Сильвия Холлидей - Как утреннее солнце

– Это очень мило с вашей стороны. Такое внимание…

Он коснулся ее рукава.

– Я хочу, чтобы вы думали обо мне лучше и считали меня своим другом.

– Но я и так считаю вас своим другом!

Келли запнулась. Прикусила губу. С какой стати вдруг разоткровенничалась? Возможно, из-за того, что Ральф так на нее смотрит, из-за трогательной искренности в его голосе, из-за тепла его руки.

– Черт побери! – внезапно воскликнул он. – По-моему, вы хорошеете день ото дня.

– Прошу вас, мистер Дрисколл…

Он тепло улыбнулся и взял Келли под руку.

– Друзья зовут меня Ральф. А вы действительно прекрасны.

Каким-то образом Келли удалось найти убежище за прилавком. Если ему вздумалось поухаживать, то слишком уж он скор.

– Вам… вам что-нибудь нужно купить? Он пригладил седеющие на висках волосы.

– Вообще-то я пришел сказать вам, что собираю пожертвования на новую церковь. Давно уже пора нам построить приличное здание.

На лице Келли появилась радостная улыбка.

– О, да это просто чудесно! Я так давно мечтаю о том, чтобы на Франт-стрит появилась настоящая церковь. Не знаю, сколько я смогу дать, но рассчитывайте на мою поддержку.

– Я знал, что вам будет приятно это слышать. Преподобный Мэплс сказал, что вы с ним много говорили об этом в последние месяцы.

Келли нервно рассмеялась:

– Но я надеюсь, вы делаете это не только для того, чтобы угодить мне.

Его глаза потемнели.

– Да, именно так.

Она нащупала сзади стул и села.

– Я… я… Ваша поспешность меня смущает, мистер Дрисколл. Ральф.

– Я ничего другого и не ожидал. Такой чувствительной женщине, как вы, необходимо время, чтобы приспособиться к новому положению, особенно после тех трагедий, которые вам пришлось пережить. Я совершенно не собираюсь на вас давить. Пока я хочу только быть вашим другом. И надеюсь, что когда-нибудь эта дружба перерастет в нечто большее.

Господи, ну что ей ответить на это? Она лихорадочно перебирала в уме, что бы такое сказать. Однако говорить ничего не пришлось. Дверь распахнулась. На пороге стоял Уидди. В руке он сжимал газету. Келли не знала, что ее больше расстроило – то, что Уидди снова явился в таком виде, или то, что Ральф Дрисколл оказался тому свидетелем.

– Где ты был? – Нахмурившись, она поднялась с места. – Ты же обещал вернуться сразу после ленча. Посмотри на себя! Как ты можешь обслуживать покупателей в таком виде!

Уидди швырнул газету на прилавок.

– Это твои покупатели, а не мои. Большой Джим настолько мне не доверял, что ничего мне не оставил в завещании.

Келли бросила взгляд на Дрисколла. Поскорее бы он ушел.

– Папа хотел только хорошего. Когда ты достигнешь определенного возраста…

– Я уже не ребенок! Сколько ребят в шестнадцать лет имеют хорошую работу и даже жен. А я всего-навсего служащий у сестры. – Его лицо исказила гримаса горечи. – Вот Джейс меня бы понял.

Келли чувствовала, что окончательно теряет над ним контроль.

– Как только я увижу, что ты способен взять на себя хотя бы какую-то ответственность, мы обсудим вопрос о твоем партнерстве в делах. Но ни минутой раньше.

– Джейс доверил бы мне партнерство сразу же. Если бы ты его не прогнала.

Келли не знала, что делать. Для Уидди эпизод с Беном Вагстаффом с самого начала явился лишь доказательством героизма Джейса, перед которым померкли все неприглядные обстоятельства его прошлого и даже обман.

– Я… я… не… он сам… – Келли сделала глубокий вдох. – И вообще это наши семейные дела. Не стоит обсуждать их в присутствии мистера Дрисколла. Как бы то ни было, Джейс уехал. Нет смысла гадать, как бы он поступил в том или ином случае.

Уидди презрительно усмехнулся:

– Уж он-то всегда знал, как поступить. И сейчас знает. Вот, посмотри газету. Свежий номер, пришла из Денвера сегодня утром.

У Келли пересохло во рту.

– Что это? – Голос ее внезапно охрип.

Уидди прищурил затуманенные алкоголем глаза и начал читать вслух:

– «Мистер Джейс Грир, владелец шахты „Тримбл силвер“, открыл шикарный новый салун и ресторан в Силвер-Плум. Мистер Грир уверяет, что в его новом салуне под названием „Филадельфия“ посетители найдут радушный прием, угощение на любой вкус, лучшее французское шампанское, ирландское виски, а также любые развлечения, какие только может пожелать джентльмен».

Уидди со злостью посмотрел на сестру.

– Он нашел серебро! И разбогател на этом. А ты всегда его высмеивала за то, что он увлекался старательскими поисками.

Ральф Дрисколл взял газету у него из рук. Нахмурил брови.

– Грир? Джейс Грир?

Келли вся сжалась. Нельзя, чтобы правда вышла наружу. Только не сейчас.

– Это… это фамилия его матери. Он иногда называл себя так, раньше.

Дрисколл внимательно просматривал статью.

– Силвер-Плум… Значит, он находился поблизости все это время, пока вы выбивались из сил, управляя магазином. И ни на минуту не задумался о ваших трудностях! – Он бросил на Келли сочувственный взгляд. – Я всегда знал, что Джейс негодяй. Но взять себе другое имя, подчистую разделаться с прошлым, так, как будто у него нет никаких обязательств перед вами… Позор!

