– Спенсер, – восклицаю я.

– Я вернусь, расслабься. – Закрывает за собой дверь, и я откидываю голову назад на подушку.

Ролевая игра, наручники, повязка, что ещё? Он меня метит. Во что, черт возьми, я снова вляпалась?! Уставившись в потолок, я слушаю мужские голоса, они обсуждают то, чего я не могу разобрать. Дёргаю бёдрами, чтобы спустить каким-то образом сорочку ниже, но ничего не меняется. Даже если бы у меня вышло, мои ноги на ширине плеч, и если он, все-таки, решит меня насиловать, я полностью в его доступе. От мысли, проскользнувшей в моей голове, я чувствую новую волну теперь уже адреналина, которая проходит вдоль моего позвоночника. Картинка голого Спенсера надо мной… Возбуждение и похоть сжирают меня. Грудь поднимается и опускается от фантазий, что он может со мной сделать. Как мои зафиксированные руки требуют его прикосновений, губы, зубы, покрывающие страстными укусами моё тело… Пытаюсь сжать бедра от новой волны, выгибаю спину и натягиваю наручники.

Дверь резко открывается, и тут же закрывается на ключ. Спенсер смотрит сначала в мои глаза, затем губы, возбуждённые соски, резко обозначенные через тонкую ткань. Оценивающе он смотрит на мои трусики, и по его губам скользит довольная улыбка Чеширского кота.

– Ты думала обо мне, Лорена? Мне приятно быть предметом твоих фантазий.

Очень медленно, практически мучительно, кончиками пальцев ведёт от стопы по моей ноге, поднимается по внутренней части бедра и пальцем проводит по промежности, отчего я не осознанно выгибаюсь ему навстречу.

– Скажи мне, ты, когда ставила эту дверь, думала головой? – Он оставляет меня опустошённой и сгорающей со стыда, сам садится в своё кресло, которое так прекрасно с ним сочетается. Слишком шикарное для этого дома, как и он для меня.

– Что? – Я не слышала, о чем он спросил, моё тело все ещё стонет без его прикосновений. Я конченая извращенка, которая, оказывается, возбуждается от штучек с принуждением. Мне больно и стыдно одновременно, поэтому я отворачиваюсь от него.

– На меня смотри, – его голос звучит немного резче, чем прежде. – Когда я разговариваю с тобой, все твоё внимание должно всецело принадлежать мне. И понимать ты должна с первого раза.

– Я прослушала вопрос. Ты прикасался ко мне, и все моё внимание было сосредоточено на твоих руках. – Я поворачиваюсь снова к нему, на глаза наворачиваются слезы бессилия и злости. Он манипулирует мной и моим предательским телом.

Спенсер указательным и средним пальцем подпирает голову, ставит локоть на подлокотник, поза говорит о его преимуществе в отношении меня. Доминантной натуре завоевателя.

– То, что стоит у тебя в виде уличной двери, фанера. Мальчишке, живущему напротив, не составило бы труда выбить её ногой. Я не говорю о тех, кто хотел бы тебе сделать действительно больно. Мне интересно, чем ты руководствовалась? И, кстати, по поводу этого. – С пола он поднимает круглое, бумажное ведёрко, в котором находятся наггетсы, которые купил Тео. – Это твой завтрак? Старые куриные отбросы, изрядно политые перцем? Для того, чтобы ты не поняла, какую отраву ты ешь и кусочки сдохшей курицы?

Сжимаю губы, чтобы не послать его куда подальше с умными речами. Он ничего обо мне не знает. Ни-чер-та! Мои руки уже ломит от боли, сколько ещё он продержит меня в таком положении? Это уже начинает меня бесить. Я лежу перед ним, пока он разговаривает со мной, как с полоумной, и учит, как я должна поступить. Но я не собираюсь с ним делиться тем, что его не касается. Упрямо смотрю ему в глаза, но молчу.

– Решила бунтовать? А зря, я уже собирался тебя отпустить. – В его глазах сверкает радость победы, смакует мою беспомощность. – Сейчас, как только сделают дверь, мы с тобой отправимся пообедать, и не этим. – Брезгливо отбрасывает назад в ведёрко жирное мясо и вытирает салфеткой пальцы, она попадает туда же. От этого зрелища у меня возникает рвотный рефлекс. – Я выясню все интересующие меня вопросы, просто, чтобы ты знала.

Он встаёт, достаёт ключ из кармана своих серых брюк, протягивает его к моим ногам, но останавливается, отчего я громко стону. Мне надо сбегать в туалет, иначе мой мочевой сейчас порвётся.

– Пожалуйста, – прошу я его. – Я больше не могу лежать в этом положении.

Его взгляд снова задерживается на моих трусиках, губы приподнимаются в кривой улыбке, словно он открыл для себя нечто из разряда фантастики.

– Ты больше не поступишь так, как тебе хочется. – Одна моя нога получает свою свободу, сильные руки разминают онемевшие мышцы. – Никаких поездок с мужиками и одиноких походов по ночам.

– О, боже, – стону я в голос, когда ещё одна моя нога сгибается в колене и посылает миллионы ударов иголками по коже. Приподнимаю попу и выпячиваю своё тело немного вперёд, эта такая дурацкая боль. Спенсер разминает место судороги и сгибает мои ноги.

– Мне нравится, как ты реагируешь на прикосновения, перестань хмуриться. – Одна рука получает несколько поцелуев и укус, то же самое происходит и со второй. – А теперь давай договоримся. – Он присаживается на край кровати, пока я растираю свои кисти.

