– Решил сначала накормить? – спрашиваю я, присаживаюсь на белоснежный стул.

– Зачем душить тебя на пустой желудок, все интересней посмотреть содержимое твоих кишок в момент переваривания. – Шуршит газетой, слегка её стряхивает, когда переворачивает страницу.

– Приятно знать, что ты не применишь нож, как делал это в других случаях. – Он прищуривает глаза, наконец, обращая на меня внимание.

– Раз уж обвиняешь, то по-крупному. Зачем так мелко, я могу взять сарацинский меч, находку времён крестоносцев. – Приподнимает очки на макушку.

– Глупости какие, он слишком тяжёлый и не удобный. К тому же, лезвие давно затупилось. – Откусываю хлеб и отправляю его прямиком в желудок вместе с вкусным мясом, чуть ли не стону от блаженства, открываю рот, чтобы ему ответить колкостью.

– Не говори с набитым ртом, можешь подавиться, – пресекает он меня. – Я сообщил уже полиции адрес, тебе на телефон придёт сообщение, подтверди, что так и есть. И ещё связался с твоей матерью и думаю, она была несказанно рада, что такое сокровище не едет к ней.

– Радует, что я все ещё представляю хоть какую-то ценность. – Мясо становится до одури не вкусным, а еда пресной. Неужели она так и сказала? Сдерживаю слезы, прячусь за стаканом ананасового сока.

– Не стоит думать об этом. Ты в полной безопасности. Сигнализация работает без сбоя. Если станет страшно, можешь закрыть дверь на замок. – Он хочет, чтобы я верила ему.

– Почему Руби не живёт с тобой здесь? Или со своими родителями? Зачем ей этот ужасный район? – Я не понимаю, как такое может быть. Ведь они обеспеченные. – Ты же понимаешь, что она не в себе.

– За ней постоянно следят родители, так кажется, что она там одна. На самом деле, все не так. К ней приходит человек, все продукты привозит домработница. Она чувствует себя таким образом лучше. – Он опирается локтями на стол, снимает очки и крутит в пальцах. – А не переехала, так как считает, что его дом – это её дом. Любовь сводит с ума.

Я откусываю немного запеканки и тщательно пережёвываю, она просто тает во рту.

– Зачем его родители отдали это дом? – Еда постепенно заканчивается в моей тарелке, и Спенсер наливает мне чай.

– Чувство вины. Они хотели, чтобы Руби простила его. Но здесь можно было не дарить дом. Родители много раз пытались забрать её оттуда, но становилось хуже. У неё случались приступы, которые не приводили ни к чему хорошему. Руби в своём уме, но живёт иллюзией. Для людей она не опасна. – Он наблюдает, как я пью чай в прикуску с божественным печеньем.

– Вы не думаете, что у неё все станет ещё хуже? – я беспокоюсь о его двоюродной сестре, это вполне нормально.

– Мы все контролируем. – Он подталкивает мне маленькую коробочку. – Это шербет, попробуй, хочу увидеть твою реакцию. Сладкая нуга рассыпается у меня на языке, кусочки орешков и фруктов подключают все мои рецепторы и заставляют от блаженства закрыть глаза и промычать. – Я знал, что тебе понравится.

Он все это время наблюдает за мной, сканирует, ощупывает, не прикасаясь.

– Почему ты уволил Тео? – Спенсер снова изучает меня, затем отодвигается от стола, надевает очки и спокойно берет газету. – Это твой ответ?

– Ты сегодня займёшься со мной сексом, – без эмоций произносит он. – Дверь будет открыта. Придёшь, расскажу. – Я отодвигаю стул, резко встаю и иду к выходу из кухни. – Вот теперь анализируй.

– Делать мне больше нечего! – бурчу я себе под нос.

– Кстати, ты вкусно пахнешь, как этот шербет… – У меня спирает дыхание, но я не останавливаюсь.

Секс. Бездушное чудовище только может сказать это таким тоном. Разбежалась, ради ответа теперь буду оказывать ему услуги проститутки. И не настолько и интересно.

Я захожу в комнату, закрываю дверь на ключ и с разбега плюхаюсь в кровать. Раньше, когда отец читал мне сказки о принцессах, я лежала в своей маленькой односпальной кровати, достаточно жёсткой. Для исправления осанки мне выписали ортопедический матрас, и если бы мне пришла в голову мысль вот так упасть на неё, я бы переломала себе все кости. Но я слушала отца и мечтала, что однажды у меня будет такая пуховая перина. Я выросла, отец изменился, а потом и вовсе его не стало, а перина так и осталась простым матрасом.

Переворачиваюсь на спину и рассматриваю тюль красивого балдахина, эта кровать для царских кровей или меценатов, кто ставит такое в гостевой? Мой диван и рядом не стоял, даже с его белоснежным стулом. Принюхиваюсь к запаху, исходящему из моего чемодана, он действительно мерзкий. Приходится встать и отправиться на поиски прачечной. Я не знаю, сколько времени я здесь пробуду, но он не будет против того, что я использую его стиральную машинку? Я машинально заглядываю в следующую комнату после меня, совершенно забыв, кому она принадлежит. От восторга я охаю, все в ней говорит о стильном мужчине, которому присуще вкус и утончённость. Это похоже на тёмную комнату лорда, с её коричневыми обоями стиля ампир и тяжёлыми шторами. Кровать, застеленная черным тяжёлым пледом, и кресло-качалка, стоящая напротив приоткрытой лоджии.

