Сегодня был день отдыха; все мужчины были на берегу, дома, в деревне.

Она стояла в нескольких шагах от двери дома Хейно и Марет и наблюдала за мужчинами и женщинами, хватающимися за остроги и крючья, и даже за сети. Ни у кого здесь не было меча или топора — разве что того, что пригоден для дров и строительства, но они схватили оружие, которое у них было, и были решительны.

Ольга повернулась к Марет. Та словно обмерла.

— У тебя есть оружие?

Испуганная женщина моргнула и покачала головой.

— Оружие, Марет! — Ольга метнулась обратно в домик и забегала глазами по комнате, ища хоть что-то. Наконец она схватила маленький нож для чистки рыбы, из огня достала кочергу и сунула все в руки Марет. — Возьми это и останься с Хейно. Дерись, Марет. Дерись!

— Куда... куда ты идешь?

Когда налетчики ворвались в город и начались крики, Ольга схватила со стола свой нож. Она не ответила Марет; она просто побежала мимо нее, направляясь в дом Йоханны и ее дедушки.

В деревне царил хаос. Ольга понеслась прочь, уже готовая в любой момент почувствовать в спине лезвие варварского топора. Но обошлось.

Дверь в дом была открыта, и Ольга заскочила внутрь. Но было слишком поздно. Дед Йоханны был мертв, его грудь была покрыта кровью, а Йоханна лежала на столе лицом вниз, крича, пока существо в меховой одежде рвало ее одежду.

Эти налетчики не были похожи на тех, о которых она слышала, на тех, кто приходил раньше, — эти чудовища убивали и насиловали без разбора. Нет, не без разбора. Это было еще ужаснее. Они убивали с намерением. Они, казалось, хотели убить каждого мужчину, изнасиловать каждую женщину.

И девочку. Йоханна была еще девочка. Совсем девочка.

Ольга завизжала и подняла нож над головой, ухватив обеими руками, и воткнула его в спину дикаря. Но его меха и кожа были толстыми, а нож — коротким, и она его едва задела.

Однако он взревел и поднялся. Йоханна опустилась на колени и залезла под стол, пытаясь прикрыться. Ее глаза были круглыми от страха и ужаса.

Держа нож перед собой, Ольга двинулась боком, пытаясь оставаться рядом с Йоханной и одновременно найти что-то, чем можно преградить варвару путь.

Он повернулся к ней, рыча как дикое животное. Его голова была обрита, за исключением странного пучка волос на макушке, и его лицо и череп были измазаны красным. Ольга спросила себя, не кровью ли он себя раскрасил.

Она размахивала перед собой ножом, но налетчик засмеялся и взмахнул топором. Боль пронзила ее до костей. Ее лезвие и ее надежда улетели прочь, а толстые, грубые пальцы схватили ее за горло. Она приготовилась умереть.

— КНУТ! — раздался от двери голос.

Ожидая чего-то ужасного, Ольга взглянула в ту сторону и увидела широкоплечего мужчину с распущенными светлыми волосами, лицо которого было забрызгано кровью. Он повернулся к ней, и его глаза — темно-синие и дикие — встретились с ее и задержались.

— Оставь их пока. Солдаты идут.

Хотя она никогда раньше не видела варваров, Ольга немного знала их язык. Ее старший брат Михкель покинул деревню еще в юности и отправился на поиски приключений, чтобы пересечь море и землю. Давным-давно она не слышала о нем и думала уже, что он мертв. Во время своих редких визитов домой он научил ее некоторым вещам, которым научился в путешествии.

У нее был ловкий ум, и она запоминала все, что видела, слышала и переживала. Так что она поняла этого светловолосого гиганта, и, как только рыжеволосый дикарь отошел от нее, поняла, что у них появилась отсрочка. Шанс сбежать.

Когда налетчики ушли, она подняла нож, схватила Йоханну за руку и потянула к двери.

Но бежать было некуда. Налетчики и солдаты дрались у каждого дома, и тела валялись повсюду. Тела людей, которых она знала.

Запах смерти наполнил воздух.

Колени Йоханны подломились, а Ольга едва успела ее поймать. Девушка была слишком напугана; они не смогли бы пройти через этот ряд смертей, не смогли бы спастись.

— Идем… Мы спрячемся и подождем, пока можно будет уйти, — она втащила девочку обратно внутрь, нашла возле очага нож и дала его Йоханне, а затем потащила ее в самый дальний угол домика, за кровать, на которой лежало тело ее дедушки. Его кровь еще капала на грубую древесину пола.

— Может, наши победят? — прошептала Йоханна.

— Может так и будет.

Но Ольга сомневалась. Принц Владимир не отправит солдат умирать, спасая рыбацкую деревню, да еще и за полдня езды от замка. Он оставит хороших воинов рядом и прикажет им защищать замок. Налетчики победят и заберут награбленное.

Ольга ухватила нож покрепче. Она знала, что если что — ей придется перерезать Йоханне горло. Если они не смогут сбежать, их жизни закончатся страданием и мучительной смертью. Было бы милостью покончить с жизнью девушки сейчас, прежде чем она испытает невыносимые муки реального мира.

