— Значит, вы видели Дракона? — спросила она.

— Он подошел вчера в сумерках к двери, ведущей в сад, и попросил, чтобы к нему вышла моя сестра, — сказала Элеонора де Клер, жена Хьюго Деспенсера.

— Он ничего не просил передать королю или мне?

— Ему только необходимо было знать, что здесь обо мне хорошо заботятся, — спокойно ответила Маргарет. — Мой супруг был бы доволен.

— Да, как мы все знаем, желания милорда Гавестона всегда выполнялись в первую очередь. Даже после его смерти.

Вспомнив, как ранима девушка, Изабелла прикусила свой острый язычок.

— Вам и вашему слуге было приятно повидать друг друга? — спросила она более спокойно.

— Да, мадам!

Со странным чувством Изабелла, которую так много обижали, вернула последний подарок Гавестона.

— Вам бы не хотелось, чтобы Дракон остался у вас и служил вам?

— Я сказала ему, что мне больше ничего не было бы нужно.

— Значит, вы уже предложили ему это?

— Я думала, что Дракон будет рад, но он…

Ей было неприятно, что ее добрые намерения кто-то предвосхитил, но еще большую неприязнь вызвало то, что искалеченный, изуродованный слуга гасконца принимал королевскую милость с оговорками.

— И что же он? — резко потребовала ответа Изабелла.

— Кажется, есть что-то, что он должен выполнить в первую очередь. Что-то, что связано с его умершим хозяином.

— Дитя мое, что еще может быть более связано с ним, чем твой покой?

— Право, я не знаю, мадам. Он мне не говорил. Как известно Вашему Величеству, он такой молчаливый, и я даже немного побаиваюсь его… — Я только знаю, что он немедленно покидает Лондон и отправляется в путешествие. Куда-то на северо-запад, как мне кажется, потому что он обещал передать деньги добрым монахам из Оксфорда, которые похоронили тело моего супруга, чтобы они ежедневно читали молитвы за упокой его души.

— Ему это не помешает, — прошептала резвушка Элеонора, стоя за спиной Жислен в нише окна.

Изабелла терпеть ее не могла. Она их всех отпустила. У нее хватало своих проблем. Когда пришел слуга и сказал, что ванна готова, она пошла наводить блеск, чтобы быть красивой для своего мужа и очаровывать тех, кто может пригодиться ему в будущем. Позже, во время трапезы, когда она повторила королю разговор Дракона с его племянницей, Эдуард не был поражен.

— Для этого человека законы не писаны, — спокойно заметил он. — Гавестон всегда говорил, что он заранее начинает выполнять его приказания, и пока тот собирается что-то приказать, все уже бывает исполнено. Он, наверное, хочет что-то сделать для Гавестона в последний раз. Но бедной Маргарет не следовало посылать деньги в Оксфорд, я уже сделал это!

По какому бы делу ни отбыл Дракон, Изабелла была весьма рада, что они избавились от него, потому что, бросив даже беглый взгляд на слугу, она всегда вспоминала его хозяина.

В ту зиму в Лондоне было так радостно, и Изабелла от души веселилась. Наконец она освободилась от постоянного внутреннего напряжения; кроме того, окружающие были в таком приподнятом настроении, как это бывает в стране, которая готовится к войне. Эдуарду нравилось, когда вокруг него собиралась вся семья, он убедил свою младшую сестру Мэри уехать из монастыря в Эмершеме и побыть некоторое время при дворе. Он проводил много счастливых часов, играя со своим маленьким сыном. Он щедро одаривал Бинетт землями за отличный уход за наследником.

— Вам они не помешают, дорогая, когда вы постареете, — смеясь, заявил он. — Вдруг когда-нибудь мы с королевой обеднеем?

Он назначил командовать своей вновь сформированной армией Томаса Норфолкского, старшего сына вдовствующей королевы Маргариты. Томас не мог говорить ни о чем другом, как только о том, что следует дать отпор шотландцам. И даже молодой Эдмунд Кентский, любимый сводный брат короля, тоже надел свои первые доспехи. Целыми днями были слышны крики молодых людей у реки, они тренировались, чтобы овладеть военным искусством.

Перед Рождеством обе королевы пригласили Эдуарда и нескольких придворных, чтобы те полюбовались на великолепную ризу, украшенную жемчугом, которую они вышивали для Папы. Оба сына Маргариты влетели в Залу, все еще разгоряченные и грязные после интенсивных упражнений.

— Подох Черный Пес Уорик! Подох Черный Пес! — выкрикивал молодой Эдмунд, резво прыгая по Зале, как будто он все еще скакал на своем пони. Он даже сделал ложный выпад на пяльцы строгой леди Бадлес.

— Смерть — не повод для радости, — отчитала его мать, стараясь успокоить сына.

— Но Черного Пса отравили! — продолжал кричать юноша.

— Эдмунд верит всем, — сказал его старший брат, пытаясь снять тесный шлем с головы.

— Но люди говорят!

— Они всегда так говорят, когда кто-то умирает, — вмешалась Маргарита.

— Почему его должны были отравить? Он очень плохо выглядел, когда мы его видели в Вестминстере в октябре, — поспешно добавила Изабелла.

