Шей Саваж - Кайфолов

Парнишка посмотрел на стакан, и выражение его лица было бесподобным.

— Как это пойло называется? — спросил Эван.

— Голая сперма, — ответил Джонатан.

— Ты больной.

Джонатан рассмеялся.

Парень попытался поставить стакан обратно на стол, но первые пару раз полностью промахнулся. На последней попытке он бросился на стол всем телом. Высокий стол закачался на ножке, юноша попытался удержать его, чтобы он не упал, но это не сработало.

— Ой-ё, — пробормотал я, вытаскивая Милену из-за стола, пока тот не упал, опрокидывая все – в том числе пьяного в стельку мальчишку – на пол.

Джонатан истерично захохотал, когда Эван отпрыгнул назад и подальше от кавардака, а его рука инстинктивно направилась за поясницу. Я чувствовал напряжение, когда мышцы на его руках сжались, и на мгновение мне показалось, что он может вытащить пистолет и застрелить парня. Я понятия не имел, что бы я стал делать, если чувак на самом деле вытащил бы пистолет посреди бара.

К счастью, он этого не сделал.

Пьяный парнишка остался лежать прямо там, на полу бара, среди кучи салфеток, бутылок, пластиковых стаканчиков и разлитого пива.

— Гребаный мудак, — пробормотал Эван. — Я ухожу.

Он поправил заднюю часть джинсов, и на мгновенье мелькнул гладкий металл оружия, прежде чем морпех снова его спрятал. Без лишних слов, он проскользнул между телами зевак и скрылся через черный ход.

— Этот парень... интересный, — сказала Милена.

— Даже слишком интересный, — заявил я. — Может, хочешь убраться отсюда?

Она посмотрела на меня, и радуга в ее глазах снова попытались меня заворожить.

— Я имею в виду просто погулять или еще чего-нибудь в этом роде. Пойдем покурим? Здесь слишком громко, чтобы говорить.

— Ладно, пойдем, — ответила она.

Мы вышли через боковую дверь на небольшую площадку, где покуривала горстка людей. Я вытащил пачку из кармана и сначала поднес огонь ей, а потом прикурил сам.

Ну, я же знаю, как быть джентльменом!

Я наклонился к перилам на краю патио и попытался выбрать такое место, откуда я мог увидеть ее глаза в свете фонаря.

— Ты бабник, — вдруг заявила она мне. — По словам женщин из твоей компании, ты этим прославился. Они предупредили, чтобы я держалась от тебя подальше.

Сотня реальных дерьмовых историй закрутились в моей голове.

— Наверное, они правы, — сказал я честно. — Серьезно, хотя, о тебе я так не думаю.

— Не думаешь?

— Нет. — Я торжественно покачал головой.

— Со мной что-то не так? — сверкнула она глазами.

Боже, мне начинал нравиться такой ее подход.

— Ничего, насколько я могу судить.

Она внимательно посмотрела на меня, и я наслаждался этим моментом. Моя кожа стала теплой, даже несмотря на прохладный ночной бриз, и это заставило меня абсолютно забыть про сигарету, которая полностью истлела, причем я успел сделать не больше пары затяжек.

— Я чувствую, что все, что ты собираешься мне сказать, - это история, которую ты уже испробовал на ком-то еще, — сказала Милена.

— Это они так тебе сказали? — я махнул рукой в сторону окна и компании за столами.

— Ну, что-то в этом роде.

— Нет, — успокоил я ее и задался вопросом, а уверен ли в этом я сам. — Обычно я так и поступал – они правы – но больше не буду. Не сейчас.

— Почему нет?

Я не знал, как выразить это словами.

— Понятия не имею, — заявил я, чуть заметно пожав плечами. — Мне просто не хочется этого с тобой.

— Не знаю, можно тебе верить или нет, — сказала она.

Я опустил глаза на землю, и стал рассматривать ее тщательно накрашенные ногти на ногах, обутых в удобные на вид сандалии. У меня было медленно надвигающееся отчетливое ощущение, что здесь я проиграл. Просто дело было не в том, чтобы заставить ее переспать со мной. Я имею в виду, что да – я определенно хотел бы этого – но в настоящий момент был бы счастлив и просто побыть с ней вместе.

Что со мной случилось?

— Тем не менее, что-то в тебе есть, — пробормотала она.

— Что-то хорошее? — спросил я, устремив свой взгляд обратно на ее лицо. Мне хотелось надеяться, что это что-то хорошее. Я мог бы даже помолиться.

—Думаю, что да, — сказала она, — но мне придется все выяснить наверняка.

Она сделала быстрый шаг вперед, разместившись между моих ног, и прижала свои теплые губы к моим.

Бесспорно - я знал, что дело было не только в том, что мне нравились ее глаза.

Мне нравилось в ней все.

Возможно, ничего страшного не случится, если все обо мне будет известно только одному человеку.

Я был бы не против целовать ее с открытыми глазами, чтобы иметь возможность продолжать наблюдать за ней, но это было бы странно. Никто не целуется с открытыми глазами, так ведь? Кроме того, я все еще не был до конца уверен, что она думает обо мне – невзирая на то, что ее язык сейчас находился в моем рту.

