Леша потянулся в шкафчик и достал жестяную баночку с травами. Но учуять их запах было практически невозможно. Если только уткнуться в баночку носом. А по всей же кухне – фери с умопомрачительным ароматом лимона. Фери и только фери…

Рите никак не понравилось, что Леша стал поучать ее. Собственно, кто он такой?..

– Знаешь ли!.. Умник!.. Посмотрела бы я на тебя, если бы… если бы у тебя пригорела кастрюля. Эта дебильная кастрюля! – Рита со злостью и уже больше не в силах ее тереть, отшвырнула кастрюлю от себя и, та стукнулась со звоном о жестяную раковину, – просто ненавижу! А завтра придет тетка и весь мозг мне проест с этой дурацкой посудиной!

Леша несколько удивился, услышав слово «посудина» от Риты. Почему-то прозвучало это как-то несуразно и неожиданно.

– Смой фери, налей воды сантиметратри и поставь на газ.

– Ф!.. – пренебрежительно и вроде как обращаясь к дурачку Леше, а не просто к Леше, фыркнула она, – тоже мне совет.

Рита открыла кран и смыла с рук раздражительную, в смысле, что очень надоела, пену. Леша зажег две конфорки на газовой плите – одну, длясебе, а другую для спасения пострадавшей кастрюли и еще не пострадавшей, если только от своего же вредного настроения, Риты.

– Как хочешь. Просто почему бы не попробовать. Всё равно же хуже не будет.

Рита замерла на месте, ее выражение лица застыло. Было ясно, что сейчас она принимает для себя решение. Ей так опротивела эта кастрюля, она с ней так устала возиться. Да и к тому же Леша у Риты вызывал такое тонкое искреннее доверие, что воспользоваться его советом просто хотелось.

Леша поставил на плиту отвариться сардельку, чудом завалявшуюся в холодильнике. Он продолжал наблюдать, но не навязчиво, за Ритой. Все ее душевные муки и ярко выраженная усталость донельзя четко прорисовывались на молодом лице.

Рита резким движением повернулась обратно лицом к мойке. Она, превозмогая жуткое нежелание, включила воду и смыла с кастрюли всю пену, налила воды, примерно столько, сколько сказал ей Леша, и поставила ее на газ. Потом, с облегчением выдохнула и с неким вызовом уставилась на Лешу.

– Ну, и как по-твоему вода отполирует этот ужас?

Леша стоял, облокотившись о подоконник и с все возрастающим любопытством поглядывал на Риту. Девочка в очередной раз удивила его. Сначала «посудина», а теперь вот «отполирует». Что же еще могло скрываться в этой маленькой голове, с такими растрепанными, неестественного цвета волосами?

– Дождись, когда закипать будет и добавь большую ложку соды.

– Ф!.. – демонстративно закатив глаза, выдала девочка. Сразу же и облегчение, и напускное недоверие не Леше, а всей ситуации в целом, и толика обыкновенной, но довольно милой детской радости промелькнуло у нее на лице, – а заклинание, случаем, никакое не требуется?

– Ну, если тебе так хочется, можешь что-нибудь прочитать. Я не знаю… Крибли-краблибумс или что-то посовременнее, патронус, например.

Рита хохотнула и еле удержалась, чтобы не покрутить у виска пальцем.

– Патронус, вообще-то, вызывает свет. Это я тебе по-простому объяснила, чтобы слишком не задумывался.

– Ааа!.. Вот, спасибо! – развеселился Леша.

Сарделька закипела и, ее сочный запах понемногу начал вытеснять лимонный фери, который большими порциями вылетал в отворенную Лешей форточку. Вода в Ритиной кастрюле готовилась к закипанию. С черного страшного дна поднимались наверх мелкие пузырьки воздуха.

Рита перешвыряла всё в теткиной полке в поисках соды и искренне разозлилась, когда сода попалась ей на глаза на столе.

Леша выключил свою конфорку и вытащил из жирного кипятка сардельку. Вода в Ритиной кастрюле закипала.

– Бери ложку и бросай соду.

Рита посмотрела на Лешу так, будто тот сказал такую для нее очевидную вещь, что произнеся еесейчас вслух сделал настоящее преступление против Ритиной разумности и бытовой, то есть житейскойграмотности.

С равнодушным лицом Рита поддела из пачки соду с горкой и бросила в воду. И тут же послышался ее испуганный визг, что разлетелся мигом и вверх и вниз, и был слышен эхом во всех соседних квартирах.

Леша пожалел, что не предупредил Риту. Откуда ей было знать, как ведет себя сода, когда ее кидаешь в кипяток. Но тут же стало весело от забавного Ритиного вида.

– Ты совсем что ли?! А если оттуда всё выбрызнулось и на меня? Дурачье глупое!..

Она чуть не сказала, что никак не ожидала от Алексея такого явного подвоха, но остановилась. И дальше вместо слов просто сверкала по сторонам злыми глазенками.

– Дай ей постоять минут пятнадцать, потом слей и содой потри. Всё должно отчиститься.

Леша выключил газ вместо Риты и накрыл кастрюлю крышкой. Затем, залив траву в кружке кипятком и взяв с собой чашку с сарделькой и хлебом, пошел к себе в комнату. Меньше, чем через минуту он вернулся за сахаром и только лишь краем глаза взглянул на Риту. Та стояла у окна, грустно уставившись в бушевавшую за окном метелью темноту.

