Смерть Никиты перечеркнула все.

Олег поначалу и не думал о том, что уход лучшего друга в мир иной открывает ему дорогу к сердцу любимой девушки. Нет. Олег просто делал в те дни, что до́лжно. Ну, конечно, он испытывал чувство вины перед Никитой и старался, чтобы похороны и помощь членам его семьи выглядели бы значимыми и достойными. Искупал тем самым свою тайную страсть? Наверное. То, что Ангелина ждала очередного ребенка от Никиты, Олега совершенно не смущало. Он априори готов был любить всех детей Ангелины, от кого бы они ни были.

И точно так же он переживал вместе с Ангелиной, когда та потеряла второго ребенка. Зачем-то поначалу скрывала это – милая, чистая. Не хотела опять напрягать его заботой о себе. Но потом, конечно, не выдержала, позвала…

Олег не мог ей признаться в своих чувствах. Стыдно как-то – у нее двойное горе, а он к ней подкатывает. Лучший друг семьи, называется.

Но сейчас, когда Ангелина лежала перед ним на диване, расстроенная и несчастная после Раиной выходки, Олег не смог сдержаться. Поцеловал ладонь любимой женщины – и все, «поплыл», что называется.

Он целовал ее ладонь, точно безумный. Ладонь, затем с другой стороны, где косточки – каждую, и каждый палец тоже, каждую фалангу по отдельности… Облизал, почти всосал в себя… Целовал и целовал ее руки, лизал и мял их губами, в ужасе от самого себя. Потом опомнился…

Потому что Ангелина застонала. Он поднял голову, всмотрелся в ее лицо. Она кусала губы. Тяжело дышала. Потом прошептала едва слышно:

– Да.

– Можно?

– Да, да…

– Это ужасно, да? Это плохо?

– Не знаю. Но я всегда… только о тебе… все эти годы… а нельзя… – пробормотала она.

Из ее бессвязного бормотания Олег понял, что, Ангелина, оказывается, тоже испытывала к нему нечто подобное. Это открытие просто ошеломило Олега. Он расстегнул «молнию» на ее забавной кофточке. Под ней – ничего. Прижался пылающей щекой к ее маленькой круглой груди. И почувствовал, что Ангелина тоже расстегивает на нем рубашку. Ремень. Короткий шорох другой «молнии»

– А-а… – застонал он, изгибаясь, когда почувствовал на себе ее руки. Тоже принялся стягивать с Ангелины кофточку, эти брючки. Она – вся горячая, влажная. Раскрытая.

Что было дальше, Олег уже не помнил. Словно во сне все происходило. Так хорошо ему еще никогда не было. И главное, оказалось, что Ангелина этого тоже хотела.

…Дрожа, сцепившись намертво, они долго лежали неподвижно, храня в себе последние искры только что произошедшего «фейерверка».

Потом Олег чуть отодвинулся и принялся разглядывать Ангелину с нежностью и удивлением. Теперь это была его женщина. И сразу так ясно, так просто вдруг стало. Словно этой близостью они разрубили тот гордиев узел, что не удавалось расплести целые годы.

– Я всегда любил тебя. Только тебя, ты знаешь?

– Нет. Но я… я тоже любила тебя. Это плохо?

– Это жизнь, милая. И она продолжается.

Вечером Олег вместе с Ангелиной поехал к Нине Филипповне – за Серафимой. Девочка привычно обрадовалась «любимому дяде Олежке». Повисла на нем, вцепившись ручками, потом положила ему руку на плечо и уснула.

Ангелина улыбнулась, глядя на них обоих. Поболтали с Ниной Филипповной. Олег сообщил матери покойного друга, что операция по замене коленного сустава назначена на ближайшие дни и пусть Нина Филипповна ни о чем не волнуется.

Затем Ангелина кое-как одела сонную девочку, и они ушли. Конечно, о своих, только что начавшихся отношениях несчастной женщине не сообщили. Зачем? Потом, все потом.

Поехали опять к Ангелине домой, уложили Серафиму спать. А сами ночью не спали, жадно наверстывая то, чего были лишены столько лет. Возможности открыто и полноценно любить друг друга…

Утром Олег проснулся и сказал Ангелине, едва открывшей глаза:

– Я решил. Ухожу от Раи. Все, с прошлым покончено. Хочу быть с тобой. У тебя. Ты согласна?

– Да, – не раздумывая, ответила она.

– Чуть позже разберемся с квартирным вопросом, я не собираюсь становиться примаком, – усмехнулся Олег.

– Все узнают. О нас…

– И что? Тебя волнует мнение других людей?

– Нет! – безмятежно улыбнувшись, потянулась Ангелина. Ее улыбка – словно солнышко взошло над миром.

– Маме скажу. Она обрадуется.

– А вдруг Любовь Петровна осудит меня?

– Ну что ты, она тебя тоже обожает!

Позже Олег поехал к матери.

Та сидела дома перед большим монитором и, смешно сдвинув очки на кончик носа, пыталась заказать себе какие-то туфли на лето в интернет-магазине. Стучала прямыми пальцами по клавиатуре.

– Вот, в отзывах пишут, что «большемерки»… Это значит, мне на мой тридцать пятый надо тридцать четвертый заказывать, а, Олежек? А у них нет тридцать четвертого!

– Погоди, мам, со своими туфлями. Есть серьезный разговор. Ты только не пугайся.

– Ой, уже боюсь!

