Пожилая бухгалтерша подумала немного, прикидывая в уме.

– Тысяч десять долларов.

– А больше?

– Максимум двенадцать.

– Да вы что, сейчас же высокий сезон!

– Вот именно, и почти все уже запродано. Сегодня пятнадцатое августа. Через полтора месяца, сама знаешь, прибыли в пять раз сократятся, а жить на что?

Вика вздохнула, понимая ее правоту. Совсем без денег оставаться в мертвый сезон нельзя.

– Ладно, давайте двенадцать.

К концу дня она сняла с карточек еще тринадцать тысяч. Сложила все собранные деньги в большой коричневый конверт и позвонила Игорю, сказав, что скоро приедет.

В квартире вкусно пахло, видно, Макаров приготовил праздничный ужин. Он встретил Вику в коридоре, попытался обнять. Приняв его поцелуй в щеку, она вывернулась.

– А вещи где, ― удивился Игорь, ― в такси? Давай спущусь, принесу.

Он дернулся к двери, но она удержала.

– Игорь, нам надо поговорить…

Захватив сумочку, она прошла в гостиную, уселась в кресло. Игорь проследовал за ней и устроился на диване.

Несколько секунд Вика собиралась с духом, а потом выпалила:

– Так больше продолжаться не может!

– Что? ― не понял Макаров.

– То, как мы живем.

Она весь день готовилась к этому разговору, подбирала слова. Ей вовсе не хотелось жестоко обижать человека, с которым прожила бок о бок столько лет.

– Игорь, нас ведь давно ничего не связывает, даже постель. Да, я в этом и сама виновата, но, пойми: мужчина ― это не только штаны в доме!

Макаров сжал руки в замок и мрачно глядел в пол.

– А тебе это разве не осточертело? Мне кажется, ты сам себя уважать перестал…

– Я найду работу, ― тихо сказал он, не поднимая глаз.

– Я не это имела в виду, ― Вика вздохнула, набираясь духа для главного. ― Нам надо расстаться!

Она вынула из сумки заготовленный конверт, положила его на стеклянный столик.

Макаров посмотрел на конверт, затем поднял на нее растерянные глаза.

– Здесь семьдесят пять тысяч долларов, ― пододвинула она пакет.

– Это, чтобы я заплатил давний долг?

– Нет, я наводила справки. Гаспарян теперь потребует в десять раз больше. Уезжай, Игорь, и начни жизнь сначала. Лучше подальше от Москвы. Ты можешь купить дешевую квартиру, или снять ее, открыть какой-нибудь бизнес. Ведь ты был таким деловым мужиком, ты сумеешь снова встать на ноги… Игорек, я действительно хочу помочь тебе! Возьми деньги, когда сможешь ― отдашь.

Макаров молчал, глядя в пустоту, потом спросил:

– У тебя кто-то появился?

– Да, появился человек, которого я люблю.

– Кажется, я этого слова от тебя никогда не слышал, ― криво усмехнулся он.

– Значит, и чувств не было. Прости.

Сейчас ей было ужасно жалко его.

– Но я очень благодарна тебе, Игорь. Ты оказался рядом в трудное для меня время, когда я чуть с ума не сходила от одиночества. Тогда ты был нужен мне, а теперь…

– И куда мне деваться? ― неизвестно кого спросил Макаров.

– А если обратно в Екатеринбург? Не думаю, что там до сих пор тебя ищут. Ты там родился, есть знакомые. Сестра, опять же…

Они помолчали.

– Спасибо за деньги, ― наконец сказал Игорь. ― Я постараюсь их тебе вернуть.

– Можно по частям. И торопиться не надо. У меня бизнес раскрученный ― проживу.

– Кто он?

– Геолог.

– Такие есть еще? ― удивился Игорь.

– У него геологоразведочная фирма.

Вика взялась за сумочку и поинтересовалась:

– Когда поедешь?

– Как билеты куплю. Собраться еще надо.

– Можешь не торопиться, у тебя есть четыре дня. Позвони, я провожу тебя.

– Спасибо, сам доберусь, такси существуют. Но я позвоню. Ты сейчас к нему?

– Нет, я пока у Ирки, его нет в городе.

– Может, все-таки поужинаем? Я тут приготовил….

– Спасибо, Игорек, ― мягко отказалась она. ― Меня Ирина с мужем ждут, я обещала поужинать с ними.


Через два дня Вика прощалась с Макаровым в аэропорту, куда все-таки отвезла его. Оба чувствовали себя неловко, но перед тем, как пойти на контроль, Игорь обнял ее.

– Спасибо тебе, Викуля, и прости меня за все…

– Прощай, Игорек. Звони. Расскажешь, как устроился.

Когда она глядела в его удаляющуюся спину, на глаза навернулись слезы. Все-таки Игорь ― целый кусок ее жизни. Пусть не самые счастливые, но и не самые плохие семь лет. Теперь с этим покончено, так пусть ему повезет!

Володя звонил ей каждый день, и она уже знала, что он вернется в понедельник утром.

Еще целых два дня ждать, вздохнула Вика.


Воскресенье она решила посвятить подготовке к встрече. Перебрала все шкафы и выбросила несколько вещей, оставленных Макаровым. Ей не хотелось, чтобы Володя случайно наткнулся на мужскую футболку или трусы. Затем стала думать, что приготовить завтра на обед. Она хвасталась, что прекрасно готовит, нельзя ударить в грязь лицом. Продуктов в холодильнике оказалось немного, и Вика поняла, что придется съездить на рынок и в какой-нибудь дорогой супермаркет.