– Не думал, что ты так быстро соберёшься заселяться в мою комнату. – Хватаюсь за сердце, все вещи выпадают из моих рук на пол. – Лорена, я тебе последний раз говорю, прекращай подпрыгивать, как подстреленная лань, каждый раз, когда меня слышишь. Иначе отправлю тебя в твою квартиру, и делай, что хочешь. – Он приподнимет моё лицо за подбородок. – Ты поняла меня?

– Зачем ты мне помогаешь? – Снова этот блуждающий взгляд, завораживающий и искушающий.

Мелкая дрожь от его прикосновения сменяется маленькими мурашками на моем теле, губы приоткрываются. Я забываю, как дышать, моментально, едва он немного наклоняется в мою сторону. Закрываю глаза и подставляю лицо для поцелуя.

– Ещё час назад, ты кричала, что я маньяк, – шепчет он, – потом обвиняла меня в том, что я тебя исполосую, отказала мне в удовольствии, а теперь соблазняешь? – вопросительные нотки в его голосе посылают меня в какой-то транс. Слова похожи на детский лепет, я даже сама его не разобрала. – Я не пользуюсь женщинами, они сами приходят в мою постель. Ты поступишь так же, но не сейчас. А помогаю, потому что хочу… Тебя…

Он отпускает меня, так и не прикоснувшись губами, опираюсь спиной об косяк, откидываю голову назад. Это так унизительно: течь по человеку, который просто вверх самоуверенности, обнаглевший в край, и водящий меня намеренно за нос.

– Я не была бы так уверенна по поводу секса, – отвечаю ему, наклоняюсь и собираю вещи у моих ног.

– Если бы мне снова не пришлось уехать на пару дней, боюсь, ты была бы там уже к завтрашнему вечеру, – сообщает он и показывает мне на ту сторону коридора. – Прачечная там. Гостиная здесь, я иду смотреть фильм, ты со мной. Никаких отговорок.

Слышу мелодию смс в моей комнате, подхожу к смартфону. На экране высвечивается сообщение о подтверждении, моего места нахождения. Адрес Спенсера и все его данные. Он не обманул.

Глава 12

Я устала наматывать круги по комнатам, принадлежащим Спенсеру. Его дом – это практически девственно чистое место, без единого тёмного пятна на поверхностях. Он мог бы стать прекрасным хирургом, с такими замашками перфекциониста. Кажется, что даже небольшой хаос сведёт его с ума. Вчера я пила в одиночестве белое вино из какой-то там коллекции, одного бокала хватило для того, чтобы залечь в спячку на долгие пять часов. Проснувшись, я пялилась в телевизор, бессвязно проталкивая в себя патриотические фильмы о стране, в которой я живу. Выводов никаких не сделала, единственное положительное, – меня снова срубило, но уже на диване. Тишина, даже тиканья часов не слышно, и если описать в целом обстановку: тут глухо, как в бункере. Посчитав общее количество окон и дверей, скучные картины, на которых были изображены непонятные вещи, я исследовала каждый закоулок. От безделья я не искала красную комнату или приспособления для бандажа, ничего такого. Это было безделье чистой воды. Оставив это бестолковое занятие, я достала из морозильной камеры коробку с мороженным: «Баскин Робинс» со вкусом фисташек, зачерпнула ложкой вкусную массу и наслаждалась ощущениями.

Спенсер не звонил и не писал мне, наверняка потому, что ему нет дела до меня. Да и стоит ли вообще привлекать к себе внимание. Я вроде как нахожусь здесь для своего успокоения. И обязана его поблагодарить. Кусочек мороженного соскальзывает с моих губ и плюхается на мою футболку, расплывается зелёным пятном.

– Черт, – подношу кофту ко рту, слизываю и посасываю ткань, знаю, что гадко, но это самая дурная из моих привычек. – У кого-то дырявый рот.

Тянусь за салфеткой и затираю огромное пятно, наверное, это надо было сделать изначально. Неприятное ощущение соприкосновения сладкой футболки с телом, и я стягиваю с себя ткань, остаюсь в одном кружевном бюстгальтере. Откинувшись на спинку стула, я закидываю ноги на другой, ставлю на телефоне сериал «Анатомия страсти». Пока загружается видео, я снова умудряюсь уронить мороженное, но теперь между сисек. Масса тает от тепла моего тела и стекает вниз. Ловлю салфеткой липкое мороженное и ставлю коробку на живот. В этой серии показывают, как одна женщина три месяца не ходила к врачу после укуса жука, а наркоман, находясь в отключке, кусает людей, думая, что он зомби. А врачи переживают, что он спидозный. Я увлечённо вникаю в суть проблем местных врачей, когда изрядная порция мороженного встаёт во мне колом при виде червей в теле той самой женщины.

– Твою мать, кто же такое показывает? – Выплёвываю на салфетку жижу и вытираю язык. Рвотные позывы от просмотренного, и у меня уже нет желания есть. Ставлю коробку назад в холодильник и засовываю футболку за резинку джинс, теперь я похожа на строителя, который умирает от жары и таким образом щеголяет по квартире.

Телефон звонит как раз вовремя, чтобы я отвлеклась от этой мути с больными. Имя Руби, и её южная мордочка на экране. Я не знаю, должна ли теперь думать об её адекватности или как вообще относиться ко всему? С другой стороны, она стала мне подругой. И не стоит думать о ней плохо. Быстро мою руки под проточной водой, не нахожу полотенца и вытираю их о джинсы. Перегибаюсь через стол, ставлю локти на него, получается поза грациозной кошки с прогибом в спине, а все потому, что я не хочу дотягиваться до еды, стоящей на середине огромного стола.