С добычей в руках сестренка сбежала на улицу. На тротуаре она положила аппарат на асфальт и со всей силы ударила сверху ногой. Кроссовок плохо подходил на роль молотка, поэтому рядом был подобран булыжник, и вскоре от телефона и злополучной карточки остались одни обломки.

Оставшиеся без чувственной благодарности полицейские проворчали:

— Вообще-то, телефон можно сдать как вещественное доказательство, а Аркашу отправить на явку с повинной…

— Мы же договорились! — возмутился грабитель со справкой.

— Мы свое слово держим, — ответил за всех Прохор.

Аркадий удостоился прощального пинка, и «группа захвата» вышла из подъезда к закончившей разборку с прошлым сестренке. Прохор по-свойски подмигнул ей:

— Маша, если что — звони.

Мне было спокойнее, когда он называл сестренку Марией Егоровной и на вы. Вру, и тогда не было. Впрочем, бумажка с номером теперь у меня, Прохор об этом не знает.

Машка кивнула:

— И ты, если хочешь. Или пиши, я есть в сети.

Паршивка, дала наводку. А он ведь напишет, с такого станется.

Взгляд сержанта стал масляным:

— Проводить?

Машка покосилась на меня, в глазах мелькнула надежда, а выражение отвернувшегося от сержанта лица стало умоляющим. Но это все равно, что просить буйвола отпустить теленочка погулять с тигром.

— Мы сами. — Я взял сестренку под локоть. — Спасибо, парни. Если понадоблюсь — звоните, в справедливом деле всегда помогу, а на неправедное, думаю, не позовете.

Обменявшись рукопожатиями, мы разошлись.

По дороге домой Машка получила втык:

— Чего ко взрослым мужикам липнешь? Про Захара уже забыла?

— Ничего ты, Саня, не понимаешь. — Она крепко пожала мою руку, за которую держалась. — Давай, не будем ссориться? А вообще, спасибо тебе, о таком брате мечтают все девчонки.

Возвращались мы с победным видом, Хадя еще по топоту за дверью поняла, что все в порядке. На кухне нас встретило угощение в количестве, годном для небольшой свадьбы. Рассказ о случившемся, подкрепляемый сменой блюд, затянулся, а после еды Машка засобиралась:

— Ну, хватит вас стеснять, сегодня переночую у Дашки. Помнишь, я говорила, что она переехала сюда на лето? А домой завтра поеду сразу оттуда. К Даше проводишь?

— Обязательно. С твоей способностью притягивать приключения…

Когда сестренка спускалась по лестнице, я шепнул Хаде:

— До завтра. Невероятный денек, правда?

— Сокомнатникам придумай что-нибудь более правдоподобное, чем правда. И, если получится, приходи завтракать.

Снова ей оставаться одной. Я бы от тоски и скуки в окно выбросился. Наверное, поэтому она и зовет приходить чаще.

Жаль, если только поэтому. И все же объятие в миг, когда пришла полиция, не вытравить из памяти. Говорить о нем не стоило, но и забыть невозможно. И Машка со всей мощью женской интуиции утверждала, что Хадя ко мне неравнодушна.

Поживем — увидим. Оставалось просто заниматься своими делами и следовать поговорке «Вода камень точит».

Прогулка с сестренкой вышла недолгой, всего четыре квартала или, если считать по-безлошадному, две остановки на автобусе. Естественно, мы шли пешком, общественным транспортом я пользуюсь только для пересечения города из края в край или когда очень спешу. А Машке просто хотелось проветриться, после приключений прошедшего дня она рада подышать свежим воздухом. Я нес пакеты с покупками, с которыми сестренке завтра ехать домой, она, непривычно задумчивая, молчала, разглядывая встречных прохожих. Город жил своей жизнью, люди по улицам ходили хмурые и сосредоточенные, словно у них болели зубы или всем одновременно задали сложную задачу на сообразительность.

В дороге у нас Машкой не было ни веселых подначек, ни искрометных перепалок. Не то настроение. Свернув у павильона «Цветы», мы пересекли детскую площадку, прошли вдоль разрытой траншеи с торчавшими трубами и оказались у спрятавшейся в глубине двора пятиэтажки. Маша позвонила по телефону, мы вошли в подъезд со сломанным домофоном и поднялись на четвертый этаж. Предупрежденная Даша ждала в дверях. Она глянула на часы и посторонилась:

— Заходите. И ты, Саня, заходи.

Я замер на пороге. Не нужно заходить. Но этот взгляд… И эта поза… К тому же, как старшему брату, мне нужно знать, где сегодня сестренке ночевать. Ну, и вообще, посмотреть, как люди живут.

— Да, — поддержала Машенька, — часик можно поразвлечься — поболтаем или поиграем во что-нибудь…

Ага, в бутылочку. С двумя девчонками, одна из которых — сестра.

Перед внутренним взором всплыло еще одно лицо, и все стало на места. Даша и Хадя. Выбор очевиден.

— Мне пора. Завтра на станцию проводить?

Сестренка помотала головой:

— Я не знаю, во сколько поеду. Хочется выспаться, подольше поваляться в постели…

— Счастливо оставаться, девочки, ведите себя прилично.

