– Ну, же, Дмитрий, придите в себя. Все кончилось.

Давид все никак не мог вздохнуть. Он сидел на земле, выпучив глаза и покачиваясь из стороны в сторону. Наконец, воздух проник в легкие. От глаз отошла рябь. Уф. Он поднялся. В этот момент взгляд его упал на молодого бандита, немногим старше его самого, лежавшим на дороге. Он увидел остекленевшие глаза, неестественно подвернутую ногу, скрюченные пальцы, своего душителя. Неожиданно он почувствовал комок чего-то невероятно мерзкого, подкативший к горлу. Его вырвало на дорогу. Земля закачалась под ногами. В глазах снова поплыло. Он покачнулся, но попутчик подхватил его.

– Ничего, друг мой, первый раз всегда тяжело. Потерпите. У Вас задатки бойца.

Попутчик вытащил флягу. Плеснул в лицо Давиду коньяком. Потом влил ему в рот пару глотков. Коньяк помог. Но на душе было гадостно. Из глаз сами собой лились слезы. Еще пара глотков. Резь в глазах осталась, но поток слез остановился. Давид, наконец, смог подняться. Александр Иванович улыбнулся.

– Легче? Отлично! Теперь давайте унесем этих красавцев с дороги.

Они перенесли трупы за ближайшие деревья, предварительно сняв с них шинели, засыпали их землей и листвой. Точнее, снимал и действовал Александр Иванович. Давид едва мог заставить себя прикоснуться к телам людей, с которыми еще недавно разговаривал. По крайней мере, сразу от дороги тела не видны.

Осмотрели добычу. В телеге оказался ящик с винтовками, ящик поменьше с патронами для них, немного золотых побрякушек, вещей, еды. Еду (кусок копченого мяса, полкаравая хлеба, вареные яйца, несколько луковиц) оставили себе. Все остальное сейчас было сейчас лишним для путешественников. Его тоже свалили в яму, приметив двумя камнями. Вот, лошадь с телегой была много нужнее.

Попутчики завели лошадь в лес, остановившись на небольшой полянке, сели перевести дух.

– Вот что я подумал, друг мой – раскурив сигарету, проговорил Александр Иванович – Поскольку Курск уже рядом, стоит обсудить: ехать ли нам туда? Может быть, воспользуемся наличием лошади, и направимся сразу в Белгород?

– Но мы потеряем много времени! – взволнованно ответил Давид.

– Может быть. Но, скорее, мы его приобретем. Давайте просто подумаем: сегодня мы уже не успеем что-либо предпринять. Зато вполне успеем объехать Курск и выехать к Белгороду. Завтра поезда может не быть. Здесь они ходят на диво нерегулярно, если, конечно, не везут воинские подразделения какой-нибудь власти, договорившейся с Викжелем (профсоюзом железнодорожников).

Я предполагал, что поедем мы на третий день. За это время мы без особого комфорта, но и не сбивая ног, доберемся до Белгорода на телеге. Да и безопаснее это. Не забывайте и то, что в Курске у власти совет. Значит, опасностей будет еще больше. Можно просто оказаться за решеткой, не понравившись какому-нибудь патрулю. Кроме того, как-то так складывается, что там, где советы, больше всевозможных вольных стрелков. Вспомните происшествие, по причине которого мы здесь оказались.

– Такое не скоро забудешь, – сокрушенно проговорил Давид, отгоняя неприятные воспоминания о самом недавнем прошлом. В словах попутчика чувствовался какой-то подвох. Было понятно, что ему хотелось бы как можно реже оказываться в городе, где были патрули, где могли возникнуть ненужные вопросы. Это настораживало. С другой стороны, до сих пор Александр Иванович был не просто поддержкой, но спасителем для Давида. В конце концов, какая ему, Давиду, разница, зачем и куда добирается его недавний товарищ? Тот же продолжил свое рассуждение.

– Хотя…, если Вы считаете, что нужно ехать на поезде, можно просто добраться до окраины Курска и там распрощаться ко взаимному удовольствию. Решайте, молодой человек, и пора бы нам трогаться.

Давид думал не долго. Оставаться одному не хотелось страшно. Да и в Белгород ему нужно обязательно.

– Я еду с Вами – проговорил он.

– Вот и замечательно. Вы умеете править лошадью?

– Честно говоря, не особенно. То есть в детстве мне давали подержать поводья и покататься верхом на лошади, но назвать это умением я бы не решился.

– Понятно. Хорошо, забирайтесь в телегу. Кучером пока послужу я. Как это там… «Когда я на почте служил ямщиком…». Вставайте, юноша! Нас ждут великие дела!

Они поехали. Александр Иванович возницей оказался вполне опытным. После недолгих плутаний они обогнули Курск, не забираясь в город и выехали на дорогу, ведущую в Белгород. Обошлось без происшествий. Несколько раз их догоняли и обгоняли какие-то всадники или пешеходы. Но интереса к ним не выказывали.

