– Я буду с тобой, Саш… – наконец смогла с трудом проговорить Зоя, держась ладонью за горло. – Не смей меня прогонять, слышишь? Что это значит – не надо около меня сидеть? Хочу и буду сидеть… И не запретишь… Вот только провожу Вику в аэропорт и вернусь… Слышишь меня, Саш?

– Слышу, Заяц. Слышу… Только устал я что-то, девчонки… Можно я немного посплю?

– Спи, пап, спи… Я тебе обещаю, что обязательно скоро прилечу… У Кости ведь скоро отпуск будет… Внука тебе привезу… Слышишь, пап?

– Слышу… Спасибо, дочь. Счастливо тебе долететь… Все, девчонки, идите… Идите…

Когда в аэропорту объявили начало регистрации на Викин рейс, они глянули друг на друга заполошно и вдруг обнялись и всхлипнули в унисон, проглатывая набежавшие слезы. Зоя чувствовала около своей щеки горячую щеку Вики, слышала, как она быстро проговаривает ей в ухо:

– Прости меня, Зоя, прости… Видишь, как жизнь повернулась… Думала, что мы врагами с тобой будем до конца жизни, а теперь ты мне близкий человек… Ближе некуда… Прости меня, Зоя, прости!

– Да за что я должна тебя прощать, Вика! Это ты меня прости… Ну все, пора идти, а то опоздаешь…

– Да не опоздаю! Еще только регистрацию объявили, время есть. Я что еще хочу тебе сказать, Зой… Ты будь с отцом понастырнее, ладно? Я ж поняла, почему он от тебя бежит… Просто у него характер такой… И сам он… Слишком порядочный… Не может через преграду перешагнуть, ты ведь его падчерицей была, понимаешь? А для него это преграда… Конечно, где-то надуманная, но преграда. Ее просто переломить надо, понимаешь? Я не знаю, как ты это сделаешь, но думаю, у тебя все получится. Ты ведь любишь его!

– Люблю. Очень люблю…

– Ну, вот… И он тебя любит… Значит, нужно бороться за свое счастье. Женщина ведь много может, она в этом смысле сильнее мужчины… И запомни – отныне я на твоей стороне. Хоть мне и нелегко эти слова говорить, будто я маму свою предаю… Но если у вас с папой любовь, то как по-другому? Только так…

– Да, я поняла… Спасибо тебе, Вика… Ну не плачь, чего ты плачешь-то? Давай уже будем прощаться, что ли, а то обе реветь начнем…

– Ладно, тогда я пошла… Но мы надолго не прощаемся, скоро в отпуск с Костей прилетим, будем папу с внуком знакомить! И тебя тоже… Ты ведь ему бабушкой будешь, получается? Не страшно быть бабушкой, Зой?

– Не-а. Не страшно. Да хоть прабабушкой…

– Ладно. Будем на связи. Ты меня держи в курсе, как и что. Договорились?

– Конечно, Вик… Я тебе буду звонить… Ну все, иди, иди! Там у стойки уже очередь небольшая осталась…

Они обнялись еще раз, Вика вздохнула, утерла слезы, пошла к стойке регистрации, все время оглядываясь. Зоя улыбалась бодренько, махала рукой, а сама изо всех сил старалась проглотить слезный комок… Ну чего они обе ревут, как дуры? Ведь все же хорошо… Сейчас она Вику проводит и сразу из аэропорта поедет в больницу к Саше… А если ее не будут пускать, она Олегу позвонит, и тот ее проведет в палату… Все же хорошо, все замечательно просто!

А еще она будет очень настырной. Правильно Вика сказала – нужно преграду переломить… Женщина она или кто? А влюбленная женщина все может, все в ее власти…

* * *

– …Заяц, тебе не надоело каждый день в больницу таскаться? Целыми днями около меня сидишь…

– Нет, ничуть не надоело, Саш. Мне даже нравится.

– Нравится ей, надо же… А как твой диплом? Когда защита?

– Через неделю уже. Но у меня все готово, не переживай. Я способная, ты же знаешь.

– И все равно надо больше времени готовиться! Давай-ка не приходи ко мне до защиты диплома… Договорились?

– Нет. Не договорились. Тебя же через три дня выписывают! Ты хочешь без меня из больницы сбежать, да? Не получится, и не мечтай даже!

– Не понял…

– А сейчас поймешь, Саш… В общем, так… Я ведь говорила с лечащим врачом по поводу твоей выписки… И знаешь, на каких условиях тебя выписывают?

– Так… И на каких же?

– А на таких! Я обещала, что обеспечу тебе постоянный домашний уход! И я тебе его обеспечу, хочешь ты этого или нет, понял?

– Нет, Заяц, не понял… Чего это ты на меня вдруг наехала, а?

– Да я не наехала. Просто мне все это до чертиков надоело, честное слово.

– Что тебе надоело?

– Да вранье твое надоело! Я ведь была у тебя дома вместе с Викой, и сам бы мог догадаться! Зачем ты мне врал, что вернулся к жене? И еще, Саш… Я же видела тот портрет на стене… Я все поняла, Саш… Ты ведь тоже меня любишь, любишь! Зачем надо было столько времени мучить меня, скажи? Ты же видел, как я… Как мне плохо без тебя… Зачем, зачем?

– Я не хотел портить тебе жизнь, Заяц. Я думаю, не надо сейчас говорить про разницу в возрасте, это и так понятно… Да у тебя вся жизнь впереди, ты лучшего достойна, поверь! Ты умница, ты красавица, ты… Ты лучшего достойна, да… Я не хотел все испортить…

– Ну да, ты не хотел… А получилось наоборот… Заставил меня мучиться и страдать… Ты же видел, как мне без тебя плохо, какие глупые поступки я совершаю! Неужели тебе не было меня жалко, а?