Обратный путь нагнал всяких мыслей, я не сразу заметил, что ноги ведут совсем не к пятерке сожителей. Сердце не обманешь.

На улице еще светло, время не позднее, и Хадя вряд ли легла. Она же просила заходить чаще? Вот и зайду.

На открывание двери из комнаты выглянуло ее испуганное лицо.

— Не пугайся, это я вернулся.

Меня не ждали, и на Хаде были только халат и смущение. Я залюбовался. Она застенчиво опустила взор. Я тоже. Мой приход не требовал объяснений. Мы оба всё понимали. Жалко, что оба понимали ВСЁ. Я зря пришел. Мне, конечно, рады, но лучше бы я не приходил. Молчание затянулось.

— Проводил? — не выдержала и первой заговорила Хадя.

— Ага.

Она сделала еще одну попытку вывести беседу в безопасное русло:

— Без приключений?

— Ага.

То, что лежало на душе, выплескивать не стоило. Зато оно читалось на лице. Хадя вздохнула.

— Чай будешь?

— Ага.

На губах собеседницы заиграла улыбка:

— Сегодня ты просто гений красноречия.

— Ага.

Мы прошли на кухню.

Хадя по-хозяйски суетилась, я млел, глядя на нее из-за стола. Полное ощущение, что я дома. Уходить не хотелось. А зачем уходить? Я вызвал к жизни всю храбрость, собранную по загашникам организма.

— Не возражаешь, если сегодня останусь здесь? На кухне, — быстро добавил я, когда лицо Хади стало меняться, будто ее помещали в клетку к гадюке.

Мой телефон ожил. Едва высветилось имя звонившей, я сунул мобильник поглубже, чтобы не видеть, не слышать и, не знаю что еще, ну, не нюхать его. Чтобы вообще. Меня нет. Я в параллельном мире, откуда не хочу возвращаться в тот, где обитала звонившая.

Не прошло минуты, как в кармане тренькнуло — пришло сообщение. Я не реагировал, и Хадя не выдержала:

— Что такое?

— Не хочу смотреть. Мне хорошо, а сообщение, о чем бы оно ни было, все испортит.

— А вдруг что-то важное? А если с Машенькой? Или с родителями?

Пришлось достать аппарат и пробежать глазами текст.

— Как и думал, ерунда. Привет из прошлой жизни.

— Ответь.

— Не хочу.

Некоторое время Хадя с удивлением разглядывала меня, постепенно недоумение переросло в волнение:

— Что от тебя хотят?

— Приглашают в гости, — признался я, чтобы закрыть тему, — а мне эта компания неинтересна. Мне больше нигде неинтересно.

Зря сказал.

— Ты должен пойти.

— Не хочу.

— Пойдешь.

— Если бы я хотел, то ответил бы и согласился. Мне хочется быть здесь. С тобой.

— Нет. — Лицо напротив меня окаменело. — Иди. Так надо. Это мое условие. Ты же хочешь, чтобы между нами все оставалось так же хорошо?

На правах мужчины можно настоять и никуда не идти, Хадя поняла бы. Но настроение ухнуло в бездну и, если ничего не предпринять, скоро оно достигнет дна. Хадя замкнулась, отдалилась, стала непроницаемой для слов и чувств. Какое теперь приятное времяпровождение? К тому же, я мужчина, а она женщина, и мы одни в квартире, эти факты давили до невозможности вдохнуть. Чтобы сбить напряжение, остался единственный способ. Уйти.

— Я пошел.

— Иди.

Идти не хотелось до боли, но если остаться, будет хуже.

— Меня пригласила Настя.

— Отлично. — Хадя бровью не повела. — Развеешься.

— А если не хочу?

Накал достиг предела, нервы искрили. Хадя отвернулась, обхватив себя руками за плечи. Маленький колючий ежик.

— Иди, всем будет лучше.

Всем?! Что же, раз всем, то всем, как скажешь, дорогая. Удачи, госпожа Снежная Королева. Точнее, Ледяная Принцесса.

— Тогда я пошел.

— Иди же.

Она шмыгнула в ванную, изнутри со щелчком задвинулся запор. Потекла вода.

Во мне боролись разные чувства. Хотелось многое сказать, но как? От меня спрятались, меня игнорировали.

Пока не уйду, Хадя не выйдет. Не время для колебаний. Мой уход сопроводил громкий хлопок входной двери, едва не обрушивший вешалку в прихожей.

Пришедшее от Насти сообщение гласило: «Если свободен, позвони. На этот раз никаких подстав, все серьезно».

После совместного купания с Хадей гормоны перли из ушей, и с этим нужно было что-то делать.

«А Хадя бы так не поступила», — уколола совесть.

«А я не Хадя, у меня другое воспитание», — за всего меня веско отбрил отдельно взятый инстинкт.

«Потому Хадя тебя и выгнала», — вздохнула душа.

Когда набранный номер ответил первыми гудками, в голове уже сложилась речь в нужном тоне.

— Привет. Получил сообщение, — выдал я с апломбом. — В принципе я сегодня свободен, все зависит от предложения. Если заинтересует, можешь на меня рассчитывать.

— Кваздик, прости, что в тот раз так вышло. — Раскаяние выглядело искренним. Это ничего не значило, все девчонки — актрисы от природы. — Сестра Гаруна очень просила, я помогла.