Я начал осматриваться, чтобы найти Лидию. Не хочу портить ей вечер, но не уверен, что сейчас Лидия может трезво отвечать за свои поступки. Не хочу, чтобы какой-нибудь урод воспользовался её состоянием. Или лапал её во время танца.


      Да что со мной? Какая мне разница? Она моя мнимая девушка для родителей, которые завтра уезжают. Мы не встречаемся и даже не дружим. А знакомы всего несколько дней. Какое мне дело до того, что она сейчас с кем-то танцует? Пусть хоть он трахнет её, где будет угодно. Мне совершенно насрать на эту рыжеволосую бестию. Две встречи с родителями, где мы изображали пару, ни на что не влияют, поэтому я не должен волноваться о её состоянии или связях. Просто соседи, которые игнорируют друг друга.


      Было душно и у меня начала раскалываться голова. Я решил выйти на улицу, проветриться и заодно покурить. Очереди уже не было. На улице стоял только Бед, охранник. Хороший парень, что вечно стрелял у меня сигареты. Но я позволял ему, потому что как-то переспал с его сестрой. Она, кстати, была очень хороша.


      Я выпустил в воздух облачко дыма. Было тихо и на улице почти никого не было. Только какая-то парочка, что обжималась на углу клуба. Я присмотрелся и понял, что что-то не так.


— Нет! — возразила девушка и попыталась оттолкнуть парня, который прижимал её к стене и пытался залезть под юбку.


— Да брось ты! — сказал он. — Расслабься. Будет очень хорошо.


— Отпусти меня! — крикнула она.


      И я узнал девушку.


      Это была Лидия.


      Она продолжала отталкивать этого парня и говорить, чтобы он отпустил её, а тот лишь увеличивал свой напор.


      Не знаю, что щелкнуло в моей голове, но очнулся я, когда повалил этого парня на асфальт и начал бить. Из его носа сразу хлынула кровь, бровь рассечена, глаз заплыл, потому что я ударил уже дважды. И продолжаю бить и бить, пока этот сосунок орёт, чтобы я остановился и отпустил его.


— Хардин, пожалуйста! — услышал я нежный голос Лидии, а потом отдёрнул руку и она упала.


      Оказывается она пыталась остановить меня, схватившись за мою правую руку, но я не почувствовал этого, поэтому она упала на асфальт. Осознал я это только, когда Бет начал оттаскивать меня от этого упыря, что уже не сопротивлялся и ничего не говорил. Я почувствовал, что моя правая рука горела, мне было нечем дышать, а глаза застелила красная пелена гнева.


      Бет что-то говорил мне, но я не слушал, потому что увидел Лидию, что лежала на земле и потирала ногу. Из её глаз лились слёзы, и она выглядела такой маленькой и хрупкой, что я боялся даже подойти к ней, чтобы утешить. Казалось, что любое моё слово и прикосновение может ранить её еще сильнее.


— Эй, — тихо сказал я и сел на корточки рядом с ней. — Как ты?


— Я ногой ударилась, — всхлипнула она и надула губы. Она была как маленький ребенок, и я невольно улыбнулся.


— Мужик, тебе лучше уходить, я вызову скорую, — сказал Бет.


      Я обхватил Лидию за талию и помог встать. Крови не было, значит, просто небольшой ушиб.


— Я хочу домой, — сказала девушка и прижалась ко мне. Она была такой маленькой в моих руках.


— Я провожу тебя. Только нужно забрать твою куртку, ты можешь замёрзнуть.


— Хорошо, — прошептала Лидия, и её дыхание обдало мою шею. Я проигнорировал то, что мой член реагировал на такую её близость, и направился ко входу.


      Пока мы шли, Лидия хваталась за меня, как за спасательный круг, боясь упасть. Мне даже пришлось брать её с собой за барную стойку, потому что она не хотела отпускать меня. Я помог ей надеть куртку, игнорируя пристальный взгляд Сьюзан, а потом направился к выходу.


      На улице Бет помогал встать тому парню. Он уже пришёл в себя, но взгляд был рассредоточен. Лидия сразу отпрянула от меня и быстро пошла в сторону дома. Я поспешил за ней и услышал, что она бормотала себе под нос.


— …одного раза должно было хватить. Нет, нужно второй раз. Ведь на ошибках не учатся. Только не я. Чёрт! Какая же я идиотка! Нужно понять, что мне нельзя пить.


— Перестань, — сказал я и поравнялся с ней. Её щеки стали еще краснее из-за того, что её снова поймали на размышлениях вслух. Лидия потупила взгляд. — Придурков хватает. Не переживай из-за этого.


— Просто… ну, это не первый раз. Я пила крепкие напитки лишь раз. Это было в выпускном классе… тогда я чуть не переспала с каким-то парнем… и вот теперь. Боже! Не могу поверить. Второй раз пью и второй раз я чуть не… Дура! — она несильно бьёт себя рукой по лбу. — Давай о чём-нибудь другом? — попросила она.


