— Что нужно, чтобы уйти до окончания?

— Известить Мурада по почте и просто выйти.

Я указал на дверь из зала:

— В чем же дело? Иди.

— Уходят только парами, как пришли. Напарник может смениться, но отбывают всегда кавалер со спутницей, именно для него вызывается машина, которая отвезет домой.

На ринге продолжалась кровожадная оргия, профессионалы месили друг друга с гораздо большей сноровкой. После удара по шее один вдруг лег, придерживая руками голову. Опять что-то внутри сломалось? Бой остановили.

Настя скривила губы:

— И этой гадостью ты хочешь любоваться?

Хотелось ответить, что любоваться предпочитаю другим, и лицо даже обернулось на откровенно выставившуюся Дашу — вот зрелище, которое мне приятно… но Настя завелась:

— Кажется, у парня перелом основания черепа, это не болезненно, но почти всегда летально. Если повезет, боец останется калекой, а если нет… Больше ни минуты не хочу оставаться. Пиши Мураду.

Мне на колени упал брошенный ею планшет.

Со стороны Даши донесся вздох.

Уходить не хотелось. С другой стороны — дам сестренке доработать без нервотрепки из-за моего присутствия. Жаль, нельзя увезти ее с собой. Можно попробовать, но нужно ли? Цитируя Настю, может случиться скандал или что-то похуже. Гость не должен контактировать с персоналом кроме как в рамках обслуживания. Как ни трудно это принять, но я уйду, а Машка останется. В первый и последний раз. Больше никаких «подработок» в таких местах не будет, об этом я позабочусь.

Пока пальца набивали послание о нашем желании досрочно покинуть славное заведение, пришел ответ на предыдущий запрос:

«Разве ездят в Тулу со своим самоваром? Сюда не берут жен, иначе клуб назывался бы „Семейные радости“. Мужская радость — приятная во всех отношениях спутница, с которой хочется провести время в приятных условиях. И зрелище, конечно. Мужчина любит глазами, и неважно, чем именно он любуется — красивой дракой, красивой женщиной или красивым автомобилем, мужчина при этом остается мужчиной — потребителем красивого во всех проявлениях и сочетаниях. Если у человека семейные ценности и радости преобладают, он сюда не придет».

Уведомление об уходе отправилось по назначению, Настина рука подхватила и потащила меня, но хотелось сказать что-то Даше — что-то такое, что она передаст Машеньке, максимально выразив мое отношение. При этом желательно не предстать придурком перед напарницей.

Я на секунду высвободился, и моя рука нагло потрепала освобожденный от роллов белый холмик.

— Прощайте, мужские радости, буду скучать по вам и мечтать увидеть снова в другое время в другой компании, чтобы задать трепку, которой они все заслуживают.

Получилось громоздко и закавыристо, но смысл Машка поймет, лишь бы Даша передала правильно. Впрочем, воображение само добавит остальное, дословность не обязательна, ситуация говорила сама за себя.

Настя взяла меня под руку, и мы синхронно шагнули из кабинки. Партнерша смотрела с недоумением:

— Что это было?

— Ты о чем?

— Не прикидывайся.

— Прощальный привет упущенным возможностям. Упущенным по твоей, кстати, милости.

Перевод стрелок сработал, Настя не пожелала быть виноватой, дальше мы шли молча. В подсвеченной воде плавали русалки, на ринге вновь творилось что-то невообразимое, перед ним ревела толпа. Кое-кто оставался в кабинках, в том числе Тимоха и другие знакомые… маски. Хотел сказать «лица». Официанток видно не было.

Мурад встретил нас в дверях:

— Что-то случилось?

— Даме нездоровится, — сказал я первое, что пришло в голову.

— Если имеются претензии…

— Что вы, все было замечательно.

— Тогда при первой возможности ждем вас снова. — Глаза из-под белой маски глядели на меня, показывая, к кому обращено приглашение. — Если возникнет желание приобрести членскую карточку, дайте объявление «Пропал бойцовый пес» с координатами, и с вами свяжутся.

— Спасибо, запомню.

— Надеюсь, о сегодняшнем дне у вас останутся исключительно приятные воспоминания. — Прорези маски впервые переместили вектор на лицо моей спутницы. — Ведь дама сделала все, чтобы кавалер был счастлив, а нам не пришлось краснеть за неуважение к клиенту?

За Настю ответил я:

— Все было бесподобно, еще раз спасибо.

Настя благодарно пожала мне локоть, дополнительным бонусом об него же потерлась и приятно облегла вязкими выпуклостями.

— Всего наилучшего.

— И вам успехов и процветания.

Состоялось прощальное рукопожатие, и мы с напарницей разошлись по раздевалкам.

Когда Настя появилась одетой во все свое, под бетонными сводами выхода нас ждал огромный белый лимузин, к которому вежливо проводила охрана.

— Куда едем? — донесся из динамиков голос водителя, скрытого за перегородкой.

Я назвал адрес Насти.

