Новость Яну ни разу не обрадовала. В таком состоянии Марко мог наворотить всякого. Зная его темперамент, бояться стоило худшего. Что он собирался сделать? Просить о смене переводчика? Признаться в фиктивном браке?.. Стоп! А как он вообще умудрился поговорить с Самохиным? Они ведь даже на английском не могли обсудить самые простые вещи. О работе договорились каким-то чудом в деловой переписке. Но как же обошлись без онлайн-переводчика?! Или Самохин привлек для разговора Вику, или Яне уже нашлась замена…

Казалось, ничто не сможет сделать этот день еще хуже. Но нет! В самые худшие дни судьба порой не устает демонстрировать изобретательность. Как ребенок, который научился не только шевелить ушами, но и сворачивать язык трубочкой. Смотри, мол, как я еще могу! Рейс задержали на два с половиной часа, телефон разрядился и приказал долго жить. И когда Яна, ползая под креслами, нашла, наконец, свободную розетку и на радостях воткнула вилку, в разъеме что-то хрустнуло. И как она ни крутила проводом, как ни старалась найти нужный угол, телефон так и не ожил.

В Шереметьево самолет приземлился вместе с рассветом. Скудный завтрак, часовая очередь на паспортный контроль – и Яна оказалась на стоянке такси. Так вымоталась, что даже не вспомнила про аэроэкспресс. И только когда водитель вырулил с платной парковки, она наконец осознала, что наступило то самое время, когда каждый второй житель Московской области, каждый второй дачник торопится на работу в чертоги МКАД. Ну, как торопится… Насколько можно торопиться со скоростью пять километров в час?

Собрав все возможные неприятности, как бойскаут значки, Яна все же добралась до «Палаццо Д’Оро». Взмыленная, растрепанная и голодная. К десяти часам, но добралась. И с чемоданом наперевес ломанулась внутрь. Даже Ильдар при виде ее растерял весь снобизм элитного швейцара и, будто опасаясь подхватить вирус невезения, предусмотрительно отскочил за стойку. Но сегодня Яне было плевать на пафосную атмосферу «Палаццо». И на то, что о ней подумают сотрудники. Ей был нужен Марко, и она поспешила в раздевалку.

По пути едва не сбила с ног Аллочку. Та испуганно вжалась в стену и уставилась на тайфун с чемоданом.

– Что-то случилось? – пробормотала она, округлив глаза.

– Марко! – выдохнула Яна и сдунула прядь волос, упавшую на лицо. – Где он? На кухне? Ты его видела?

– Н-нет… Говорят, он был, но у Самохина.

– Ясно. Спасибо, – и на этом тайфун, миновав кухню и раздевалки, направил разрушительную силу прямиком в кабинет Михаила Игоревича.

Яна постучала, но не услышала ответа. Дернула ручку – та не поддалась. Толкнула дверь, постучала снова и собралась крикнуть, но услышала, как щелкнул замок.

– Это вы… – обреченно вздохнул Самохин, как генерал, который сдает ключи от города врагам и принимает собственное поражение. – Я знал, что так и будет… С самого начала. Проходите, что уж теперь…

Проигнорировав странный упрек, Яна ввалилась в кабинет. Она бы вошла, но колени подгибались, а чертов чемодан без конца путался в ногах. Обошлось, к счастью, без травм и падения, но Михаил Игоревич рассудил здраво и сел за стол, чтобы массивное деревянное полотно защитило его от ходячей аварии.

– Простите. – Яна отпустила наконец ручку чемодана, потерла онемевшие пальцы и поправила волосы. – Я насчет Марко. Он ведь приходил?

– О да. Видимо, за это мне стоит благодарить вас, – ехидно усмехнулся Самохин.

– В каком смысле?

– В таком, что он приходил, чтобы уволиться.

Яна замерла. В ушах шипело и посвистывало, и она решила, что ослышалась.

– Что?.. Уволиться?.. Но почему?!

– Полагаю, это имеет отношение к вам, – Самохин раздраженно дернул плечом и оглядел Яну с головы до ног. – Уж не знаю, что вы ему сделали, но он был примерно в таком же состоянии. Наверное, решил держаться от вас подальше. И я его понимаю… Жаль, что он додумался слишком поздно.

– Да нет, этого не может быть. Из-за одной встречи с профессором… А он не говорил, может, его мама?.. – Яна сама не понимала, зачем говорит все этому человеку. Язык и губы двигались сами по себе, будто бы отвлекая ее от того, чтобы разреветься.

Марко не мог так поступить с ней! Сбежать безо всяких объяснений… Зачем было лететь в Россию, чтобы уволиться, да еще так спешно? Неужели он просто не хочет иметь с ней ничего общего? Неужели настолько сильно обиделся? Или переспал – и дал деру? Да нет же! После всего… Он просто не мог так поступить…

Яна пыталась убедить себя, что все не могло закончиться. Повторяла это в мыслях, как аутотренинг из серии «раскрой свою внутреннюю богиню». Но, как и тренинг, помогало слабо. Побитой собакой она поплелась в его квартиру, благо идти было недалеко. Прошедшие сутки не вселяли никакой надежды, что ей удастся поговорить с мужем и застать его дома. Так и вышло. На терзания дверного звонка и яростный стук никто не ответил, и консьержка подтвердила: высокий итальянец приходил, но тут же ушел.