– Да, было жалко. Но я не мог… Я должен был бежать от тебя, Заяц… Что не сделаешь ради любви – и бежать научишься…

– А зачем? Зачем бежать, объясни? Ведь любовь так редко бывает взаимной, такое счастье не каждому выпадает… А ты… Да ты просто струсил, Саша, вот и все. Испугался. Это не я заяц, а ты…

– Нет, я не струсил. Наоборот, я хотел быть сильным. И я думал в первую очередь о тебе…

– А ты не додумался до того, что от любви нельзя убежать в принципе? Что она все равно тебя догонит рано или поздно и все решит по-своему? Так вот, если ты сам не додумался, то я все додумаю за тебя… Через три дня тебя выписывают, и мы едем ко мне, понял? И не говори больше ничего, не надо! Сейчас я буду решать, что нам делать! Понял меня или нет?

– Ух ты… Какой обнаглевший Заяц… Это уже что-то новенькое, да…

– Да, это что-то новенькое! И не надо со мной разговаривать таким тоном! Я все теперь про тебя знаю! И не обманешь меня прежней насмешливостью в голосе! Едем ко мне, и точка! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! И все, и молчи… И ничего не говори больше… Вон медсестра идет, сейчас укол тебе будет ставить… А я к врачу пойду, поговорю насчет выписки… Может, завтра уже разрешат?

Видимо, серьезная женщина-врач тоже разглядела в ней эту решительность, обещала выписать больного Снегирева раньше положенного срока. Утром следующего дня Зоя была уже в больнице…

* * *

Такси остановилось у самого подъезда, и Зоя помогла Саше выбраться из машины. И даже не заметила, что на скамье у подъезда сидит та самая сердобольная соседка Тамара Семеновна, блюстительница чужой нравственности… И вздрогнула, когда та возмущенно проговорила за ее спиной:

– Это что же такое, Зоенька, а? Опять тебе этот… Этот хлыщ поганый голову морочит? Ведь говорила я тебе…

Зоя застыла на секунду, придерживая Сашу за локоть, потом очень медленно повернулась к соседке. И так же медленно проговорила, едва сдерживая гнев:

– Если вы, уважаемая Тамара Семеновна… Если вы еще хоть раз назовете моего мужа поганым хлыщом… То я на вас в суд подам за оскорбление! И поверьте, я это обязательно сделаю, не сомневайтесь! Мне как раз практика гражданского иска нужна, я на третьем курсе ее пропустила! А тут как раз вы… Так что благодарю заранее, и до встречи в суде! И не вздумайте отрицать факт оскорбления, вон даже свидетели есть, видите?

Невдалеке и впрямь стояли мамаши с колясками, внимательно прислушивались к их диалогу. Одна из мамаш была Зое хорошо знакома – одноклассница Танька Григорьева из третьего подъезда. Зоя слегка прищурила глаза, и Танька быстро закивала головой – да, да, мол, подтвердим факт…

Теперь уже Тамара Семеновна чувствовала себя оскорбленной. По крайней мере, весь ее надутый вид говорил об этом. Когда они с Сашей проходили мимо нее, не проронила ни слова, лишь вздохнула нарочито горестно – вот же, делай людям добро, заботься о них, а потом тебе же судом грозят…

– Ну, Заяц, ты даешь! – тихо рассмеялся Саша, когда они поднялись в квартиру. – Не ожидал от тебя, честное слово… Подменили моего Зайца, пока болел…

– Да ладно, не ворчи… Давай я тебе помогу куртку снять… Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?

– Кружится немного с непривычки.

– Да? Тогда иди, ложись на диван… Обопрись на меня, вдруг упадешь…

– Не упаду. Теперь уже точно не упаду. От счастья не падают, от счастья летают.

– А ты счастлив, да?

– А ты как думаешь, а?

Они дошли до дивана, и Саша сел, увлекая ее за собой. И обнял сильно. И поцеловал…

Теперь голова кружилась у Зои. От счастья. Она даже не думала, что это будет так… Так сильно и нежно. Что заберет ее всю без остатка. И будет страшно, что Саша может отпустить ее. Даже показалось вдруг, что мама на них со стороны смотрит и улыбается – дурочка ты моя маленькая… Сколько еще таких поцелуев у вас впереди… Да сколько всего еще впереди, сколько взаимного счастья…

Наконец Саша выпустил ее из объятий, проговорил тихо:

– Кофе хочу… Свари мне кофе, Заяц. Сто лет кофе не пил…

– Тебе ж нельзя, врач сказал…

– Заяц, не вредничай! Рассержусь! А ну быстро скачи на кухню! Кому говорю!

– Хорошо, я сварю…

Поднялась с дивана, ушла на кухню. И только там поняла, что вовсе не в кофе дело… Наверное, просто ему передышка нужна. Для него ведь тоже трудно сделать решительный шаг вперед… Собственную преграду переломить…

Насыпала кофе в турку, залила водой, поставила на огонь. Стояла, смотрела, как медленно образуется кофейная пенка, как она собирается подняться вверх… И сама не заметила, как две ее слезы упали в турку. Прикоснулась ладоням к щекам – что она, плачет разве? И проговорила, тихо смеясь:

– Пусть, пусть… Пусть кофе будет соленый… Так тебе и надо, дурак! Заставил меня так долго мучиться… Зачем, спрашивается? Дурак, дурак…