— А что значит «после этого не было секса»? Вообще?

— Нет, блин, частично, — рассмеялась я. — Вообще. И все еще не было. Но очень хочу попробовать с Артемом. И секс хочется попробовать, и детей хочется, и жить по-человечески хочется!

— А как же Максим? Вы же долго встречались? Я даже думала у вас дело к свадьбе идет.

— Я не смогла. И сейчас понимаю, что все, что не делается — все к лучшему. Тогда бы я не познакомилась с Артемом. А Максим… Он был самым неудачным опытом. Ему показалось, что я «набиваю себе цену», и он был очень грубым.

— Вот козел! А Артем знает?

— Знает.

— Что сказал?

— Сказал, что поможет.

— В чем? — спросила Лариса.

— Ну, как сказать… Я не могу заняться сексом. Я пыталась. Но каждый раз становится страшно, и я не могу совладать с паникой. Хочется оттолкнуть.

— Какой кошмар, Оля, — Лариса сжала мою руку. — Я шокирована. Мы общаемся почти 10 лет. Я даже не подозревала.

— Я и не собиралась тебе говорить. И вообще кому бы то ни было.

Просто так совпало, что появился… Он.

Лариса ласково улыбнулась.

— Он особенный. Он вообще не похож ни на кого из моих знакомых. Конечно, и его профессия играет роль, и опыт общения с такими, как я, и его жизненный опыт…

Мы с Ларисой переглянулись, и обе поняли, что знаем тайну мужчин.

— У него есть шрамы? — спросил я у Лары про Германа.

— Есть. На плече и бедрах. А у Артема?

— Вся спина. И ноги.

— Бедные мальчики…. Но теперь мне больше жалко тебя, — печально ответила Лара.

— Не надо. Я в свое время устала от жалости. Ты хотя бы не говори о

ней.

— А как не говорить? У меня все еще это в голове не укладывается. Ты же моя девочка, ласковая и нежная. Как так… — Лариса вытерла скатившуюся слезу.

— Но сейчас то все нормально, так что успокаивайся, — я погладила подругу по руке. — Сейчас у меня есть Артем, и появилась надежда на нормальную жизнь. Я каждый день благодарю мир за то, что твой Герман приехал сюда, что притащил с собой Тему. Как у вас дела?

— Оля, да зачем об этом вообще говорить? Когда ты мне такое рассказала… — Лара запнулась, посмотрев на меня. — Очень хорошо. Он — мой идеал мужчины. Я смотрю на то, как он спит рядом, и мне кажется, что он утром исчезнет. Я всю ночь его за руку держу, — с улыбкой сказала Лара.

— Я так же, — рассмеялась я ответ. — Ночами смотрю на Темку, и думаю: лишь бы не испарился, как мираж. Спасибо, что тогда попросила Германа о танце Артема со мной. Я после последней попытки в Питере отчаялась, и навсегда поставила на себе крест. Думала, ну, умру старой девой. Посвящу себя чужим детям и спорту. Теперь думаю, может и у меня жизнь наладится.

— Конечно, наладится! — жарко проговорила Лариса. — Я так сильно хочу, чтобы у тебя все сложилось, что каждый день такое желание загадываю.

— Лариса, сейчас и правда все хорошо. Не переживай так. Извини, что мне понадобилось столько лет, чтобы начать этот разговор.

— Нет-нет, не извиняйся! Лучше прости ты меня прости, что я так надоедала тебя своими настырными расспросами. Представляю, как тебе было тяжело.

Мы проговорили 2 часа! За 2 часа на свет было вытянуто столько историй, тайн, секретов. От слез и до смеха. Я благодарно рассматривала родное лицо подруги: мне стало легче, после того, как я доверилась ей. А она так правильно, так грамотно отреагировала, что я могла только радоваться, что именно эта женщина — мой самый близкий друг.

Когда я возвращалась домой, мне позвонила мама.

— Оля. Ты у нас взрослая женщина. Но я не могу не волноваться! Я впервые вижу тебя с мужчиной. При этом он уже живет с тобой. Он еще явно старше тебя.

— Ну-у, мам, — протянула я. — Не живет, а ночует. Не волнуйся, пожалуйста. У меня впервые за долгое время все хорошо.

— Ты снова ходишь к психологу?

— Я была у нее недавно. Но поняла, что наши отношения «врач-пациент» себя исчерпали. Теперь мой персональный психолог — Артем.

— Он знает? — выдала мама после нескольких секунд молчания.

— Знает. Я все ему рассказала. Его это не беспокоит.

— Правда? — настороженно спросила мама.

— Правда. Он очень хороший человек, в первую очередь. Во вторую — мужчина. И я вас обязательно познакомлю поближе. Но потом.

— Ладно, Оленька, хорошо.

— Пока-пока, — я отключилась, и со счастливой улыбкой подняла лицо навстречу летящим хлопьям снега.

Глава 11

Артем тоже вернулся в приподнятом настроении, рассказывал про то, как стремительно приближается момент открытия центра. Сегодня приехали еще два его знакомых, которые соблазнились перспективой работы в таком эксклюзивном центре и не побоялись ехать в Сибирь. Один из них (экономист) прилетел из Санкт-Петербурга, второй (психиатр) — из соседнего с нами города. Команда психологов была укомплектована, а это было, по словам Артема, самое сложное. Его центр станет первым подобным в Сибири. Я смотрела на мужчину и думала о том, насколько он предан идеи помощи другим, какую ношу он на себя взваливает. Я была очень чувствительна к чужой эмоциональной боли, и не смогла бы работать с теми, кто каждый день испытывает внутренние терзания. Я, как спортсмен, нейтрально относилась к физическим трудностям, я сама испытала их столько, что они перестали меня трогать, но вот психологические проблемы…

— Ужинать будем?

