Ольга Гринвэлл - Из Двух Зол

— Ну-ну, дочка, телефон есть, позвони, поговори…

— Сёмочка куда-то пропал, поссорился с Захаркой, собрал вещи и уехал.

Анна всхлипнула.

— Ну ещё плакать будешь из-за половозрелых сорванцов. Ты же говорила, у него вроде женщина появилась? Так он, скорее всего, там и ошивается.

— Отец, ну что за выражения? Захар обещал все разузнать. Жду.

Раздался телефонный звонок. Женщина схватила трубку, но разочарованно вздохнула — звонила одна из подружек, хотела поболтать. Анна сначала отвечала короткими фразами, затем замолчала, бездумно уставившись в стену перед собой, и попрощалась, извинившись.

Мэтью Злобин, тяжело вздохнув, вышел, оставив ее наедине со своими мыслями.

* * *

Прошёл день, а от Саши не было никаких известий. Телефон девушки молчал, и Заку пришлось дважды съездить к ее дому. На настойчивые звонки и стук в дверь никто не открыл, кроме соседей по этажу.

Чертыхнувшись, мужчина набрал телефон агентства. Наверняка девушка там, работает над каким-то проектом. Но, с другой стороны, куда тогда делся Сэм? Брат так и не сказал куда отправляется со всеми своими чемоданами, лишь злобно что-то бормотал, называя Снежану шлюшкой, с чем Зак, пожалуй, мог согласиться.

Дарья, директриса этого самого агентства, ответила сразу:

— Зак? Или Сэм? Приятно вас слышать. Досадно узнать, что вы так и не смогли попасть сегодня в Третьяковскую галерею.

— Куда? — опешил мужчина.

— Ну как же, — хохотнула женщина. — Александра собиралась сегодня отвезти вас на экскурсию, но, увы, не смогла.

— Как? — сердце в груди Зака сделало бешеный кульбит. Неужели с девушкой что-то случилось?

— Она сегодня уволилась.

Ох. Зак с облегчением выдохнул, но тут же нахмурился. Что произошло? Почему? Ведь все вроде было так гладко. И у Сэма с ней все вроде было замечательно. Черт…

— Простите, — мужчина попрощался с Дарьей, свёл брови к переносице, задумался. Где же ее теперь искать и куда, черт побери, делся его брат?

* * *

Он ушёл… он ушёл. Я смотрела на закрывшуюся за Сэмом дверь и желала, чтобы мое сердце остановилось. Дура! Кто дёрнул меня за проклятый язык? Наверное, никогда не смогу забыть боль в глазах Сэма. Что я наделала?!

Закрыв лицо руками, я сидела и ревела. Можно сколько угодно себя оправдывать тем, что, изменив мне, Сэм заслужил все то, что я ему сказала, только… Только Саша Веснина никогда бы так не сделала. Его Саша, скорее, отрезала бы себе язык, чем сморозить такую гадость. А сейчас уже поздно. Нельзя повернуть время вспять.

Больше никогда не увижу этого мужчину, никогда не почувствую его губы на своих губах, его жаркие объятия, не услышу, как он шепчет мне нежные слова.

С трудом собрав себя по кусочкам, прошла в ванную. Стояла под душем, трясясь от рыданий, до тех пор, пока не иссякли слезы.

Натянула на себя свободный свитер и джинсы, нацепила большие тёмные очки. Ещё не хватало, чтобы прохожие пялились на мои опухшие покрасневшие глаза.

Известие о моем увольнении коллектив встретил молча. Девчонки словно поняли, что что-то случилось на личном фронте. Только Дарья попыталась расспрашивать меня, и когда я в резкой форме дала понять, что не желаю ничего обсуждать, довольно хмыкнула.

— Ну и скатертью дорожка, Веснушкина, и удачи на новом поприще. Прощай.

Только выйдя на улицу, я, наконец, смогла свободно вздохнуть. Новое поприще. Хм. Сегодня же пойду в редакцию и буду умолять незамедлительно услать меня в какую-нибудь Ливию или Сирию. Туда, где буду так сильно уставать, что у меня не будет даже минуты на горькие воспоминания.

Анна мотнула головой, снова моргнула. Она что, сошла с ума? Или за завтраком ей что-то подмешали в кофе? А может, в жульене, который приготовила вчера на ужин кухарка, попались волшебные грибочки? Один из ее сыновей стоял в проёме дверей. Взлохмаченный, слегка помятый, извергающий запах перегара, и так непохожий на себя. Сэм. Женщина медленно поднялась со стула и, словно сомнамбула, двинулась к дверям.

— Сэм? — прижала ладонь ко рту. — Это ты? — Он молчал. — Что ты здесь делаешь? Ты почему вернулся?

Наконец, поморщившись, сын опустил чемодан на пол:

— Слишком много вопросов, мама, — прошёл мимо неё и, распахнув створки бара, достал полупустую бутылку джина.

Ну это уж слишком! Анна нахмурилась, топнула ногой.

