Его глаза пронзили меня насквозь своей интенсивностью, когда он прислонился своей шершавой щекой к моему бедру, его рот был близко к моему центру.

— Я чувствую запах твоего возбуждения, Ангел, — сказал он хриплым голосом, который прошел по моему телу, как электрический разряд.

Пока я смотрела, он ухмыльнулся, приоткрыл рот, высунул язык и провел им по маленькой ложбинке, где мои трусики прилипли к моим складкам. Я начала дрожать.

— Ты позволишь мне стянуть с тебя трусики и попробовать твою киску?

Я ничего не сказала. Не да, но хуже. Хуже того ... я не сказала "нет". Потому что я хотела. Я хотела Римо, никогда не хотела ничего большего.

РИМО

Серафина смотрела на меня с ненавистью, но не сопротивлялась, когда я зацепился пальцами за пояс ее стрингов. Я подождал пару ударов сердца, наслаждаясь ее молчанием, купаясь в ее капитуляции.

Я стянул с нее трусики. Она вздрогнула, но подняла ноги, чтобы снять трусики. Я задрал ей юбку.

— Подними ее, Ангел.

Ее изящные пальцы обхватили подол юбки, и она прижала ее к своему плоскому животу.

Я был на уровне глаз с ее киской. Подстриженные волосы над клитором блестели от сока, а губы распухли от возбуждения. Я наклонился, вдыхая ее пьянящий аромат. Прежде чем похитить Серафину, я обдумывал различные сценарии того, как покорю ее, сломаю, но этого среди них не было. Должен признаться, мне это очень понравилось.

Я провел шершавыми ладонями по ее гладким бедрам. Она дрожала, но не от страха, а черт ... с Серафиной я предпочитал любые эмоции, кроме страха.

Мои большие пальцы погладили ее мягкие складки и раздвинули их, открывая ее маленький бугорок. Она судорожно вздохнула, лицо ее выражало одновременно страх и ожидание.

— Мой рот будет первым, кто попробует твою киску, я буду очень внимательным, Ангел.

Я наклонился и легонько лизнул ее клитор. Она прикусила губу, подавляя звук. Она закрыла глаза, ее щеки пылали. Я отодвинулся на пару дюймов.

— Да, не смотри, мой ангелочек. Может, тебе удастся притвориться, что я кто-то другой.

Ее глаза яростно распахнулись, и она посмотрела мне в глаза. Она больше не отворачивалась.

Я нырнул с маленькими, нежными облизываниями, проверяя, как она отреагирует. Поток ее сока был моей наградой. Я никогда не был с девственницей или с кем-то неопытным, и я не опускался вниз к девушки годами, тем более никогда не был нежен ни с одной. Это был новый опыт, но я обнаружил, что мне нравится.

Мой член пульсировал каждый раз, когда мой язык погружался между ее губ, от ее входа до клитора. Я пробовал на вкус каждую часть ее сладкой киски, прослеживал гладкую внутреннюю поверхность ее губ, ее входа, зная, что мой член скоро потребует эту часть ее.

Серафина задрожала, ноги начали подгибаться.

— Держись за стену, — приказал я, и она подчинилась без возражений, наклонившись вперед, ее руки упирались в грубый фасад, золотые волосы закрывали ее лицо, когда она смотрела на меня, пока я ел ее киску. Мои зубы слегка задели ее клитор, и она дернулась, издав тихий стон.

Я коснулся внутренней стороны ее колена и раздвинул. Она раздвинула ноги, пока они не оказались в форме V надо мной.

Я наклонил голову вверх, мои руки обвились вокруг ее бедер и крепко притянули ее к моему рту и слегка пососали каждую складочку, прежде чем я сомкнул губы вокруг ее клитора. Она начала раскачиваться у моего лица почти отчаянно, и я выполнил ее молчаливое требование, практически зарывшись в ее киску, лаская ее, погружаясь в ее напряженность.

Затем ее губы приоткрылись, брови сошлись на переносице от шока и удивления, и она напряглась.

Мои глаза упивались выражением ее лица, дикой страстью на ее идеальных чертах, шоком, покорностью, восторгом. Собственничество не было одной из моих черт характера, потому что я владел всем, что имело значение, но, видя Серафину в муках ее оргазма и зная, что я был первым мужчиной, который дал ей это, я чувствовал себя чертовски собственником. Она была моей душой и телом, и будет, пока я не решу освободить ее.

Я ухмыльнулся, когда ее киска пульсировала. После еще одного долгого облизывания, я прислонился головой к шершавому камню и облизал губы. Понимание наполнило глаза Серафины, и ее лицо исказилось от ужаса и стыда.

Я мрачно улыбнулся. Она покачала головой, отступая назад, дергая юбку, пока она снова не накрыла ее киску.

Я остался на земле, мой член пульсировал в штанах, мой подбородок был покрыт ее соками, и мое тело распухло от сладкого триумфа.

— Беги, Ангел. Беги от того, что ты сделала, — пробормотал я с мрачной улыбкой, и Серафина сделала это. Она развернулась, светлые волосы взметнулись в воздух,и умчалась.