Многометровый сексодром на колесах двигался сквозь ночь плавно, как яхта капризного миллиардера. По дороге мы забрали из фургончика сумочку и телефон и вновь сели по разные стороны. Вечер чудес закончился, нас опять ничего не связывало. Настя молчала, ее отсутствующий взор говорил, что о моем существовании забыто напрочь. Я напомнил.

— Не понимаю, — сказал я. — Такая конспирация, а имя главного человека знают все. Его легко вычислить, в городе найдется не так много Мурадов.

— На самом деле его зовут по-другому. Мурад — от названия клуба. Сокращение. Иногда так называют сам клуб.

О, как. Неожиданно.

Будь напарница покладистей или в другом настроении, путешествие домой запомнилось бы надолго. В лимузине к этому располагало все: раскладывавшиеся в ровный пол диваны, вино в минибаре, потолок в звездах, серебристые упаковочки в шкафчике, зеркала и нежная, завораживающая музыка, басами заползавшая сразу в живот…

— Хотя бы в двух словах, — попросил я, — расскажи, чего мы не увидели из-за раннего ухода. Не думаю, что извещение гостя о зрелище, предназначенном для гостей, является нарушением каких-то правил.

— В конце будет что-то вроде пенной вечеринки, только вместо пены всегда что-то новое — искусственный снег, конфетти или воздушные шары, которые в невообразимом количестве сыплют с потолка, точнее — с задекорированных балконов. Среди всего этого — танцы. Поправка: сначала танцы, потом что-то накрывает сверху, и танцующие оказываются в цветном хаосе, где никто не видит друг друга. Тут и начинается самое веселье.

Я напрягся:

— Какое?

— Какое хочешь. У кого на что хватит совести, смелости и смекалки.

— А обслуживающий персонал… они тоже?

Настя удивленно глянула на меня:

— С чего такой интерес? А-а, та сдобная девчуля с нашего дивана в память запала? Нет, из обслуги танцуют единицы — те, кого выбрали победители. Помнишь, ты спрашивал про призеров-полуфиналистов, которые себе гейшу присматривали? Тот самый случай. Так же с профессионалами. А чемпион, победитель сегодняшнего финала, выбирает пару уже не из сотрудников, а из всех присутствующих, и отказаться нельзя. Однажды выбрали меня. — Настя ностальгически вздохнула. — Первым выбирает чемпион среди профессионалов, вторым — чемпион любительского этапа, третьим и далее — победители конкурсов, если их несколько. В финале под светом софитов главные пары кружатся на ринге, остальные танцуют внизу… Не представляешь, какое счастье — оказаться выбранной! Это феерия, это эйфория! Все внимание — нам, мужчины восхищаются и жаждут, женщины завидуют…

Настя вдруг осунулась, глаза погасли. Скорее всего, она вспомнила, что сегодняшняя звезда — Люська, заклятая подруга и главная конкурентка. Теплица обошла ее дважды: с бойфрендом и по красоте по версии народного голосования «Мужских радостей».

— А что с теми кавалерами, чьих партнерш выбрали чемпионы и победители? — спросил я.

— Оставшимся без партнерш пару для финального танца как раз составляют бывшие официантки и аниматорши.

— А танцуют… просто? Ну, новичков, скажем, в халаты оборачивали…

— С победителями танцуют без халатов.

Лимузин причалил к знакомому подъезду, водитель деликатно отворил дверь:

— Прошу.

Выбравшись, я оттеснил его и сам помог даме выйти. Мы встали на площадке у двери в подъезд. Настя замерла на миг, словно в колебаниях, но было понятно, что к себе не пригласит. Я не герой ее романа.

— Спасибо, — произнесла она, глядя в глаза. — Ты настоящий друг.

Лимузин не уезжал. Это нервировало.

— Вы свободны, — громко сказал я водителю.

— Если кавалер не остается у дамы, — донеслось в ответ, — мы обязаны доставить его по другому адресу. На улице ночь. У некоторой части населения человек в костюме вызывает нездоровые реакции, поэтому заведение продолжает считать себя отвечающим за вашу безопасность.

Настя по-приятельски чмокнула меня в щечку, дверь за ней захлопнулась. Шикарная асфальтовая яхта повезла меня из мира грез обратно в реальность, где шестеро живут в одной комнате, где в холодильнике у каждого половина полки, и где в силу многих причин никогда не прозвучит «Избыток женщин вреден. Мужчина может получать удовольствие от многих, но более, чем на одной, в каждый конкретный момент он не сосредоточится. Стремление угнаться за всеми ведет к потере времени, нервов и, в конечном счете, денег, а мужчины этого не любят»…

Намного больше мне хотелось поехать к Хаде. Еще лучше — прокатить ее на этом лимузине, кусочке большой жизни, что на всех парах несется в сторонке от тихо ползущей нашей.

Хадя и «Мужские радости». Мне нравилось то и другое, но это разные миры. Взаимоисключающие. Кто-то умеет совмещать. А я не хочу уметь. Не хочу совмещать. Хочу быть честным с собой. Пока мне не встретилась Хадя, такой клуб имел право оказаться на моем жизненном пути, но она встретилась. Такая, какая есть. С глупыми запретами и несокрушимыми принципами. Хадя. Единственная и неповторимая. Хадя. Хадя. Хадя.