— Что касается твоего неожиданного возвращения, то здесь не может быть слишком много вопросов. Я требую, чтобы ты немедленно объяснился!

Молодой человек только усмехнулся и, налив в стакан алкогольный напиток, залпом выпил:

— Я устал, мам, и у меня нет настроения что-либо объяснять. Я посплю, а потом поговорим, ок?

Страшная догадка заставила Анну широко распахнуть глаза:

— Боже мой! Неужели в России тебя за две недели превратили в алкоголика?

Сэм только глянул на несчастную женщину через плечо и прошёл по лестнице наверх, туда, где находилась гостевая спальня.

С минуту Анна стояла, глядя вслед удалявшемуся сыну. Вот засранец! От кого, от кого, но от Сэма она такого не ожидала. Всегда такой положительный, вежливый, никогда не выходящий за рамки дозволенного. Что же с ним приключилось? Женщина бросилась в свою комнату, где оставила телефон. Набрав номер и едва услышав заспанный голос Зака, вскричала:

— Что там у вас происходит?!

— Мама?

— Да, мама, мама, кто же ещё? Твой брат только что появился дома!

Повисло напряженное молчание. Затем Зак резко выдохнул:

— Ну ничего себе! Охренеть!

— Вот именно — охренеть. Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

— Мам, клянусь всеми святыми, сам не пойму. Та девушка, с которой у Сёмы завязались шуры-муры, неожиданно уволилась и исчезла из поля зрения. То есть я нигде не могу ее отыскать — как сквозь землю провалилась. А сам брательник наорал на меня и свалил. Я даже не знал куда.

— Странно… — Анна закусила губу. — Неужели они так поссорились, что надо было сбегать друг от друга? А почему Сёмочка накричал на тебя?

— Не имею понятия, ма.

Женщина тяжело вздохнула — ох уж эти дети! Недаром говорят: маленькие детки — маленькие бедки, большие дети — большие беды.

* * *

Сэм долго ворочался — не мог заснуть, несмотря на то, что все время, пока летел в самолёте, надувался спиртными напитками. Наверное, сказывался стресс и смена часовых поясов. Ни насильное вливания алкоголя, ни огромное расстояние не смогли унять боль разочарования, ревность и те чувства к девушке, которые не хотели остывать. Закрывая глаза, он видел ее лицо, милую улыбку, искры в глазах… оказавшимися такими лживыми. Надо выбивать клин клином, как всегда говорил дед. Завтра же заедет к своей старой подружке и, может быть, в угаре страсти сможет забыть о той, другой.

Сэм скрежетнул зубами, на миг представляя, как его руки ласкают чужое ненужное ему тело. Как же хочется снова ощущать нежную бархатистую кожу Саши, он готов был перецеловать каждую веснушку на ее теле… Но нет, эта глава его книги жизни навсегда закрыта.

* * *

— Веснина, ты ли это? — главред искренне обрадовался мне. Он был все такой же — розовощекий, круглоголовый, глаза весело посверкивали. Совершенно не изменился, словно и не было этих трёх с небольшим лет. — Проходила мимо или…

— Или, Всеволод Андреевич. Возьмите меня обратно! — Я сложила брови домиком и ладони в мольбе.

Главред сначала с сомнением посмотрел на меня, а затем рассмеялся и похлопал по спине:

— Возьму. Куда ж я денусь?!

— Да? Правда? — Невероятно! Я не могла поверить своей удаче, даже прикрыла глаза, представляя себя в камуфляже, шагавшей по горным дорогам.

— В Киев?

Я помотала головой.

— Хочу куда-нибудь подальше, Всеволод Андреевич.

— О Господи, Веснина. Девчонка-сорванец. — Он задумался, я застыла в ожидании. — Тогда поедешь в Сирию, начнёшь с Дамаска, а потом в Алеппо. Только ты мне там не шали, — он погрозил пальцем.

— Как это? — не поняла я.

— Эх, там наши солдатики… хороши собой.

— Ну, знаете, Всеволод Андреевич…

Он только рассмеялся и снова похлопал меня по спине.

* * *

Открыв глаза, Сэм увидел перед собой цветное расплывчатое пятно, которое постепенно превратилось в мать, сидевшую на краю его постели.

— Выспался? — Он хотел помотать головой, но приступ резкой боли в висках заставил его застонать. — На выпей… — Перед взором предстал стакан с водой. О, да! Мужчина протянул руку к спасительной жидкости. — Это «Alka Seltzer». Надеюсь, хоть немного поможет. — Дождавшись, когда сын хоть чуть-чуть придёт в себя, Анна протянула ему спортивные брюки и майку. — А теперь марш-бросок.

Сэм с ужасом взглянул на мать.

— Я не то что бегать, я встать не могу.

— А вот это ты видел? — женщина глазами указала на графин с водой. — Не встанешь через полминуты, это все окажется опрокинутым на тебя.

— Господи… — стеная, мужчина свесил ноги с кровати, обхватил руками голову. — За что ж ты меня так не любишь? Какие грехи я совершил?