Никто лучше меня не знал, что ты не можешь убежать от того, что сделал.

Я поднялся на ноги, вытер подбородок тыльной стороной ладони и отправился на поиски Ангела. Она получила удовольствие; теперь пришло время что-то вернуть.

Я не хотел меньшего, чем каждую ее частичку. Ее невинность, ее сердце, ее душу, ее тело. Ее чистоту и ее тьму.

Я бы взял все.

Г Л А В А 15

• ────── ✾ ────── •

СЕРАФИНА

Я никогда раньше не испытывала такого острого чувства стыда. Я не останавливалась, пока не добежала до спальни и не закрыла дверь, но даже тогда я продолжила бежать в ванную, хватая свою одежду, нуждаясь в ней. Я бросила их на пол, все, кроме моих стрингов, которые все еще были с Римо.

Что я наделала?

Я включила душ и скользнула под струи теплой воды, протирая себя, протирая между ног, но теплое, влажное, пульсирующее ощущение осталось. Это никуда не делось. Я прислонилась к стене. Я позволила Римо прикоснуться ко мне губами, проникнуть языком внутрь, и мне это понравилось.

Мое тело гудело от остатков удовольствия, далекое воспоминание, которое мое тело жаждало освежить. Я никогда не испытывала подобных ощущений. Хуже того, слова Римо оказались правдой.

Никогда еще я не чувствовала себя так свободно, как в тот момент, когда Римо был у меня между ног и доставлял мне удовольствие. Это было потрясающе, освобождающе и совершенно неправильно. Всю жизнь меня учили быть честной, делать то, что от меня ожидают, сегодня я пошла против всего этого.

Высокий и смуглый, Римо появился в дверях, чтобы забрать свою добычу. Его глаза блуждали по моему обнаженному телу, и я сделала то же самое.

Он был жестоким и извращенным. Без искупления. Жестокая привлекательность, запретное удовольствие, обещанная боль. Он должен был вызвать у меня отвращение, но не вызвал. Не телом и не всегда природой.

Я выключила воду, испугавшись того, что он хотел, совершенно испугавшись того, что хотела я. Это была его игра в шахматы; он был королем, а я пойманной в ловушку королевой, которую нужно было защитить. Он переместил меня на позицию для своего последнего хода — убийства. Шах.

Он начал расстегивать рубашку, потом сбросил ее. Он подошел ближе и остановился прямо передо мной.

— Ты всегда смотришь на меня, как на что-то, к чему хочешь прикоснуться, но не можешь. Кто тебя сдерживает, Ангел?

— Меня ничто не сдерживает. Я не хочу, — пробормотала я с фальшивой бравадой, ложь звучала громко и ясно.

— Неужели это так? — тихо спросил Римо. Он потянулся к моей руке, и я позволила ему. Пусть он положит мою ладонь на свою сильную грудь, пусть опустит ее ниже, по твердым линиям мышц, по грубым шрамам. Он положил мою ладонь себе на пояс и отпустил.

— Разве ты не хочешь хоть раз освободиться от оков общества? Сделать что-то запретное?

Больше всего на свете мне хотелось, чтобы его кривая улыбка исчезла. Я схватила его за пояс и потянула к себе, сердито, отчаянно, потому что я падала, уже потерянная, довольная тем, что потеряла себя.

Его губы обрушились на мои, язык доминировал над моим ртом, руки грубо прижимались к моей заднице. Он рывком поднял меня и прижал к себе так, что его эрекция прижалась к моему центру.

Я ахнула, и он проглотил мой звук губами.

Мои пальцы вцепились в его пояс, испуганные и любопытные. Римо поймал мой взгляд, полный голода и жестокости. Он оторвался от моих губ, прижимая меня к стене.

— Будь храброй, Ангел.

Я вцепилась пальцами в его ремень и, не сводя с него глаз, расстегнула пряжку. Звон был звуком падения моей последней стены. Схватив его за молнию, я медленно потянула ее вниз, испуганная и возбужденная. Затем я сделала паузу. Римо наклонился, его губы коснулись моего уха.

— Я не терпеливый человек. Ты играешь с огнем.

Заставив себя успокоиться, я повернула лицо, приблизив губы к его уху.

— О, Римо, я буду твоим первым ангелом. Терпение это добродетель, и ты будешь вознагражден за это.

Я поцеловала его в ухо и провела языком по краю.

Он выдохнул и отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо, и от его взгляда у меня чуть не подкосились колени. На секунду я его поймала. Я держал вожжи самого жестокого, самого могущественного человека на Западе, и это было захватывающе. Но Римо не был бы Римо, не был бы Капо, если бы не знал, как вернуть свою силу.

Он схватил штаны и стянул их вместе с боксерами. Его эрекция высвободилась, и Римо прислонился к стене, положив руки по обе стороны от моей головы.

Я посмотрела на него и прислонилась к стене. Он был длинный, толстый и невероятно твердый. Я отвела взгляд, но Римо пронзил меня пронзительным взглядом.