– Мама! Ну ладно, не буду тянуть. Короче, я решил уйти от Раи. Что ты об этом думаешь?

Мать сдвинула очки к переносице, пожевала губами. Потом изрекла:

– Твое дело. Когда и в чем я тебе перечила, сыночка. Надо так надо.

– Мам, это еще не все. Я ведь не просто решил уйти от Раи. Я ухожу к Ангелине.

– Да ну?! – встрепенулась мать, с изумлением уставилась на Олега поверх очков. – У нее ж ребенок.

– Ничего не имею против Серафимы. Она чудесный ребенок.

– Ох, ну все-таки чужие дети… ты опять решил взвалить на себя ответственность… Если честно, я не в восторге от твоего решения. Тянуть на себе вот это все… с другой стороны, я и Раю никогда особо… не понимала я ее. Ну да, как-то не понимаю я ее, и все, – задумчиво повторила мать.

– Так ты меня благословляешь или нет, мам? – шутливо спросил Олег.

– Да делай ты что хочешь, сыночка, – всплеснула руками мать. – Ты ж мое сокровище. Красавец. Умница. Орел! Что хочешь, то и делай, я всегда тебя поддержу, ты же знаешь, – она звонко чмокнула Олега в лоб. – Да, у вас Ангелиночкой… все серьезно?

– Более чем, – коротко, деловито ответил Олег.

* * *

Кажется, муж рассердился на нее всерьез. Узнав, что Рая действительно ходила к Ангелине, толкнул жену, накричал на нее и ушел, хлопнув дверью. Ночью так и не явился, наверное, остался ночевать у матери.

Рая опять не спала до утра, вертелась в кровати, точно на раскаленной сковородке. Она злилась на саму себя, на Ангелину, на мужа… Она не понимала, как это все произошло и что дальше делать.

На следующий день муж тоже не пришел домой и сбрасывал все Раины звонки.

На третий день Рая отправилась прямиком к свекрови. Кажется, семейная ссора слишком затянулась, такого раньше никогда не случалось. Если они и ссорились с Олегом, то почти сразу мирились.

…Любовь Петровна на этот раз фланировала с тележкой по большому супермаркету неподалеку от своего дома. Рая нашла ее перед одним из стеллажей. Свекровь с напряженным лицом читала то, что было написано на какой-то баночке.

– А, Рая… Прочитай-ка, есть в составе глутамат натрия?

– Что? А… – Рая всмотрелась в убористый текст. – Да, есть.

– Вот ироды… А что ты вдруг опять ко мне? – хитро спросила Любовь Петровна.

– Олег третий день дома не ночует. Мы поссорились. И главное, он имел полное право на меня обидеться, я вела себя как дура, наворотила дел…

– Это хорошо. Ой, я в том смысле, что раскаяние – это уже полдела. Теперь тебе надо как-то объясниться с Олежеком.

– Думаю, он очень зол на меня, – призналась Рая.

– Кто из нас не совершал ошибок, – вздохнула свекровь. – Ты еще молодая, горячая. Рубишь сплеча. Да и Олежек тоже очень принципиальный! Но – я тебе скажу по секрету – все мужчины такие… Вот эту баночку достань мне с верхней полки, а?

Рая достала очередную банку со стеллажа, протянула ее свекрови.

Они медленно бродили между полок, набирая тележку, и беседовали. Любовь Петровна долго и подробно «учила» Раю семейной жизни. Раньше эти советы показались бы Рае довольно смешными и устаревшими, но теперь она внимательно вслушивалась в речи свекрови.

– …сломать все легко, а вот попробуй починить! Ты, Раечка, мне кажется, мало ценила Олежека.

– Это правда.

– Ведь посуди сама – где ты еще такого мужчину найдешь?

– Нигде.

– Ну так слушайся его, береги. Мудрее надо быть…

Этот разговор успокоил Раю.

Она вернулась домой – опять никого. Вышла на лестничную площадку, полила цветок, что стоял напротив лифта. Вернулась в квартиру. Других дел себе не придумала и тогда снова позвонила мужу. Нет ответа. Тогда Рая позвонила в офис, где Олег обычно находился. Секретарь ответила, что «Олега Николаевича нет на месте, вероятно, он с инспекцией в одном из магазинов».

Рая подумала-подумала и решила съездить к Ангелине. Ведь муж довольно часто навещал ту. Ну, и потом, надо еще раз извиниться перед Ангелиной. Действительно, она, Рая, как-то скверно с той поступила, наговорила невесть чего…

Рая вышла на остановке, которая находилась как раз недалеко от дома Ангелины, и решила на этот раз срезать путь. Короткая дорога шла через крошечный сквер, весь заросший кустами сирени. До цветения было еще далеко, на ветвях едва пробивалась из почек листва. Создавалось впечатление, что куст окутан нежной зеленоватой дымкой…

Дальше, за кустами, – детская площадка, сбоку от которой – расчерченный разделительными полосами асфальт, там обычно жильцы дома парковали свои машины.

И вдруг Рая увидела машину мужа. Тот как раз вышел из нее. Обошел, открыл заднюю дверцу, помог выйти Ангелине. Затем полез внутрь и уже через минуты вытащил из салона Серафиму в хорошеньком ярко-розовом комбинезоне. Чмокнул девочку в лоб, поставил на асфальт.

Серафима радостно взвизгнула, помчалась на детскую площадку. И там принялась кататься с небольшой горки, той, что именно для малышей.