— Но его все ненавидели, разве нет? — продолжал настаивать Эдмунд. Он был слишком возбужден после физических упражнений, и его мать не могла остановить его. Его резкий юный голос был слышен повсюду, и он смотрел в упор на короля. Он его не боялся, потому что тот никогда не ругал его. Все враги Эдмунда были его врагами. Он часто слышал, как Гавестон высмеивал Уорика, и король смеялся тоже. Эдмунд Плантагенет был еще ребенком, но ясно понимал, как ненавидит Уорика его сводный брат, и ему очень хотелось, чтобы Эдуард был доволен.

Если Эдуард и был доволен, он не был поражен вестью.

— Томас, почему люди считают, что его отравили? — резко спросил он у Томаса.

Освободившись наконец от тесного шлема и увидев, что король здесь, Томас Норфолкский выглядел смущенным и испуганным. Одно дело ворваться к дамам, которые проглотят любые новости и последние сплетни, и совсем другое — распускать язык при короле! До него только сейчас дошла серьезность того, что он недавно услышал.

— Слуга милорда Ланкастерского, привезший нам эти вести, видел слугу со шрамами, ну, этого… слугу гасконца… на улицах Уорика, — недовольно пробубнил он.

Изабелла припомнила холодную злобу в глазах Дракона и улыбку на губах Эдуарда в тот день, когда Ги Бошом был официально помилован. Она поднесла руку к груди, чтобы никто не заметил, как сильно билось ее сердце. Она была так благодарна, когда перед ней встал Эймер де Валенс, как бы отгородив ее от остальных в Зале, вынул жемчужину из ее рабочей корзинки и поднял ее кверху, чтобы полюбоваться на свет.

— Но почему бы нашему приятелю Дракону не находиться в Уорике? — равнодушно промолвил он.

Изабелла испытала благодарность к нему за вмешательство. А Эдуард собрался с силами, чтобы напустить на себя спокойный и равнодушный вид.

— Он, наверное, пробирался к границе, — добавил король.

— Он поехал с поручением вдовы его хозяина в Оксфорд, — поспешила на помощь Изабелла, надеясь, что верно угадала направление.

— Конечно, он должен был ехать именно в этом направлении, — радостно подтвердил Пемброк, кладя жемчужину обратно в корзинку.

— Ваше Величество, вы видели Дракона, прежде чем он уехал? — спросил Деспенсер. Он хотел подчеркнуть свою близость к королю, а вовсе не подрывать доверие к нему.

— Нет! — отрезал Эдуард.

Его дядя Ланкастер пристально посмотрел на него.

— Тогда, мой дорогой Эдуард, откуда вы знаете, что он направлялся к границе Уэльса?

— Сейчас объясню, — спокойно ответил ему Эдуард. — Я предлагал ему место при дворе, и то же сделала моя племянница, но он как вежливый человек просил передать мне, что будет служить у Роджера Мортимера.

— У Роджера Мортимера! — воскликнуло сразу несколько голосов. — Но ему же предлагали службу при королевском дворе!

— Меня это нисколько не удивляет. Мортимер готовился к военной службе у покойного герцога Корнуэльского. Мой друг высоко ценил его дарования.

— Мы все прекрасно знаем Мортимера! Он человек больших способностей.

Чтобы прекратить дальнейший разговор, Эдуард приподнял великолепную ризу и кивнул Жислен, чтобы она помогла ему полностью развернуть ее.

— Любовь моя, какая великолепная работа, — сказал он, обращаясь к супруге. — Надеюсь, Его Святейшество благословит вас за это!

Маргарита отослала сыновей, чтобы они привели себя в порядок и утихомирились бы перед трапезой, и больше никто не упомянул о смерти графа Уорика. Только когда Эдуард ночью пришел в ее спальню, Изабелла осмелилась вернуться к этому:

— Бедная Маргарет будет разочарована, если Дракон не приедет к ней, — сказала она, стоя у окна в теплой горностаевой накидке.

— Может быть, горный воздух Уэльса ему кажется более приятным и здоровым, — заметил Эдуард, отстегивая пояс.

— Вы полагаете, это он отравил Уорика?

Эдуард раздраженно пожал плечами.

— Весьма на него похоже. Но как вы сами изволили говорить, Уорик был стар и болен.

Он задул свечи у изголовья постели и ждал ее.

— Вы не собираетесь ложиться?

Но Изабелла все еще стояла спиной к окну, ее руки упирались в холодный камень. Ее лицо было в тени, но свет луны окружил ореолом ее пышные волосы.

— Некоторые из баронов считают, что вы подослали его, — набралась смелости вновь обратиться к нему.

— Я и не сомневался, — ответил Эдуард, коротко рассмеявшись. Но увидев, что она еще ждет, он наклонился к ней, пытаясь разобрать выражение ее лица и глаз.

— Не будете же вы серьезно спрашивать меня, не стал ли я убийцей, не правда ли? Вы пытаетесь добавить смерть старого Уорика ко всем остальным грехам, в которых обвиняют меня ваши глаза. Боже мой, Изабелла, вы что, хотите быть уверенной, что на моих руках нет крови, прежде чем ляжете со мной?

Она не двигалась и не отвечала ему, и он схватил ее за слабые плечи.