Спустившись во двор, она в растерянности застыла, глядя на свою машину. Две темных «девятки» с обеих сторон вплотную притерлись к ее «Тойоте», даже дверь в кабину открыть невозможно. Вика оглядывалась, ища помощи, когда железная рука стиснула ее плечо сзади и толкнула к правой машине. Одновременно воняющая бензином и табаком шершавая ладонь зажала рот. Виктория поперхнулась криком. Оставив плечо, неизвестный обхватил ее так, что она и шевельнуться не могла. Еще мгновение, и она оказалась на заднем сиденье душного автомобиля. Вика пыталась брыкаться, хотела кричать, но в машине оказался второй бугай, который ловко заклеил ей рот заранее подготовленным скотчем. Тот, что держал, не ослаблял хватки, больно вывернул руки и накрепко скрутил их за спиной.

– Будешь рыпаться, ― пригрозил бугай, ― так врежу, что на час отрубишься, и у твоего дантиста полно работы будет…

Он смотрел на нее нечеловеческими оловянными глазами, так в кино маньяки смотрят на своих жертв. Стриженный под машинку, яйцеголовый, с бычьей шеей и выпирающими из-под майки устрашающих размеров бицепсами, бандит так напугал своим видим Викторию, что она зажмурилась.

– Вот и славно. И нечего тебе по сторонам пялиться, ― с этими словами он накинул ей на голову мешок из-под сахарного песка. ― Пухлый, давай за руль. Я здесь один с ней справлюсь.

Слева стало свободнее, хлопнула дверца, от толчка яйцеголового Вика повалилась на сиденье.

– А будет брыкаться, ей же самой хуже. Слышь, ты, будешь хорошо себя вести? ― пихнул он Вику, будто она могла ответить.

А затем слегка шлепнул ее и заржал:

– У, какая задница! Пухлый, ты вроде тощих баб любишь? А мне вот такие, в теле, нравятся…

Вика дернулась, пытаясь отодвинуться подальше от поганых лап бандита. Голова уперлась в ручку двери, песчинки сахара из мешка попали в глаза и царапали там.

– Чего елозишь, как будто тебя щекочут за интимные места? Никто еще и не начинал… ― прошипел ей в самое ухо яйцеголовый, связывая ей скотчем ноги. ― Все, Пухлый, трогай, только ехай аккуратно, сегодня нам с гаишниками не с руки разбираться.

Взревел мотор, машина сразу резко приняла вправо, и Вика больно стукнулась о дверь. В голове метались бессвязные, подстегнутые страхом мысли.

«Что же это такое? Уже среди бела дня хватают женщин?.. Куда они меня везут? В подпольный бордель, в сексуальное рабство?.. Мало им тех, которые сами хотят зарабатывать проституцией?.. Вот одна давняя клиентка, Юлька Литвиненко: вначале каталась в Дубай якобы за товаром, познакомилась там с каким-то «шейхом», потом с другим, потом ее уже с рук на руки передавали… Мечтала жить в Эмиратах, говорила: хоть десятой женой, хоть в бордель, лишь бы здесь остаться. И ведь осталась. Знакомые рассказывали, что постарела, поистрепалась, товарный вид потеряла, зато заработала на магазин, торгует женскими шмотками.

По телевизору говорят, что часто, устраиваясь на работу за рубеж, девушки попадают в сексуальное рабство. Ну так это дурочки из российской или украинской глубинки… Совсем надо мозгов не иметь, отправляться неизвестно куда без визы и разрешения на работу. Что-то я не слышала, чтобы в такое рабство попадали взрослые женщины, это удел глупышек, мечтающих о красивой жизни. Нет, тут другая причина, не потому меня схватили…

Яйцеголовый умолк, перестал за зад хапать… Вот бы на повороте дверца открылась, и я выпала из машины… Ой, нет, так можно разбиться или попасть под другую…

…Мы уже давно едем и поворачивать перестали. Значит, выехали на трассу. Меня везут за город? А вдруг и правда, в бордель?.. Нет, лучше умереть! Но как же Анюта и Володя?.. Я не хочу, не хочу умирать!»

Из глаз полились слезы, зато сахарные песчинки мешать перестали. Внезапно, после нескольких поворотов, машина притормозила, водитель дал сигнал. Еще минута, и автомобиль остановился окончательно.

– Эй, ты живая? Приехали, вылезай!

Больно вывернув руки, яйцеголовый выволок ее из машины и пихнул на бетонный пол. Вика брякнулась на бок, мешок упал с головы, и она увидела прямо перед своим носом дорогие белоснежные ботинки.

Рядом с ней на корточках сидел мужик неопределенного возраста. Щегольская кремовая рубашка и такие же брюки никак не вязались с его загоревшим, но испещренным многочисленными морщинами лицом. Редкий ежик волос едва прикрывал блестящий череп. Серые безжалостные глаза внимательно уставились на Вику.

– Ну, и куда ее? ― спросил Яйцеголовый у странного франта.

– В кладовку на нары брось, ― равнодушно ответил тот, легко поднялся и вышел из гаража.

Подхватив Вику под руки, Пухлый и Яйцеголовый поволокли ее к железной двери, за которой скрывалось небольшое помещение без окон. Там ее втащили на довольно высокую полку и Пухлый предложил:

– Может, руки-ноги ей развязать?

– Я бы только ноги развязал, остальное без надобности, ― заржал второй бандит. ― Так оставим, указаний не было.