Уидди вырвал у него из рук газету.

– Джейс намного лучше, чем любой из мужчин в этом городе, клянусь, чем хотите! – Он решительно прошел к полке за прилавком и взял бутылку виски.

– Уидди, не смей!

– Можешь вычесть это из моей зарплаты, босс. Яростно топая ногами, он пошел к выходу.

– Ты придешь домой к ужину?

– Может быть. – Он хрипло рассмеялся. – А может, и вообще не приду сегодня домой.

Уидди вышел из магазина, громко хлопнув дверью. Келли не могла поднять глаза на Дрисколла. Однако сделала попытку улыбнуться.

– Он все еще расстроен смертью папы. Я уверена, со временем это пройдет. Уидди остепенится.

– Если до этого не успеет разрушить свою жизнь.

– Что вы имеете в виду?

– Мне очень не хочется быть разносчиком плохих новостей, но считаю, что вы должны это знать. Ваш брат проводит слишком много времени в «Красном быке» с женщиной-полукровкой. Говорят, она очень привлекательна, как все молоденькие девицы легкого поведения, но ее мать индианка из племени арапаго.

Келли чуть не плакала. Она, глава семейства, не может держать в руках Уидди, не способна утешить Бет, не в состоянии управлять магазином так, как это делал Большой Джим.

Ральф Дрисколл обнял ее за плечи. Этот жест принес неожиданное утешение.

– О, моя дорогая девочка! Уидди нужен отец. И вам нужен мужчина. В вашем теперешнем положении не следует так много работать.

Келли заглянула ему в глаза… увидела в них столько искренней заботы. Как легко было сейчас уступить, позволить кому-то заботиться о ней, опекать ее! Она так устала…

Ральф нежно поцеловал ее в губы и прошептал:

– Бедняжка Келли, бедная моя девочка.

Но он слишком поторопился. Губы Келли еще хорошо помнили поцелуи Джейса.

– Пожалуйста, не надо. Не сейчас. Банкир потянулся за шляпой.

– Я вас понимаю. Но вы мне позволите хотя бы изредка навещать вас?

– Дайте мне немного подумать.

Он вздохнул, поцеловал ей руку и вышел, Келли в отчаянии разрыдалась. Казалось, все ее надежды рухнули. Где-то в самой глубине души она всегда надеялась на то, что Джейс вернется. Попросит у нее прощения и получит его. Келли представляла себе его восторг, когда он узнает о ребенке. Она надеялась, что Джейс вернется еще до его рождения.

Но теперь у него своя серебряная шахта. И возможно, столько денег, сколько он хочет. И еще салун с десятком размалеванных женщин. В этом Келли не сомневалась. Теперь у Джейса есть все, чего ему когда-либо хотелось. Келли горестно смотрела на закрытую дверь магазина. Может, не стоит отталкивать Ральфа?

– О Господи, – прошептала она в отчаянии. – Я так одинока.

– Джейс, дорогуша, ты собираешься всю ночь болтать?

Джейс глубоко затянулся гаванской сигарой и, прищурившись, оглядел женщину с головы до ног. Может быть, в постели она и хороша, но больше ей явно нечего предложить.

Джейс попытался скрыть раздражение.

– Нетта, радость, сколько раз я тебе говорил, не мешай мне, когда я разговариваю о делах. Иди наверх.

– Там очень душно, – ответила она хнычущим голосом. – Уж на что жарко было в июле, но сейчас вообще пекло.

– Ну, тогда скажи Суини, пусть сделает тебе прохладную ванну.

– Не хочу я никакой ванны. Ты что, так и не собираешься представить меня своему гостю, дорогуша?

Черт возьми! Даже ее ленивый выговор южанки сегодня действовал ему на нервы.

– Нет, не собираюсь! Найди себе какое-нибудь занятие. Пойди, поговори с барменом. Я думаю, ему до чертиков надоело всю ночь выслушивать пьяных.

Нетта повела плечами. Раздался звон крошечных серебряных колокольчиков, украшавших вырез ее кричащего красного платья. Она надула ярко накрашенные губы.

– Я, может, и не буду тебя дожидаться сегодня ночью, дорогой.

Он начал терять терпение.

– Нет, ты меня дождешься! И сотри с себя эту чертову краску.

Джейс снова обернулся к человеку, сидевшему напротив.

– Итак, вы говорили, мистер Сент-Джеймс… Мужчина в хорошо сшитом сером английском костюме сделал глоток виски.

– Компания, которую я представляю, мистер Грир, – «Плавильные и очистные работы в Лондоне» – готова заплатить вам восемьдесят тысяч долларов за права на шахту «Тримбл».

– Меньше чем на сто двадцать тысяч я не соглашусь.

– Ну-ну, мистер Грир. Я слышал из надежных источников, что вы уже выкачали четверть миллиона из этих разработок.

Джейс указал на салун с его шумными посетителями:

– Большая часть этих денег вложена сюда.

Ему это действительно влетело в копеечку, но зато у него теперь самое шикарное заведение во всем Силвер-Плум. В баре роскошные деревянные панели, зеркала в позолоченных рамах, на стенах картины. Игорные столы покрыты зеленым сукном, вокруг кожаные кресла. Пианист, привезенный прямо из Нью-Йорка – ни больше, ни меньше, – наигрывает свои мелодии на «Стейнвее».