— Мы что-нибудь придумаем.


      О, как бы я хотел этого! Мне нравится время проведённое с этой девочкой, что помешана на чистоте и контроле, не видит своей сексуальности, поэтому носит консервативную одежду, с рыжими волосами и глазами, как у напуганного оленёнка. Только мысли, что посещали меня, были далеки от дружеских. Желание, которые я испытывал рядом с ней, были слишком греховными, а возбуждение невыносимым.


— Мне нужно идти, — сказала она. — Хочу проверить Софию.


— Ладно. — Выдохнул я.


      Мне хотелось крикнуть «Нет, не уходи. Я должен убедиться, что ты будешь в порядке». Я не мог отпустить её в таком состоянии. Просто не мог, потому что больше всего хотел сейчас прижать к себе Лидию, чтобы утешить её, чтобы на её прекрасном лице появилась улыбка, а слёзы исчезли полностью.


      Но я понимал, что не могу так поступить. Сестра для неё весь мир, и я не мог просто удерживать её.


      Лидия развернулась и пошла к выходу, но неожиданно остановилась. Она развернулась и подошла ко мне, а потом к моему удивлению, обняла меня, крепко прижавшись. Несколько секунд я был шокирован этим, а потом обвил свои рук вокруг неё и уткнулся носом в её волосы, которые пахли шоколадом.


— Дышать нечем, — пропищала она, и я сразу отпустил её.


— Прости.


— Я пойду, — снова повторила она и спиной пошла к выходу из кухни. — Пока.


— Пока, — она улыбнулась и стала разворачиваться, но ударилась плечом о дверной косяк и сразу покраснела. Я улыбнулся, увидев её смущение, а она помахала мне рукой и побежала к выходу.



      Этим вечером я долго думал о Лидии и никак не мог выкинуть её из головы. Не мог перестать вспоминать её заплаканное лицо, то, как она прижималась ко мне, как вкусно пахли её волосы, как мило она краснела, какой ранимой выглядела. Лидия не была похожа ни на кого из всех моих знакомых. Она словно вышла из какой-то сказки. И мне всё больше и больше кажется ненастоящий.


      Но я всё же могу трезво посмотреть на ситуацию. Такая девушка, как она, может быть только в фальшивых отношениях со мной. Видно, что Лидия из хорошей семьи, что она ждёт многого от жизни и ставит перед собой большие цели. А я? Я не знаю, что со мной случится завтра. Буду ли я трезвым, или снова мертвенно пьян? Что я могу предложить? Быстрый хороший трах? А нужно ли ей это? Конечно, нет.


      Лидия не из тех девушек, что позволит отыметь ей только за то, что угостил парой коктейлей. Её нужно добиваться. Дарить ей цветы, водить по роскошным ресторанам, делать изысканные комплементы и шикарные подарки. Но я не умею этого. Вот Алекс бы смог. Он всегда был слишком правильным. Они бы с Лидией классно смотрелись.


      Но это почему-то только взбесило меня, поэтому я вскочил и опрокинул журнальный столик, стоящий перед диваном, а потом вскочил и сорвал эти дурацкие занавески, что подарила нам мама, а Лидия повесила. Это бесило. Тот факт, что она создавала тут семейное гнёздышко для нас. Мне не нравится такой идеальный порядок, когда мои джинсы выглажены со стрелками, когда мне нужно использовать специальные штуки, что нужно ставить под стаканы, чтобы не испачкать стол. Это всё слишком для меня, но прекрасно для Лидии.


      Я достал телефон и позвонил Мэг.


      Конечно же, она с радостью согласилась приехать.

23. Лидия.

Я повесила ярко-розовое платье обратно на вешалку и отошла от стойки. Все эти платья были для меня слишком яркими и вызывающими. А вот София взяла уже пять похожих платьев и пыталась уговорить меня хотя бы померить их. Но всё это было не для меня. Не люблю привлекать к себе внимания, не люблю, когда мужчины смотрят на меня дольше двух секунд. Мне сразу становится страшно. Но почему-то взгляд Хардина заставляет меня трепетать не от страха. От чего-то другого. Нового и непонятного.


      Мысль о Хардине болью отдалась в сердце, а на глаза навернулись слёзы, но я быстро одёрнула себя. Я не имею права ревновать его. Но ночью, когда он устроил фестиваль крика с кем-то, я не спала и просто смотрела в потолок, представляя его там с какой-нибудь девушкой. И это было очень больно. София крепко спала, поэтому не заметила ничего, но я всё равно боялась разбудить её, поэтому прокралась в ванную, где проплакала до самого утра и не могла успокоиться.


      Сегодня с утра мне пришлось краситься полчаса, чтобы привести себя в порядок, ведь меня ждал день с Софией и мамой Хардина. Почему-то именно сейчас мне стало противно от того, что я обманываю её. Она была такой доброй и милой женщиной. Печально, что, возможно, мы больше не увидимся. Сомневаюсь в том, что Хардин будет оттягивать наше расставание.