Чтобы не привлекать внимания, они спрятали свои вещи, студенческую шинель и гражданское пальто под рогожей. Сами же надели армейские шинели, оставшиеся от прежних владельцев телеги. Шинель, доставшаяся Давиду, была неудобной. Рукава были короче на целый вершок, ноги путались из-за излишней длины, в плечах было тесно. Зато облик он приобрел самый заурядный, не бросающийся в глаза. Двухдневная щетина на лице вполне гармонировала с новой одеждой. Александр Иванович обул даже сапоги, снятые с покойника (Давид передернуло от самой мысли об этом). Обувь бывшего офицера, а Давид уже не сомневался в этом, тоже нашла место под рогожкой.

Ехали долго. Ночевали в лесу под телегой, по очереди охраняя себя от неожиданного вторжения. Обогнули большое село на дороге. Хотя и выглядело оно вполне мирным, сочли за благо не заезжать в него. Солнце уже давно перевалило за полдень и начало спускаться к горизонту, когда путники подъехали к кучке домов со странным названием Крапивенские дворы. Как объяснил Давиду спутник: здесь издавна останавливались странники, следующие на юг. Кроме обычных крестьянских занятий жители селили странников. Был здесь и трактир.

– Вот здесь сегодня и заночуем – бодро заявил Александр Иванович, когда телега подъехала к деревянному двухэтажному дому с вывеской и гостеприимно распахнутой дверью. Возле двери стоял рослый малый с не самым дружелюбным выражением лица. К нему и направился Александр Иванович.

– Добрый вечер!

– Добрый – угрюмо буркнул детина.

– А что, переночевать у вас можно, чтоб не очень дорого?

– Можно и переночевать – уже несколько более дружелюбно ответил местный служитель – заплати по рублику за постой и стол, да и живи.

Сумма была, мягко говоря, чрезмерная. Но выбирать было не из чего. Александр Иванович оглянулся на Давида. Тот едва заметно кивнул.

– А лошадку нашу можно пристроить? Ну, чтобы не увели лихие люди.

– Это можно. Заводите во двор. Там коновязь. Лошадку там поставите. Заплатите полтинник – покормим. А телегу – под навес.

– А ты хозяин будешь? – поинтересовался Давид. На хозяина мужик не походил. Скорее, на вышибалу.

– Хозяин наш, Никифор Фомич. А я его племянник – Фрол. Ну, будете останавливаться?

Несмотря на недружелюбный вид, Фрол оказался вполне расторопным служителем. Уже через минут десять лошадь мирно жевала овес у коновязи, телега разместилась под навесом, а сами гости, захватив свои вещи, стояли перед дородным мужчиной лет пятидесяти, одетым в цветастую рубаху навыпуск, темную жилетку, суконные галифе, заправленные в лакированные сапоги. В глазах мужчины, как говорится, «играли чертики».

– Сколько дней проживать изволите, господа хорошие?

– Да, мы только переночевать – проговорил Давид и взглянул на Александра Ивановича. Теперь была его очередь кивать.

– Тогда с вас будет два рубля и пятьдесят копеек. Пожалуйте сдачу. Столоваться желаете в зале или в комнате?

– Даже не знаю – проговорил Додик и снова посмотрел на Александра Ивановича.

– Мы с другом будем столоваться в общем зале.

– Щи, каша, сбитень или квас – объяснил хозяин – это вы уже заплатили. А ежели чего-то еще, то это, извините, заплатить надо будет. Макарка – крикнул он пробегавшего мимо мальчишку – проводи господ в их комнату. Ту, что во двор окнами выходит. Нужная комната на вашем же этаже, а умывальник есть в комнате.

Комната, расположенная на втором этаже, была вполне удобной. Большое окно выходило во двор. Голландка была жарко натоплена. В комнате стояли две массивные кровати, шкаф для вещей и одежды. Даже стол и две лавки имелись.

Александр Иванович профессионально обошел комнату, простукал стены, проверил задвижки на окнах, щеколду на двери. Осмотром остался доволен.

– Давайте располагаться, молодой человек. Выбирайте ложе. Хорошо. Моя кровать будет тогда у окна.

Вещи разложили быстро. Благо было их совсем немного. Оба удалили щетину на лице, привели в порядок одежду. Поскольку захваченные в бою трофеи успели съесть по дороге, причем, уже давно, голод чувствовался все сильнее.

– А не отведать ли нам кулинарных изысков нашего хозяина? – весело предложил Александр Иванович. Давид с удовольствием поддержал это предложение.

Они спустились в «зал»: довольно просторную комнату, где стояли такие же, как в комнате, столы и лавки из обструганных досок. От огня в камине шло тепло, а лампы, горевшие, в наступающих за окнами сумерках создавали ощущение уюта.

Зал был почти пуст. В углу сидело трое поселян или рабочих и баба самого грозного вида, закусывая, чем бог послал. За столом, расположенным почти у самого очага, сидела компания молодых людей, немного постарше Давида, в офицерских шинелях со следами споротых погон.

Давид и Александр Иванович сели за свободный стол. К ним тут же подскочил давешний мальчишка. Через миг перед постояльцами появился горшок со щами и две ложки. Давид с некоторым недоумением посмотрел на ложку, лежащую рядом.

– Простите – шепотом проговорил он, обращаясь к попутчику – А тарелка и прибор здесь не предполагаются?

– Да, господин студент, отвратительное было у вас воспитание. Возьмите ложку и хлебайте из горшка. Нечего устраивать тут институт благородных девиц.