— Она в гримёрной, под замком почти что, — рассмеялся Влад невесёлым смехом.

   А Степану вдруг стало мерзко. Вместо того, чтобы быть сейчас рядом со своей женой, которую наизнанку выворачивало от всего происходящего, Влад запирал в гримёрных каких-то малоприятных стриптизёрш, да ещё и злился при этом. Правда, говорить о своих ощущения другу он не стал.


     Прокляв свою любовь, живу которой,

     Бросался снова в омут с головою.

     Я не готов опять к разлуке скорой,

     Я жить опять хочу одной тобою.



     И где-то в глубине души застывшей,

     Твой образ не забытый повстречаю.

     Из будущей ты станешь снова бывшей…

     Тебя себе любить я запрещаю…


   Влад где-то внутри себя ожидал, что рано или поздно Стася поставит ему какие-то условия. Но, он считал, что услышит их многим позже, потому озвученные требования стали для него полной неожиданностью. А неожиданностей Влад не любил — сказывался плачевный опыт молодости. Правда, Стасю это, похоже, нисколько не останавливало и первое, чего она потребовала, узнав о наличии Златы — совместное проживание. Она с какой-то маниакальной настойчивостью повторяла ему, что они должны жить вместе, и другого варианта развития событий она для себя не приемлет.

   А вот Влада это очень сильно оттолкнуло. Он пытался уговорить себя, что сам этого хотел, что любит Стасю и хочет с ней жить, но, как ни странно, перед мысленным взором вставала Злата и осознание, что ему с женой хорошо. И он не хочет никуда от неё переезжать. Это, разумеется, было очень эгоистично, он не думал в этот момент ни об одной из своих женщин, но, чёрт побери! Одно дело — уговаривать себя, выбирая, что будет лучше для него, и другое дело — чувствовать и хотеть чего-то иного в глубине души. Так или иначе, эти чувства и желания прорывались из недр подсознания, властвовали над разумом и становились главными.

   Стася же, видя, что Влад колеблется, избрала иную тактику. И, надо сказать, тактика эта возымела отличное действие. Стоило только ей спуститься к клиентам и начать работать, как Влад нарисовался возле неё и буквально силой утащил её в гримёрку. Ей такое проявление эмоций было очень по нраву, ведь сразу становилось ясно, что Владу она была небезразлична. Это была своего рода её власть над ним, и это так манило и притягивало, заставляло голову кружиться от этого осознания.

   Вот и теперь, когда она не стала дожидаться его в гримёрной и спустилась к клиентам, Влад оказался рядом во мгновение ока и, не обращая внимания на опешивших во второй раз клиентов, утащил её к лестнице. На руке до боли сжимались его пальцы, со стороны это, должно быть, выглядело ужасно, да и выражение отвращения на лице Степана, который повстречался им на пути, говорило о многом, но Стася ликовала.

   — Какого чёрта, мать твою, ты снова вытворяешь? — процедил Влад, запирая за собой дверь кабинета и поворачиваясь к Стасе, которая прошла в сторону его рабочего стола и уселась на краешек. Она вынула из пачки, лежащей на столе, сигарету, не торопясь отвечать, так же медленно прикурила, выпуская дым вверх.

   — Ты дал мне понять, что у нас нет обязательств по отношению друг к другу, почему я должна теперь отчитываться перед тобой? — пожала она плечами, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся.

   Влад сложил руки на груди и направился к ней. Медленно, но уверенно, прожигая взглядом насквозь. И от этого взгляда Стасе стало не по себе. Она даже на секунду испугалась, поняв, что, скорее всего, перестаралась. Но Влад только подошёл к ней вплотную, забрал сигарету, медленно затянулся, не спеша выпустил изо рта дым. Потом затушил окурок в пепельнице и легонько стукнул её по ногам, давая понять, чтобы она раздвинула их. А когда Стася подчинилась, устроился между ними, установив ладони по обеим сторонам от её тела. Их губы, которые были на расстоянии вдоха друг от друга, опалялись дыханием и еле сдерживаемыми страстью и злостью.


   Внутри Влада тут же вскипел просто адский коктейль похоти и желания показать всю степень злости на Стасю.

   — Не советую тебе играть с огнём, маленькая, — выдохнул он в её губы, наслаждаясь ароматом её духов и сигарет. Терпкий, лёгкий и в то же время запоминающийся, как и сама Станислава.

   — Ничего нового ты не услышишь, — таким же выдохом произнесла она в ответ, стирая последние границы между ними и ещё ближе подаваясь к Владу. — Я считаю себя свободной от обязательств перед тобой. С таким же успехом ты можешь трахать любую стриптизёршу в своём чёртовом клубе.

   — Ты не любая. — Влад скользнул губами по её губами, провёл ими по щеке Стаси, остановился на мочке уха и ощутимо прикусил её, тут же зализывая укус языком. От этого касания Стася вздрогнула, а когда горячий язык скользнул в раковину, по её телу прошла дрожь возбуждения. Что и говорить, помимо того, какие перспективы перед ней открывал Влад, спать с ним было не в пример приятнее, чем с теми, кто был до этой встречи.