— Лидия, — позвала меня Карла. — Как тебе эти джинсы?


      Джинсы с низкой талией и слишком заужены, но я вполне могла надеть такие.


— Очень симпатичные, — улыбнулась я. Так хорошо, что хоть кто-то здесь на моей стороне.


— Карла, ты должна быть за меня! — возмутилась только что подошедшая София. — Эти джинсы её обычного стиля. Нам нужно что-то говорящее «Привет! Я сексапильная красотка».


— Неужели, ты сказала «сексапильная»? — рассмеялась я.


— Да! — ответила она с широко открытыми глазами. — Я считаю, что «сексапильная» вполне нормальное и приемлемое слово. Или ты что-то имеешь против него?


— Я думала, оно вышло из обычного употребления.


— Дамы, хочу напомнить, что вы стоите рядом с пожилой женщиной, — сказала миссис Стоун, а я сразу покраснела до кончиков ушей.


— Простите, — виновато произнесла я.


— Да ладно! — невозмутимо ответила София, смеясь. — Ты красивая женщина и сама еще очень сексапильная.


      От слов Софии я только сильнее покраснела и виновато посмотрела на маму Хардина. Мне хотелось извиниться перед ней за всё это, но, к моему удивлению, она рассмеялась в голос.


— А то! — ответила она и подмигнула нам.


      Через час блужданий по магазинам мы устали и проголодались, поэтому я предложила перекусить где-нибудь. София, как и ожидалось, заказала очень мало, и едва справлялась с этим. Но миссис Стоун начала рассказывать о своих соседях, поэтому не обращала на это внимания.


— Когда они только переехали, — начала рассказывать очередную историю Карла. — Мальчики сразу же влюбились в Мэй, пятилетнюю дочку Клинтов. Они постоянно бегали за ней, дарили цветы, мороженное, конфеты. На руках носили. А однажды чуть не подрались.


— Но у Хардина тут был большой плюс, — рассмеялась София. — Он же старше Элиота… на сколько? Лет на семь-восемь?


— О, Элиота тогда и в планах не было, — сказала миссис Стоун. — Я говорила про Хардина и Алекса.


— Алекса? — переспросила София, а мне захотелось увести разговор от всего этого. Не думаю, что Хардин обрадуется, узнав, что мы говорили о его покойном брате.


— Да, брат-близнец Хардина. — ответила его мама.


— И где он сейчас? — я пнула Софию под столом, но она лишь хмуро и с вопросом посмотрела на меня и отвернулась.


— Он погиб, когда ему было шестнадцать, — печально сказала она, а её взгляд стал каким-то отсутствующим. — В автокатастрофе.


      Я протянула руку через стол, чтобы взять Карлу за руку, показывая тем самым свою поддержку. Я просто хотела показать, что я рядом, что она не одна. Я знаю, как порой это нужно. Но она отшатнулась от меня и закрыла лицо руками. А потом начала плакать и кричать на всё кафе.


      Все сразу повернулись, чтобы посмотреть на нас, а я попыталась успокоить маму Хардина, но у меня ничего не получалось. Её крики было трудно разобрать. Я пыталась говорить с ней, приобнять, но у меня ничего не получалось.


— Ей нужно увести отсюда, — громко сказала София.


      Я помогла миссис Стоун встать, начала толкать ее к выходу. Она почти не шла. Всё хваталась за меня и чуть ли не падала. Мы вышли на улицу, и я надеялась, что здесь ей станет лучше, но ничего не помогало. Она упала на асфальте на колени, и начала еще сильнее плакать и кричать.


      Я увидела, что София с нашими вещами и сумками выбежала на улицу.


— Нужно отвезти ей домой, — сказала я. Она кивнула и пошла ловить такси. — Всё хорошо, — пыталась я успокоить Карлу. — Всё в порядке, вы в порядке.


— Мой мальчик… — плакала она. — Мой бедный мальчик… мои малыши… они же… он не виноват…


— Всё хорошо, — повторяла я.


      Я не могла понять смысла слов миссис Стоун. Она что-то продолжала повторять про своего мальчика и про то, что он не виноват. Я никак не могла её успокоить. В такси Карла продолжала плакать у меня на плече и что-то бормотать про себя. Я не знала, что мне делать, поэтому послала Хардину сообщение. Но я не хотела сильно волновать его.


      Вскоре мы подъехали к дому. Я помогала маме Хардина подняться наверх, она едва могла стоять на ногах и вся тряслась. В квартире Хардина я повела её в комнату, чтобы она могла прилечь и отдохнуть, но как только она пересекла порог начала кричать.


— Нет! Нет, я больше не могу! — кричала она, а я не могла понять, что еще произошло. — Всё должно быть не так! Не так!


— Карла, — позвала я её. — Что случилось? Скажите мне, прошу.


— Всё должно быть не так, — я проследила за её взглядом и заметила, что он был направлен на старую гитару Хардина, что постоянно стоит в углу на подставке.


— Хардин звонит, — сказала София, появившись в комнате.