Ольга знала, что это правда, но не могла этого сделать. Девушка цеплялась за нее, ища утешение. Она успокаивалась рядом с ней, и Ольга не смогла бы встретиться с ее полным ужаса предсмертным взглядом.

Но она была недостаточно сильна, чтобы спасти Йоханну.

Женщины прижались друг к другу, крепко держа ножи, и слушали, как умирает в агонии их деревня.

ЧАСТЬ 1. ЗЕМЛЯ

Глава 1

Варвары захватили деревню и все ее скудные припасы.

Восемь женщин были спасены от смерти во время бойни, чтобы стать рабынями, Ольга и Йоханна были среди них. Юная подруга Йоханны, Хелена, тоже была схвачена, ее запястья и шея были связаны пеньковой веревкой.

Их потащили дальше вглубь страны, где налетчики разбили лагерь. Чтобы удержать женщин, сделали что-то вроде загона, в котором их привязали как скот. Ольга достаточно понимала в разговорах вокруг, чтобы разобрать: они хуже, чем скот, для этих странных мужчин — и женщин, среди налетчиков были женщины, носящие меч и щит и запятнанные кровью так же, как мужчины.

Четверо мужчин — три рыбака и один солдат — тоже были оставлены в живых. Солдата с завязанными глазами привязали к дереву. Остальные работали над постройкой лагеря.

Некоторых женщин потащили прочь от загона, а некоторых оставили там, где они были, все еще привязанными, с веревками вокруг шей.

Йоханна была той, кого потащили прочь. Она закричала и кинулась к Ольге, ее ногти вонзились глубоко в ее руки, но варвар ударил ее по лицу и просто перебросил через плечо.

Ольгу оставили привязанной, бросили лицом в грязь и затянули на горле веревку.

Не впервые ее брали таким образом. Она знала эту боль и знала, что есть мужчины, которые будут получать от ее боли еще больше удовольствия, поэтому она переносила все молча. Она могла слышать крики и стоны других женщин и девочек, и она говорила им, так ясно, так спокойно, как могла:

— Будьте сильными, сестры. Ваши боль и страх питают их.

Однако их страдания были слишком велики, и они не могли молчать.

Заревев и выдохнув ей в лицо зловонием, налетчик кончил свое дело и отошел. Прежде чем она смогла подняться, на ней оказался другой. Она вынесла и это.

И еще раз.

Ольга не сопротивлялась; она была неподвижна и податлива, насколько могла, позволяла насилию просто случаться, потому что это все равно бы случилось — независимо от ее борьбы, независимо от ее боли. Таков был ход вещей.

Потом ее оставили в покое, как и остальных в загоне. И тогда те, кого забрали, вернулись. Ни одна из женщин не осталась целой; они были избиты, на некоторых остались лишь обрывки одежды.

Налетчики, казалось, утолили свою дикую нужду и собрались теперь около большого огня, от которого веяло запахом жареного мяса. У них была другая нужда, а у женщин была передышка.

Йоханну принесли и бросили возле шеста, и снова привязали к нему. Она издала слабый крик и свернулась в клубок. Ольга встала и пошла к ней, игнорируя собственную боль. Хелена, избитая и измученная сама, осталась в рваной блузке, ниже пояса все было почти голое. Она встала на колени над Йоханной, рыдая. Ольга повернула девушку на спину.

— Позволь мне посмотреть, kullake. Позволь мне посмотреть.

Под нежными уговорами Ольги Йоханна расслабила свое тело, чтобы та осмотрела ее.

Кровь пропитала юбку Йоханны, превратив красную шерсть в черную и блестящую. Ольга повернулась, чтобы иметь возможность использовать связанные за спиной руки, и задрала юбку Йоханны вверх по худеньким голым ногам, бледным, но покрытым синими и красными синяками. Из ее женского места лилась кровь. Свободно лилась. Ей было всего двенадцать лет. Только двенадцать, и первая кровь из ее женского места не должна была быть этой кровью.

Солнце все еще светило сквозь бледные облака, и легкий, прохладный ветерок заставлял листья танцевать и петь на ветвях. День казался слишком легким и нежным для такой боли.

Количество крови сказало Ольге, что Йоханна умрет в этот день, в этом ужасном месте, так близко к дому и так далеко. Она умирала в агонии, а ведь вокруг них были травы, чтобы помочь ей и унять боль. На расстоянии вытянутой руки росла мышиная трава, которая могла замедлить кровь и успокоить боль. И были грибы, которые могли просто дать ей облегчение от боли. Могли дать облегчение им всем.

Правильный гриб — и Йоханне больше никогда не придется чувствовать боль.

Все это было совсем близко. Но она была привязана к столбу, и ее руки были связаны за спиной. В беспомощном разочаровании Ольга бросила взгляд на лагерь, как будто от чудовищ, создающих этот кошмар, могла прийти хоть какая-то помощь.

Возле загона стоял тот золотоволосый гигант, который остановил налетчика в хижине Йоханны. Он смыл кровь со своего лица и рук. У Ольги не было причин считать его менее жестоким, чем любой другой из этих варваров. Но он встретился с ней взглядом тогда, в доме, и она увидела в его глазах что-то другое, не тот голод, что пылал кровавым огнем в глазах его товарища. И он не приходил за женщинами. Не в деревне и не здесь, не в лагере.