— Ви, а как же конец света?

Отвечаю:

— В моей квартире торчит мамуля. Уже все провоняло ее табаком. Решайте свои проблемы, как умеете, а я сегодня напьюсь.

В «Апокалипсисе» имеется запасной вход (не менее шикарный, чем главный) для VIP'ов, которые не хотят попадаться на глаза поклонникам. Я всегда подъезжаю на такси к главному входу.

Вечеринка самая обычная — те же там же. Ничего достойного внимания не происходит. Несколько молоденьких моделек, потрепанная команда из «Секса в большом городе», кроме Ким, и даже клон Шварценеггера в пафосной шапке от «Найк» со встроенными наушниками «Моторола». Этот хлещет шампанское «Кристал» прямо из горла, не переставая искать в своих наушниках бог знает какую мелодию. Я замечаю Джейми — он торчит в зале для особо важных персон.

Джейми бросает на меня страстные взгляды. Я хлопаю ресницами, как девушка, только что поведавшая желтому журналисту кое-что об особенностях шотландского национального секса.

Это мой мир, моя стихия. Ради этого я продала душу. И так как путь к отступлению отрезан, я буду наслаждаться жизнью здесь и сейчас. От поклонников отбоя нет, мужчины вокруг меня буквально роятся. Я снова счастлива. Жизнь прекрасна!

Толпа зажигает все отчаяннее. Подсветка в баре красная, на столе клетка с танцовщицей, и кажется, будто языки пламени лижут ей пятки. Если бы не 11 сентября, зрелище можно было бы назвать пуританским промыванием мозгов. Теперь все воспринимается иначе.

Такое впечатление, что буквально все обзавелись сумочками от Ви. Большинство сумок травянисто-зеленого цвета, который я особенно люблю, но три женщины таки щеголяют отвратительными бордовыми сумками. Когда я была простой бухгалтершей, я тоже всегда выбирала что-нибудь неброское, тот же бордо. Стоп, сейчас не время для неприятных воспоминаний. Я делаю глубокий вдох и крою улыбку. Затем я угощаю всех трех закомплексованных дамочек коктейлем и жужжу им о новых сумочках-кошельках алого цвета, которые появятся в продаже весной и, уж конечно, будут еще симпатичнее бордовых сумок. Надеюсь, дамочки намек поняли.

Позднее я замечаю Шелби — она виснет сразу на двоих мужчинах. Один из них — Гарри, другой — Дэмьен Васаби, который всего год назад был в Нью-Йорке абсолютно никем. Рядом трется какая-то толстая брюнетка.

— Ви!

Шелби бросается мне на шею. Она в белых мехах (ставлю два уровня, от Майкла Корса). Немало тюленят отдали жизни за то, чтобы Шелби выглядела столь сногсшибательно (интересно, ей не жарко? апрель как-никак). Спокойно, Ви. Ты не завидуешь. Ты нисколечко не завидуешь.

— Ви, мне нужно с тобой поговорить.

Шелби тащит меня в сторону. Что совсем нетрудно, после четырех-то мартини.

— Классная вещь, да? Только посмотри! — Шелби вертится, белый мех фалдит, какой-то тип замирает от восхищения. Шелби даже не смотрит в его сторону. — А вот еще что у меня есть!

Она извлекает из кармана белоснежного манто такую же белоснежную муфту. Муфта вдруг начинает лаять и оказывается белой собачкой.

— Познакомься, Ви, это Мушу.

— Ты завела собаку?

— Нет, я взяла его напрокат. Мушу мне нужен, чтобы создать империю Шелби, — говорит Шелби.

Я натянуто улыбаюсь — не люблю собак, в том числе декоративных и сухопутных. Шелби запихивает Мушу обратно в карман.

— Ты, наверное, уже сотню клиентов завербовала? Дела идут?

Шелби кивает в сторону брюнетки.

— Это Регина Бассано, мой пропуск на второй уровень. Скоро у меня будет безупречное тело!

— Бассано? Она что, дочка Кэлвина? Прокурора из Комиссии по ценным бумагам?

Ви, это простое совпадение.

— Ты знакома с Кэлвином? Он такой забавный, правда?

Неужели старина Кэлвин тоже клиент? Это многое объясняет.

— Кэлвин, значит, у тебя на очереди?

Шелби кивает.

— Если так и дальше пойдет, я достигну девятого уровня еще до Нового года. Люси сказала, что устроит поездку в Санта-Лусию для тех, кто дойдет до Золотого Круга меньше чем за год. Ты должна там быть! Дресс-код — бикини, пинаколады хоть залейся, и к каждой из нас будет приставлен жеребчик, который в числе прочего должен полировать нам ногти и кормить виноградом по ягодке. Просто рай, не находишь?

Потерянный рай, если за дело берется Люси. Краем глаза я слежу за Региной. Она кокетничает с Дэмьеном, которому на нее глубоко наплевать. Регина дозрела до Программы, и Шелби, черт возьми, это знает.

Я встряхиваю волосами, стараясь развеять алкогольные пары. Мартини бьет в голову, мне хочется вмешаться в дела Шелби, что не сулит ничего хорошего. Я не добрая, и толку от моих стараний никакого.

На сегодня Регине кавалер не светит.

— Шел, ты весело проводишь время, — говорю я, продолжая боковым зрением следить за Региной.

