноги и расслабленно вытянулась. Сквозь цветную маску в потолок улетел мечтательный взгляд.

— Тебе хорошо?

Вопрос прилетел внезапно и немного удивил: я не ожидал от партнерши такой заботы о моей скромной персоне.

— Да, — сказал я. — А тебе?

— Поскольку мы попали в мужской рай, — сказала она, — в мою задачу входит помогать тебе получать удовольствие. Дай руку.

В правой у меня была чашка, поэтому Снежка нашла мою левую ладонь и бесцеремонно втиснула в горловину халата, где без предупреждений и затей водрузила на оказавшуюся столь же открытой, как у официантки, выпуклость — обтекаемо-мягкую и в то же время податливо-упругую.

У меня перехватило дыхание. Почему она это сделала?!

Ладонь безжизненно возлежала на овеществленном чуде, для меня никак не предназначенном — как я считал до этого момента. Пока мозг торопливо накидывал и вновь раскидывал возможные варианты, горло вытолкнуло:

— Я, собственно, не против… но объясни — почему?

— Нравится? — На меня задрался взгляд из прорезей маски. — Сегодня я — твоя пара. По условиям я должна делать все, чтобы тебе было приятно и комфортно. Тебе комфортно?

— Не то слово.

Снежка хихикнула:

— Отлично, значит, и комфортно, и приятно. Устроители могут быть довольны. Можешь мять или гладить — как тебе удобно. На большее, извини, я пока не готова.

«На большее»?!

«Пока»?!!

— Это что же… — Слова подыскивались с трудом и давались со скрежетом. Под рукой билось сердце, в ладонь впивалось смертельное для сознания острое жало, это ощущение выполаскивало и выхолащивало череп до космической пустоты. — Это входит в обязанности напарниц?

— Не то, чтобы входит… — Снежка повертела затылком, почувствовавшим неудобство. — Всем девушкам как бы невзначай намекнули, что дополнительная помощь с нашей стороны улучшит обстановку и поспособствует популяризации заведения. В соответствии с названием клуба, мужские радости должны быть стопроцентными. В общем-то, я не против некоторых моментов, хотя относительно других могу сильно возражать.

Я вслушивался, и что-то не давало мне убрать руку с гипнотизирующей сказки для плоти. Это переполняло организм ликующим удовольствием. Неправильным удовольствием, каким-то неприемлемо-виноватым, но оттого еще более жгучим, пронзительным и притягательным. Отставленные чашка с бокалом были забыты, все чувства сосредоточились на единственном ощущении.

Ладонь Снежки поверх ткани легла на согретую внутри мою и крепко сжала.

— Есть вещи, на которые девушка просто так пойти не может, правда? — Она не спрашивала, а как бы рассуждала, словно вернулась к незаконченному с кем-то давнишнему спору. Возможно, к спору с самой собой. — Если она все же идет на это, то повинуясь чувствам, которые заставляют это сделать. Никогда ничья просьба не вынудит нас делать то, чего не хотим.

Я бы слушал и слушал. Снаружи подтягивались еще посетители (каждую пару Мурад лично провожал до места), затем начались другие непонятные движения, мне до них не было дела. Мне было хорошо здесь и сейчас.

— Девушка идет навстречу парню только тогда, когда он очень нравится, — тек поток сознания из томного ротика, а в моей ладони тек жидкий металл. Только бы не спугнуть присевшую отдохнуть птицу счастья. Еще неплохо бы как-то схватить ее за лапы да придавить всем телом, чтобы не улетела. Есть же парни, у которых это получается? А у меня сейчас — ни единой мысли, что такого убийственно-действенного сказать или сделать. В подобных случаях лучшее — молчать и слушать. Женщины говорят за двоих, и, споря с собой, в том числе от моего имени, высказывают вслух доводы, начать разговор о которых у меня бы язык не повернулся. — Мы четыре года учились бок о бок, и ты ни разу не взглянул на меня как на женщину.

Я?! Да из-за взбесившихся гормонов я на каждую сокурсницу смотрел как на гипотетическую возможность. Другое дело, что именно они не видели во мне мужчину. И Снежка в том числе. Она искала тех, кто мог дать что-то ценное — деньги, возможности, уверенность в завтрашнем дне или уверения в неповторимости и прочей «лапше», которую парни вешают на уши девушкам. У меня не было даже минного поля с шутками, по которому некоторые женские особи любят побегать перед тем, как «отблагодарить» минера, и в сознании большинства ровесниц я слыл невидимкой.

— Не каждый достоин внимания, — замысловато вела к чему-то Снежка, — тем более — любви.

То, на что намекала Настя, и что привело меня сюда как на поводке, с Настей уже не произойдет, а с новой напарницей очень даже может. Я взбодрился. У девушек имеется алгоритм принятия решений в отношении парней: в девяносто девяти процентах оставлять им добиваться своего расположения и только в одном случае поступать наоборот. Для этого последнего необходимо оказаться в нужном месте в нужное время с нужными внутренними качествами, физическими данными или материальными возможностями. Каким-то чудом мне повезло. Такими темпами оказаться в нужном месте скоро я смогу не только в глобальном масштабе.

Однако, везет мне в последнее время на подобное. Подозрительно это. С чего вдруг? Вроде бы я тот же, ничего не изменилось.

Изменилось. Я встретил Хадю. Я стал лучше. Я стал взрослее. Я взвалил на плечи ответственность за двух девушек — за чужую сестру и за собственную, от меня зависят их судьбы. И теперь, когда «хочу» стало восприниматься детским капризом, заменяясь на неприятное «надо», прежним хотелкам вдруг открылись возможности.

Снаружи ведущий объявил начало боев. Ринг очистился от посторонних, сейчас там прибирались и готовились, а Снежка, с моей рукой на своей груди, разглагольствовала:

— Мир сложно устроен, невозможно сразу встретить того, кто тебе предназначен, с кем будешь счастлив. Приходиться ошибаться и спотыкаться на ровном месте. К сожалению, это происходит до обидного часто. Но когда глаза внезапно открываются…

Я хотел действовать и одновременно боялся спугнуть удачу. Одно неправильное слово или движение, пошедшее вразрез с направлением мыслей напарницы, и всему конец. Мне ли не знать, насколько женщины непостоянны. Ближайший пример — сестренка. Мнение, желание и суть высказывания могут поменяться на противоположные еще до окончания фразы, которую она говорит.

Над залом гремел голос из колонок:

— Господа, делайте ставки. В правом углу ринга — боец номер один.