Некоторое время Яна уныло паслась у подъезда, сидела на лавочке, грызла единственное, что попалось под руку, – барбариски из сумочки. Наверняка заработала себе кариозных монстров, но жертва была напрасной: Марко так и не появился.

Осталось худшее. Возвращение домой. Тяжело, когда тебя всю жизнь упрекают в бестолковости. Когда ты – главное олицетворение безнадеги в собственной семье. Тот самый блин комом, дефектная ветвь генеалогического древа. Но еще тяжелее – лично под всем этим расписаться. Яна пыталась доказать обратное. Барахталась, как могла. Курсы, институт, Италия… Знала ведь, что замахнулась слишком высоко. Знала, что история с Марко опалит ей те жалкие зачатки крылышек, которые она отрастила несмотря на старания матери. Все было зря. Забавно, он ведь все-таки дал ей возможность получить гражданство. Открыл двери в институт. Но жизнь – такая штука… Когда плод твоих мечтаний перед тобой, только протяни руку – и сорви, вдруг оказывается, что он тебе уже не нужен. И Яна оказалась тем самым котом, который долго скребется посреди ночи в закрытую дверь, а потом, когда ему все же откроют, просто сидит на месте и пялится в пустоту.

Она спустилась в метро: глупо было снова кормить таксистов, как будто в жизни что-то изменилось. Нет-нет, ее место было там, в душной пахучей подземке. Среди тех, кто никогда не накопит не только на машину, но и на мыло с мочалкой. Пора было освобождать чемодан, чтобы спать в нем. Всяко лучше, чем дома терпеть монологи на тему «Я же говорила!».

Яна долго не решалась войти в подъезд. Что-то будто отталкивало ее. Страх? Вряд ли. Скорее то чувство, которое бывает, когда смотришь на полную ложку самого мерзкого лекарства, внутри все сжимается, но понимаешь – выпить придется. Так и она: вздохнула, прощаясь с чувством собственного достоинства, с тоской глянула на окна… И прижала магнитный ключ к домофону.

Она знала: мама дома. Могла бы быть на даче, но наверняка не там. Она всегда была дома, когда Яна возвращалась с неудачей. Оставалось лишь надеяться, что мама до сих пор придерживается своей стратегии немого осуждения и позволит хотя бы смыть дорожную пыль и наивную влюбленность в Марко.

Как можно тише отперев замок, Яна проскользнула в коридор, как после несанкционированной гулянки в старших классах. И прошмыгнула бы к себе, но шлепанье маминых тапок взведенным курком прозвучало за спиной.

– Ты не хочешь поздороваться? – было даже странно, что Алла Романовна не добавила в конце «юная леди».

– Привет, мам, – Яна обернулась, чтобы принять контрольный выстрел в лицо, но с удивлением обнаружила, что мама не злится. Даже, напротив: улыбается.

– Мы тебя ждали.

– Мы? – недоверчиво переспросила Яна.

Она ведь точно никого не предупредила о приезде. Так откуда они могли?..

– Ну да. Мы. Я – и твой муж.

Яна безвольно разжала пальцы и выпустила ручку чемодана. Муж? Раскрыла рот, пытаясь подобрать слова, переспросить, но вместо этого мотнула головой и бросилась на кухню. Там перед блюдом с оладьями сидел Марко.

– Привет, дорогая, – произнес он на чистейшем русском языке.

На мгновение Яне показалось, что это галлюцинация. Что она настолько привыкла к итальянскому, что приняла его за родную речь. Но Марко продолжил:

– Я пришел к твоей маме, чтобы сделать все правильно.

– Perché…[14] В смысле… Зачем ты уволился… Какого черта! Почему ты говоришь по-русски?

– Медленно, пожалуйста. Я учусь, – старательно проговорил он, явно довольный произведенным эффектом.

– Когда ты начал? И почему ничего не сказал раньше?..

– Я хотел сюрприз. Свадьба, праздник… Не успел. Я медленно и плохо учу язык. Не мой талант.

– Он лукавит, – вмешалась Янина мама. – Мы общаемся уже час, и он неплохо справляется.

Очевидно, потому, что общалась в основном Алла Романовна. Конечно, озвучить это Яна не решилась, но про себя оценила, что Марко так долго терпел ее родительницу и до сих пор сидит с джентльменской улыбкой на лице.

– Марко объяснил мне, что вы заключили фиктивный брак, – продолжила мама. – Не хотели расстраивать родителей такой новостью. И я ему поверила.

Что-то оторвалось и ухнуло у Яны внутри. Вот как? Значит, все-таки фиктивный? Что ж, стоило признать, что Марко поступил достойно. Прежде, чем расстаться окончательно, явился, чтобы исправить ошибку. Красиво, честно… И, мать его, до чего же бессердечно! Лучше бы орал и швырялся тарелками! А так… Словно между ними ничего и не было. Ни грамма чувств. Даже не кажется обиженным или сердитым! Что, черт подери, в голове у этого человека?!

– Я это сто раз говорила папе, – буркнула Яна вслух. – И почему-то мне никто не верил.

– У меня были основания, – мама выразительно посмотрела на дочь. – Но теперь мне все ясно. И я рада, что Марко пришел, чтобы все рассказать честно и на сей раз поступить правильно.

– На сей раз? Ты о чем?.. – растерялась Яна.

– Марко объяснил, что с самого начала…

– Нет, минута! – Марко поднял руки и встал. – Я хочу сказать это. Яна! – он подошел к ней ближе и внимательно посмотрел в глаза. – Ты мне нравился от первая встреча.