— Давай, — просто сказал я потому, что внутри меня снова закипал гнев от того, что это был не первый урод, пытавшийся воспользоваться ей. Хотя, кого я обманываю? Встреть я такую девочку в баре, я бы сам захотел затащить её в постель.


— Ты просто невероятно пел, — начала она. — У тебя божественный голос. И ты так сексуально выглядишь на сцене с гитарой. Ой! Я вслух это сказала?


      Лидия сейчас была краснее рака. Я лишь усмехнулся и кивнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от её смущения.


— Видишь? Я такая дура.


— Нет. Наоборот, твоя привычка кажется мне очень милой. Многие люди вечно врут и недоговаривают, а ты честная, что большая редкость.


— Не правда. Из-за этого я всегда попадаю в нелепые ситуации.


— Зато я теперь знаю, что ты считаешь меня сексуальным. Ты не первый раз мне это говоришь, — усмехнулся я.


— О, Боже!


— Перестань. Не смущайся, — я отодвинул руку Лидии от лица.


— Раньше София была рядом, чтобы напомнить мне. У нас было тайное слово. Маршмеллоу.


— Маршмеллоу? — переспрашиваю я.


— Да. Маршмеллоу. Это была наша любимая сладость. София знала меня лучше всех на свете и знала, когда я начинаю говорить лишнее, поэтому она говорила это слово, и я сразу затыкалась. Это упрощало мне жизнь.


— София. Это твоя?..


— Сестра, — быстро сказала Лидия и плотнее закуталась в куртку. Но что-то мне подсказывало, что не из-за холода на улице, а из-за того холода, что шёл изнутри неё. Если я правильно помню, то с ней что-то случилось, теперь они редко видятся, но Лидия не хочет говорить об этом. — Мне так не хватает её, — продолжила она. — Макс классная, но она не София. Такое чувство, словно я потеряла часть себя восемь лет назад. А я и потеряла, ведь София была моей частью.


— Но она жива? — я не мог понять, почему Лидия говорит так, словно её сестра мертва.


— Да. Она жива, но больше не живёт, потому что не знает, как жить, — её голос был таким печальным, и она едва не плакала. Я решил перевести тему разговора.


— Все песни, что ты слышала, — сказал я. — Они были написаны про Алекса.


— Твоя мама что-то упоминала про него.


— Да, — вздохнул я.


— И кто он?


— Мой брат, — я с трудом сглотнул, потому что мне было очень тяжело говорить. Я не говорил этого уже очень долго и вообще старался не упоминать его. — Мой брат близнец, — продолжил я.


— Офигеть! — Сказала Лидия и повернулась ко мне. — Еще один такой же красавчик?


      Это заставило меня улыбнуться, но теперь печальной улыбкой. Мысль о том, что Лидия считает меня красивым — приносила радость, а воспоминания о брате — боль.


— Да, но он умер.


— Боже! Прости.


— Ничего. Это было семь лет назад.


— Мне очень интересно, что случилось, почему ты так среагировал на упоминания твоей мамы о брате при мне. Но я не хочу лезть в это, потому что знаю, как больно, когда кто-то бередит старые раны.


      Её честность и понимание меня поражают. Наверное, именно это заставило меня продолжить.


— Это я был виноват. В смерти Алекса виновен я. И до сих пор я не могу простить этого себе.


Я до сих пор помню наш последний разговор. Помню его слова, мои протесты. Он был так собран. Золотой мальчик школы. Победитель многих олимпиад. Гордость семьи. Наследник папиной компании. Подавал документы в Гарвард. Сейчас у него бы мог быть выпускной год. Последний.


— Мы часто виним себя во всех бедах, но, порой, нам нужно просто собраться и иди дальше, невзирая на ошибки прошлого, — задумчиво сказала Лидия. Когда я посмотрел на неё, то понял, что она говорит это скорее себе.


      Она тоже в чём-то винила себя. Может, в смерти мамы. Или в том, что произошло с её сестрой. Не знаю, но было видно, что живёт она с этим уже очень давно и до сих пор не может просто так справиться. Я вижу то же, что вижу у себя. Демоны, что мучают её изнутри. Вечно что-то нашёптывают. Я знаю, что порой это сводит с ума. Я пью, курю травку и очень много трахаюсь, чтобы забыть эту боль, что вечно преследует меня и напоминает, что жизнь Алекса прервалась из-за меня.


      А музыка помогает мне выговориться. Я надеюсь, что, где бы он ни был, он слышит мою музыку, через которую я говорю ему, как я сожалею и как сильно его люблю. Надеюсь, он слышит меня.


      Мы больше не говорили, потому что уже дошли до дома. Лидия жила на этаж ниже меня, но я всё равно проводил её до самой двери и ждал, пока она справится с замком. Потом она повернулась ко мне, и я заметил, что её глаза были красными и из них текли слёзы.


— Останься со мной. — Тихо попросила она.