С ней постоянно что-то не так. У нее всегда какое-то странное настроение. Даже, если всё хорошо, мрачноватая тень то ли недовольства, то ли хронической, не ясно от чего, усталости уверенно сидела в ней и выражалась вечным недовольством на ее лице.

С аппетитом перекусив чаем на травах с сарделькой, Леша наконец-то смог улечься поудобнее. Возможно, успокоительно подействовали мята с мелиссой или неспешное чаепитие с самим собой так ловко сменило внутреннююнегармонию на что-то более приятное, но не совсем понятное. Теперь диван стал вполне себе комфортным, а мысли в голове незаметно перешли от не так давно умершего деда к почти незнакомой, симпатичной девушке Нине. Почти незнакомой это потому, что всё-таки Леша знал, как ее зовут, знал, по стечению обстоятельств, где дача ее семьи, и даже знал номер ее сотового телефона. Конечно, у него были некоторые сомнения. Но все же он склонялся к выводу, что номер принадлежал действительно ей.

Да и что толку, что Леша знал номер телефона и имя. Это не меняло ровным счетом ничего. Ничего! Только, пожалуй, нечаянно дразнило. Вроде бы как вот тебе все возможности. Вот, прямо перед тобой!

Пожалуйста, пользуйся предоставленным случаем, пока не стало поздно.

Поздно, рано… Одно Леша знал наверняка – бестолково даже надеяться на то, что Нина, такая деловая и шикарная девушка, сможет хотя бы чуть-чуть обратить на него внимание. Да и зачем это ей? У нее же есть молодой человек или муж. Сейчас Леша отчетливо помнил лишь небольшой четкий фрагмент, кусочек того мрачнейшего солнечного дня. Ему, словно бы это было минуту назад, виделось, как Нина устало с усталой же маской на лице садиться в машину к молодому человеку. Леша категорически не помнил, как того звали. И неважно это было. Ведь всё было достаточно понятно и прозрачно, и холодно, где-то там, глубоко внутри.

В комнате было тихо и спокойно. Но не всегда такая обстановка – это хорошо. Тихо, от того, что деда больше нет, а мать неизвестно где. А спокойствие было такое, что пойди мысль и что-то еще не так, то по-настоящему можно было сойти с ума. Спокойно, спокойно и раз…полнейшее разочарование в себе и в жизни. И чтобы такого не допустить, Леша всё-таки сумел уснуть, улегшись-таки поудобнее и укрывшись старым, но очень теплым шерстяным пледом.


Глава 7


Нина в обеденный перерыв направилась до аптеки, чтобы купить каких-нибудь таблеток от головной боли. У нее очень редко болела голова, да и не так сильно, чтобы возникала мысль что-нибудь выпить, как-то угомонить болезненные спазмы. Но сегодня боль мешала не только работать, но и просто сидеть. Пытаешься работать, что-то делатьвместе с головной болью, то получается несусветная каша в голове. Сидишь же, отложив все бумаги, отвернувшись от экрана ноутбука и закрыв глаза, перестаешь шевелиться, а становиться, кажется, еще только хуже.

Первым делом, выйдя из аптеки, Нина остановилась у небольшого крылечка, рядом с которым стоял мусорный бочек и, достав бутылочку с водой, которая чудом оказалась в сумочке, выпила таблетку. Сделалось легче. То ли Нине показалось, то ли была настолько сильна ее вера, но сделалось по-настоящему легче. Такая приятна волна свежего облегчения вдохнулась вместе с морозноватым воздухом, протекла холодным глотком по горлу вместе с водой и остановилась, задержалась. И сделалось легче.

Нина, не спеша, еще раз глубоко вдохнула бодрящего воздуха, и неожиданно услышала, как кто-то совсем рядом произнес ее имя. С приятным удивлением прозвучало оно, и у Нины, почему-то не возникло и мысли, что это зовут какую-то другую Нину, а не ее.

– А я смотрю, стоит! Неужели, думаю, моя старая знакомая! – и через торжественную секунду молчания, – Нина, здравствуй!

– Здравствуйте! – проговорила Нина. И вместо того, что надеть снятую перчатку, стянула с себя и другую.

В Нининой голове, всё еще пребывающей в затуманенном, тяжелом состоянии, которое уже отступало, завертелся процесс вспоминания.

– Не узнаешь? – немного притаив улыбку, проговорила женщина в сером пальто и под цвет ему теплой серой шляпе.

– Марта Андреевна, – словно этого не могло быть, произнесла Нина. Она достаточно быстро вспомнила женщину, с которой не так давно случайно познакомилась. А теперь что? Вторая случайная встреча?

– Как твои дела? – словно бы много лет были знакомы, поинтересовалась Марта Андреевна.

– Хорошо, – не задумываясь, ответила Нина и тут же припомнила, что при первой их встрече, она чувствовала себя неважно. И именно опираясь на прошлый раз и был задан этот вопрос.

– А у Вас? – больше из вежливости, чем из-за каких-либо других побуждений, поинтересовалась Нина.

– Вчера давление было низкое. Никак не могла ничего делать. Хорошо Дима – это мой племянник, был вчера у меня в гостях. Хотя, знаешь, тоже прямо нехорошо. Я на диване лежу, а он кашу мне варит. Честное слово, нехорошо. Отняла человека от семьи на выходные.

– А за таблетками заходила. Что-то голова разболелась, – зачем-то сказала Нина и почувствовала себя не то чтобы неловко, а как-то странно и непривычно, может быть даже слегка по-детски глуповато, – наверное, не выспалась, – совершенно ни к месту, так как спала она хорошо, и чувствовала себя отдохнувшей, произнесла Нина.