— Я не голоден. Встреча была в ресторане, — мужчина ухмыльнулся. — Очень удобно.

— А я была с Ларисой в кафе. И она уломала меня на суши.

— Вы поговорили?

— Да, я все рассказала. Она очень хорошо отреагировала, всплакнула немного, но когда поняла, что я не нуждаюсь в жалости, быстро смогла прийти в себя.

— Это правильно. Иначе мысль о необходимости поделиться с ней стояла бы у тебя постоянно во втором ряду, при этом мешая идти дальше.

— Это благодаря тебе, — я прижалась к мужчине. — Я так тебе благодарна!

— Я еще ничего не сделал.

— Нет! — я горячо запротестовала. — Ты уже много сделал! Я раньше и подумать не могла о том, что буду спокойно спать рядом с мужчиной, не вздрагивая от каждого его движения. И все твои рассказы о том, что мужчина может себя контролировать…. Наверное, когда-то и Мария Петровна мне об этом говорила, но только из уст мужчины это звучит достоверно. Ты говоришь о том, что знаешь по себе, а не просто читал где-то. Кстати, — я замялась. — А то, что ты постоянно возбужден, но секса не получаешь, никак не сказывается на тебе?

— А как это должно сказываться?

— Ну, не знаю… Спермотоксикоз.

— Нет такого заболевания. Это выдумка. Обычно ее придерживаются те, на кого сильно влияют социальные факторы. Физиологически воздержание никак не влияет на человека. Появляется некоторая нервозность…. Но она такая же, как от любого другого неудовлетворенного желания.

— Как-то у тебя все гладко, — удивилась я. — Как будто тебе не особо и хочется…

— Мне очень хочется, но чтобы это никак не влияло на тебя, я мастурбирую.

Контраст между интимностью сказанного и равнодушным тоном меня поразил. Я удивленно посмотрела на мужчину.

— И тебя это не стесняет?

— А почему меня это должно смущать? Это нормальный вид сексуальной активности. Другую женщину я не хочу, да и с позиций морали меня такой вариант не устроил бы. Я хочу тебя. И могу спокойно дождаться того момента, когда это осуществится.

— Ты всегда такой терпеливый был?

— Нет, — рассмеялся мужчина. — С возрастом приходит. Оля, мне почти 40 лет, и все легкие победы для меня давно закончились. Теперь меня интересует только что-то серьезное, основательное, постоянное, и не важно, как я этого буду достигать: быстро или затрачу много времени. Главное — результат. Мне очень импонирует твое отношение к миру, в себе, к друзьям, ученикам. Мне нравятся твои интересы, я их разделяю. Мне нравится твоя внешность. И пережитое тобой сформировало все это: прошлое нельзя игнорировать, нам с тобой надо научиться жить с ним.

Я была благодарна Артему за эти слова. На секунду я задумалась о разнице в возрасте. 12 лет — это много или мало? Наверное, мне нужен мужчина-отец, который будет мудрее, опытнее, более ответственным, готовым к столкновениям с проблемами. Такой, как Артем. Да и не замечала я эту разницу, кроме тех моментов, когда думала о ней.

Мужчина занялся заполнением каких-то итоговых документов, нужных для начала работы центра. Пару раз звонил Герману, советуясь по каким-то пунктам — у Германа был такой же центр в Москве, сейчас он передал его в руки минздрава. Но хорошо помнил все особенности оформления документации и сопутствующие подводные камни.

Я рассеяно гладила спину мужчины, при этом читая книгу. Мне ее посоветовал наш главный тренер: книга была посвящена особенностям работы с особыми детками. Со следующего года у нас в частной школе плавания открывались специальные занятия для детей с синдромом Дауна и ДЦП. Я, конечно, проходила в вузе предметы, на которых обсуждались особенности таких занятий, но из-за отсутствия практики почти все забыла. Я сидела позади мужчины, а мои ноги лежали на его бедрах. Артем, рассеяно поглаживал мои стопы, так же, как я его спину. Но, видимо, закончил работу с бумагами, и начал более активно растирать мои ноги. Все это перетекло в массаж, и я расслабленно откинула голову на спинку дивана.

— То есть щекотки ты, на самом деле, не боишься? — спросил мужчина, напоминая мою нелепую отмазку: при первой нашей попытки близости я соврала, что мне щекотно.

— He-а, совершенно не боюсь, — со смехом ответила я.

Мужчина ласково поглаживал мои ноги, продвигаясь от стоп к голеням, затем убрал мои ноги, и повернулся ко мне лицом, наклоняясь и целуя колени и внутреннюю сторону бедра. Потом потянул за резинку шорт, спуская их. Я, высказывая свое согласие, приподняла бедра. Артем с ожиданием посмотрел на меня. Я поняла смысл этого взгляда: он давал мне право выбора. Я сама сняла трусики, при этом стесненно свела бедра. Мужчина не настаивая, продолжал покрывать поцелуями мои ноги.