Она неуклюжая, закомплексованная. Ей, должно быть, года двадцать четыре, но ведет она себя как подросток. Я в ее возрасте была не лучше. Да что там говорить, я и в тридцать восемь на людях чувствовала себя школьницей, не выучившей урока.

Вы уже поняли: сильные женщины вроде Шелби не вызывают у меня никаких эмоций, зато забитые, робкие, вроде Меган или Регины, заставляют вспомнить о собственном прошлом. Да и о Бланш надо подумать. Регину можно было бы использовать, чтобы вытащить Марвову задницу из переплета. Спасать саму Регину не надо, наоборот, ей, как лузерше, необходимо помочь.

— Шелби, могу я попросить тебя об огромном одолжении? Уступи мне Регину.

Шел бросает на Хладнокровную Ви испепеляющий взгляд. Зря тратит порох.

— С какой стати я должна разрешать тебе охотиться на моей территории? Сама ищи непуганые души. Я, между прочим, разговаривала с Эми, и она рассказала, как ты меня задвинула. А я-то считала тебя лучшей подругой!

Ну да, если лучшие подруги только тем и занимаются, что приговаривают вас к геенне огненной, то я, конечно, лучшая подруга.

— Шелби, у меня не было выбора. Незачем тебе бросаться с места в карьер. Ты еще так молода и так мало знаешь о Программе. Сразу столько возможностей тебе ни к чему.

— А по-моему, очень даже пригодились бы.

— А вот сейчас ты говоришь как женщина, у которой нервы на пределе.

— Да, на пределе! И знаешь почему? Я до две тысячи десятого года не смогу попасть на пластическую операцию к доктору Капу. Я послала его секретарше туфли «Маноло Бланик», так она расхохоталась мне в лицо. Представляешь? Если я в ближайшее время не окажусь на втором уровне, мне конец! Посмотри на это!

Шелби шлепает себя по подбородку.

Да, есть чему посочувствовать, но я как кремень.

— Шел, ты все неправильно делаешь. Хватаешь что ни попадя, а ведь нужно и о качестве душ думать. Подними планку! Ты можешь завербовать кого-нибудь получше. — Я бросаю на Регину алчный взгляд. — Она для тебя слишком легкая добыча.

К несчастью, Шелби раскусила меня вместе с моими разговорами о поднятии планки.

— Клиент — он и есть клиент. Мне все равно, кого завербовать — Мать Терезу или серийного убийцу, — лишь бы овал лица скорректировать. Я просто хочу, чтобы подбородок у меня стал таким, каким был еще каких-то два года назад!!!

Какой смысл говорить с истеричкой? Я вздыхаю. Не знаю, алкоголь тому виной или что, но только я сдаюсь и произношу ключевую фразу:

— Шел, я добуду для тебя взамен другие души. Клянусь.

Шелби оживляется.

— Сколько душ?

— Одну.

Нет, я просто в шоке от ее алчности.

— Мне нужно пять.

— Ты что, рехнулась?

Шелби кажется пристыженной — именно кажется. Не верю я этой сучке в мехах.

— Ладно, хватит четырех, — цедит Шелби.

— Две, и это мое последнее слово. В качестве бонуса получишь способность внушать чувства, и вообще, нечего смотреть в зубы дареной душе.

— По рукам. Только учти: ты должна добыть души до конца месяца, а то я заберу Регину.

Я стараюсь не пялиться на подбородок Шелби, но зоб буквально стоит у меня перед глазами. Жуть. Время пошло.

— По рукам, Шел.


От знакомства со мной Регина в восторге — естественно, она слышала о новой линии «Соната» и мечтает получить сумочку. Последняя появляется из-под моего стула и вручается Регине («Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей». Карнеги отдыхает).

Основательно обработав Регину тремя «розовыми леди»[18], я перехожу к сути дела.

— Я понимаю, что твой отец в последнее время много сил положил на это громкое дело о ценных бумагах, ну, то, в котором фигурировала стриптизерша.

Регина приканчивает уже четвертый коктейль, но у нее ни в одном глазу.

— Да, папа намучился. С тех пор как начался процесс, я его почти не вижу — он все время на работе.

— Нелегко, наверное, вести дело, когда так мало доказательств.

— Отчеты о комиссионных брокера — доказательства достаточно веские.

Отчеты о комиссионных? Чем дальше, тем страшней. Марв, значит, и наследить успел. Вполне хватило бы, чтобы развестись с ним по второму разу.

— Регина, мне нужна твоя помощь.

— Правда?

— В конце июня я провожу благотворительный аукцион. Средства пойдут на строительство общежития для бездомных женщин Нижнего Манхэттена.

— Какая ты добрая, Ви!

Я скромно опускаю глаза.

— Ведь нужно же дать людям шанс вернуться к нормальной жизни. А ты могла бы помочь. У меня, правда, есть уже помощница, но ей одной не справиться с организацией такого масштабного мероприятия. Вот если бы ты устроила мне встречу со своим отцом! Он бы организовал нам рекламу в «Уолл-стрит».

Регина так и подпрыгивает на стуле. Я украдкой оглядываюсь — вдруг кто-нибудь это видел?

— Конечно, папа будет рад помочь. С тех пор как я познакомилась с Шелби, я только и твержу ему, что он совсем закопался в работе. Ему надо больше заниматься общественной деятельностью.