Ее руки поднялись к шее, а потом потянулись к затылку. Меня не нужно было просить, и я быстро обнял ее за талию, чтобы прижать к своему телу. Мой рот накинулся на ее с искусным напором, и я ощутил вкус водки с клюквенным соком, которую она пила.

Она оторвалась на мгновение, задыхаясь. Ее глаза всматривались в мое лицо, и я собирался уже спросить ее, что было не так, когда она снова притянула меня к себе, на этот раз сильнее прижимаясь к моему телу во время поцелуя.

Я не мог не ответить... просто некоторые вещи происходят автоматически.

— Я хочу этого, — прохрипела она в мои губы, положила ногу на перила за моей спиной, тем самым разведя их и прижимаясь своим теплым местечком к моему твердеющему члену.

— Блядь, — прошептал я, охваченный жаром. Мои руки опустились к ее заднице и притянули ближе.

Она опять отклонилась, но не разорвала контакт наших тел. Ее глаза смотрели прямо в мои, и ее рука потянулась к моей щеке.

— Это так глупо, — пробормотала Милена чуть слышно. — Правда, я знаю это. Но мне все равно.

— Это обязательно должно быть глупо? — спросил я, сразу же почувствовав себя глупцом. — Я имею в виду, мы не можем просто... мы могли…

Я даже не знал, что сказать – но только понимал, что очень важно, чтобы все это не закончилось. Мне было не важно, остались бы мы здесь в патио и целовались или курили бы сигареты, или вошли внутрь и сидели бы с другими. Я не хотел, чтобы это – чем бы оно ни было – прекращалось. Я не хотел, чтобы она ушла.

— Я живу здесь рядом, — сказала она. — В пяти минутах пешком.

Мои глаза встретились с ее, и я попытался сосредоточиться на ее словах, а не только на переливающихся разными цветами глазах. Если бы какая-нибудь другая девушка сказала те же слова, я бы сразу понял, что она имела в виду. С ней же я слишком боялся, что это оказалось бы ложью.

Я не хотел рисковать.

— Мне не нужна с тобой связь на одну ночь, — сказал я.

Она долго смотрела на меня.

— И мне тоже, — наконец ответила она.

— Я хочу... — я остановился, не способный выразить свои мысли словами.

— Скажи мне, что это что-то большее, — сказала Милена, подняв руки и притянув мою голову чуть ближе к своей. Она смотрела мне прямо в глаза. — Скажи мне, что это больше, чем та собачья чушь, о которой говорили те девушки. Скажи, что чувствуешь это.

Я кивнул головой, зажатой между ее ладонями.

— Это не чушь, — сказал я. — Я хочу тебя. И не хочу облажаться.

Ее глаза вспыхнули, а затем смягчились. Она сделала шаг назад, и ее пальцы заскользили вниз по моей руке, пока не достигли кисти. Она взглянула через плечо назад на вход в бар, а затем повела меня по тротуару прочь от него.

Милена подвела меня к зданию, которое я сразу узнал – в этом же самом здании жил Эван. Причина, по которой ее брат хотел, чтобы она вернулась в семью, была предельно ясна – мой отец владел большей частью квартала. Она жила на одном из нижних этажей и направилась в сторону, противоположную той, где находилась квартира Эвана.

Она не стала терять время, и как только входная дверь была закрыта, ее рот накрыл мой, а пальцы вцепились в низ черной футболки, которая была на мне надета. Милена выдернула ее из джинсов, перестала целовать меня и прежде чем снова приникнуть ко мне, подняла мою футболку вверх и стянула ее через голову. Целуя меня, она быстро расстегнула и скинула на пол собственную блузку, и мне пришлось ненадолго прерваться, чтобы хорошо рассмотреть белый кружевной бюстгальтер, вмещающий ее гладкие круглые груди.

Черт, они были славными.

Очень, очень славными.

Я практически желал, чтобы она не снимала свой бюстгальтер. Ведь стоило только увидеть кусочек ее оголенной груди, и я уже перевозбудился. А это, в свою очередь, означало, что моему члену реально становилось очень неудобно в джинсах. Я провел кончиками пальцев по ее ключицам, стараясь очень нежно касаться кожи, и взглянул на ее лицо. Глаза Милены потемнели, и создалось впечатление, что блестящие голубые, коричневые и оранжевые крапинки в них заплясали, когда она смотрела на меня.

— Ты невероятно красива, — тихо сказал я ей. — Тебе это говорили, наверное, куча парней.

Она покраснела и отвела глаза. Протянув свободную руку, я взял ее за подбородок большим и указательным пальцами, чтобы повернуть лицом к себе.

— Каждый раз, когда я смотрю на тебя, то едва могу думать, — признался я. — Рядом с тобой я становлюсь полным идиотом.

— Ты милый, — прошептала она.

Я надеялся, что это было хорошим знаком.

Она поднялась на носочки, и наши рты снова сомкнулись, так что, должно быть, все было хорошо. Ее руки двинулись по моему прессу вверх к груди, а пальцы коснулись моих сосков. Это заставило меня задрожать, и я опустил руки вниз, чтобы схватить ее за бедра и притянуть к себе.