   — Я выполню твоё желание, — шепнул он, рывком придвигая её к себе, и молниеносно разрывая на Стасе очередной костюм.

   — Чёрт, Влад, так мне придётся работать голой, — произнесла она, тут же улавливая опасный огонь на самом дне его глаз.

   — Тебе вообще не придётся работать. Я запрещаю. — Он резко рванул ремень на джинсах, и через мгновение с облегчением выдохнул, когда набухший до предела член вырвался на свободу. — Я запрещаю тебе, слышишь? — Ещё одно движение, и Стася вскрикнула, когда Влад рванул пальцами тонкую полоску её трусиков, так, что ткань не выдержала и порвалась, предварительно до боли впившись в кожу на бедре.

   Он упёрся головкой члена в её горячее и влажное лоно, обхватил пальцами подбородок, поворачивая голову к себе и находя взглядом её глаза, и, не медля больше ни секунды, вошёл на полную глубину. Влад наслаждался тем, как зрачки Стаси расширились — то ли от боли, то ли от наслаждения, а потом стал резко насаживать её на себя. Это было то, чего ему так сильно хотелось: чувствовать её тело перед собой и вокруг себя, упиваться звуками, которые он сам извлекал из её тела, а ещё видеть своё отражение в тёмных омутах её глаз. Это был необузданный и животный секс. Секс ради того, чтобы доказать самому себе, кто именно мужчина этой женщины, и от этого осознания какой-то грубости на грани с животностью все тормоза сносило напрочь.

   Стася уже лежала на спине, расположившись прямо на его бумагах, контрактах и прочих совершенно не нужных сейчас вещах. Она выгнулась, судорожно хватаясь пальцами за края стола, смахивая с него всё, что на нём лежало, и без остановки стонала, уже ни мало не заботясь о том, что их могу услышать. И когда  сжалась в оргазме вокруг до боли напряжённого члена, когда она практически закричала от охватившего её удовольствия, Влад больше не смог терпеть и с громким рыком излился следом.

Часть 5.1

Ты заменил любовь своей утехой,

     А я тебе себя одну дарила.

     Ты был моим родным и долгим эхом,

     Тебя я одного боготворила.



     Кричу издалека, но ты не слышишь,

     И чувствую — теперь совсем отчаюсь…

     Попробую я быть сегодня выше:

     Тебя себе любить я запрещаю.


   Так плохо и странно Злате не было уже давно. И никто не мог ей помочь, по той простой причине, что вроде бы кругом было всё тем же, с той лишь огромной разницей, что внутри неё было жуткое знание, подтверждённое извне. И всё же, она смогла уговорить себя, что так лучше. Правильнее знать что-то, чтобы потом случившееся не стало слишком болезненным ударом. Так вроде бы становишься более подготовленным ко всему, что ждёт впоследствии. Вроде бы…

 Сейчас она жила только одной мыслью: увидеть эту самую Стасю. Что именно она собиралась вынести из этой встречи, и сама, пожалуй, не знала. Увидеть, заметить, понять, что именно есть в сопернице, чего нет у неё? Возможно. А может, просто надеялась, что именно во время встречи придёт какое-то спасительное решение, и всё встанет на свои места. А ещё ей очень хотелось понять, сможет ли она отпустить Влада, если вдруг поймёт, что перед ней — достойная кандидатка на то, чтобы Влад ушёл к другой. Хотя, когда любишь, разве мыслишь здраво? Злата всегда считала, что любовь — это, прежде всего, разум, а потом уже чувства, но то, что сейчас творилось в её душе, было невозможно вогнать в рамки разумного. Она пыталась бороться с эмоциями, но выходило как-то жалко. Для себя самой в первую очередь, ведь раз за разом её ждал неизменный провал.

   Теперь Влад стал всё чаще ночевать в клубе, хотя, Злате слабо верилось в это. За последние несколько дней он был дома ночью только один раз, и то приехал часам к двум ночи, при этом был жутко раздражённый и злой. На все попытки Златы выяснить, что случилось, отвечал молчанием, при этом она видела, что он еле сдерживает себя, чтобы не сорвать на ней злость.

   После этого терпеть больше сил не осталось, но Злата всё равно почему-то находила причины отложить звонок Степану, чтобы тот договорился со Стасей о встрече. Наверное, просто боялась, что после этого назад пути уже не будет.

   — Хей, котёнок, о чём задумалась? — Влад подошёл к дивану, на котором сидела Злата, и присел перед ним на корточки.

   Злата перевела взгляд на лицо мужа и задержалась так, рассматривая такие знакомые черты, словно силилась запомнить его досконально. Внутри жгло, хотелось рыдать, устроить истерику, кричать, чтобы только весь этот жуткий пожар потух, чтобы не было так больно, но она только улыбнулась, протягивая руку и убирая прядку волос с его лба.