– Спенсер, я не думала, что мы встречаемся, – отвечаю ему во время того, как он убирает наручники в мою прикроватную тумбу.

– Я и сейчас не говорю, что мы вместе. – Я приподнимаюсь на кровати. – Ты мой ассистент.

Бред! Соскакиваю с кровати, иглы-судороги снова впиваются в мои икры, отчего я хромаю, как раненный на поле боя солдат. Ноги подгибаются, и остаток пути в ванную комнату мне приходится проделать на коленях.

– Потрясающий вид, мисс Фолс.

– Да пошёл ты к черту, профессор Уолли! – ору я и закрываю дверь перед его носом. Подпираю её своей задницей под его довольный смех. Поверить не могу, что меня только изначально напугала ситуация до того момента, как я узнала, что это он. Потом я чувствовала себя настолько возбуждённой, что мысли о насилии ни разу меня не посетили. Все, что мне осталось после нашей маленькой утренней идиллии, это промокшие трусики, сладкая ломота в теле и следы от его укуса. Черт знает что! Я больная, озабоченная дура, у которой в голове солома вместо мозгов. Ноги начинают меня слушаться, как и руки, поднимаюсь с пола и принимаю душ. Тишину квартиры нарушает звук дрели, да такой сильный, что у меня дрожат старые трубы водопровода. Отключаю воду, быстро чищу зубы и кутаюсь в огромный халат на голое тело. Понимаю, что это не самая лучшая идея, но я не надену вещи, в которых пахну неудовлетворённым сексом. А вот чистое находится как раз-таки в моей комнате, где сейчас обитает страшный зверь по имени Спенсер Уолли.

– Быстро ты. – Он снова уселся в уже привычное ему кресло, широко расставив свои длинные ноги, и облокотившись на спинку. В его руках какой-то из моих журналов, который он тут же кладёт на свои колени. Внимательно следит за тем, как я достаю белье из шкафа, зажимаю в руках. – Белое? Мне нравится, покажешь, как ты в нем выглядишь, как только наденешь.

Я возмущённо смотрю на него, он же чувствует себя в своей тарелке, новый шум, исходящий из гостиной, заставляет меня нервно дёрнуться.

– Что там происходит? Ты решил разнести мой дом в щепки? – Иду к двери, когда он обхватывает меня за руку и больно сжимает.

– Оденься сначала, – произносит сквозь зубы. – Или ещё не все увидели твоё тело? Вперёд.

Он не церемонится со мной, заталкивает меня в ванную комнату, как безвольную куклу. Его бешеный нрав, который я вижу совершенно, с другой стороны, меня ошарашивает. Быстро надеваю кружевной бюстгальтер без косточек и маленькие трусики, едва прикрывающие мою попку, когда дверь распахивается, и Спенсер стоит в проёме.

– Что ты творишь? – восклицаю я.

– Оцениваю своё приобретение, – нагло отвечает он.

– И как? – с вызовом отвечаю я ему. – Соответствует твоим стандартам?

Молча подмигивает мне, посылая плотоядный взгляд и истерику моих нейронов по всей нервной системе.

– Не ответишь? – возмущаюсь я.

– Кажется, котёнок решил выпустить коготки? Жаль, что твой гардероб состоит только из джинс, брючных костюмов и футболок. – Протягивает мне мой белый брючный костюм. – Надень, мы идём обедать.

Дверь за ним захлопывается, а я так и стою с протянутой рукой, держащей вешалку с одеждой. Полностью растерянная, интуитивно я чувствую его рядом, громко выдыхаю и начинаю собираться. Когда застёгиваю одну пуговицу на пиджаке, меня начинает немного трясти, настолько волнительно произошла наша встреча. Я не знаю, каким образом он это делает, но все на уровне инстинктов. Он породистый самец, который поражает меня своей напористостью. Посягает на мою личную территорию, которую до него не занял ещё ни один мужчина. Если вспомнить предшествующие события, то я обязана была орать, как сумасшедшая, но я этого не сделала. Все остаётся для меня загадкой. Почему именно так я себя повела? Что будет дальше? Что если он извращенец? Я не люблю боль. Шлепки, кнуты, или что там они применяют.

Выхожу из ванной комнаты в совершенно пустую спальню, громкие голоса мужчин сменяются спокойным Спенсера, и я решаюсь появиться перед людьми, заполнившими мою квартиру. Мужчины оглядываются, чтобы рассмотреть, кто нарушил своим появлением их собрание тестостерона. Один человек удерживает металлическую дверь снаружи, второй крепит её на огромные болты. Сейчас, если кто захочет пробраться в дом, тогда ему придётся взорвать его к чёртовой матери, и дверь останется не тронутой. На фоне такой роскоши дерьмовые обои смотрятся ещё более убогими, чем прежде. Надо их было содрать в первый день, но тогда я осталась бы без денег ещё раньше. Киваю мужчинам, опускаю привычно глаза в пол, это покорное отношение к мужчинам на подсознательном уровне словно гласит: «не доверяй им, не смотри, не говори».

В кухне меня ожидает очередной сюрприз – все мои пожитки, то маленькое количество радостей жизни свалено в мусорный мешок. Я примерно знаю, кто всему виновник. Но кофе! Он просто дикарь, если хочет лишить меня этого дерьмового порошка, похожего на стружку. Тянусь пальцами в пахнущий курицей пакет, когда сильная рука обхватывает меня сзади за талию.