Наташа Шторм - Как в сказке

– А, если девка увидит…

Я приподнялась на локтях. Затылок ныл, спину ломило. Вот же идиоты, перетащили в дом и бросили на пол. Осмотрев себя, решила, что парни поступили правильно. Сейчас я практически не отличалась от Ваньки, когда нашла его на пустыре. Сапоги и брюки покрывала уже подсохшая грязь, она же была на руках и под ногтями, а волосы слиплись, не разодрать. Но хуже дела обстояли с моим очередным пальтишком, которое сейчас вертели в руках охранники. Штука баксов, выкинутая на ветер. И дёрнул же меня чёрт надеть совершенно новую вещь в это захолустье? Перед кем покрасоваться решила? Кажется, только Аполлон и оценил.

Я тихонько заскулила, чем привлекла внимание парней.

– Очухалась? Слава Богу! ― Михей перекрестился.

А мальчики верующие? Не ожидала.

– Мы уже шефу звонить хотели, доложить, что деревенская жизнь тебя добила. ― Колька присел рядом и помог подняться. ― Вот только что с попоной твоей делать?

Я поморщилась.

– Оставьте мою попону в покое. Лучше придумайте, в чём мне теперь на улице показываться.

– Это мы мигом! ― Михей воодушевился.

Через полчаса, выйдя из душа, я с тоской осматривала свой новый гардероб. Телогрейка, колючий шерстяной платок и резиновые сапоги сорокового размера. Бодрая соседка довольно потирала руки.

– Если сапожки великоваты, так мы в них стелечки подложим.

Внутри всё клокотало. Это ж сколько стелек нужно положить, чтобы я со своим тридцать шестым оттуда не вывалилась? В голове мелькнула догадка. Бабка ― агент Могола. Уморить меня надумала. И хряка не просто так натравила. Он у них боевой, бойцовый. Я подозрительно прищурилась.

– А что, все у Вас тут вот в этом ходят?

– Все. Вот те крест. Так что и ты не смущайся. Это самая популярная одёжа в Сороченке осенью. А зимой валеночки переобуваем. Ладно мне пора. ― Соседка заторопилась. ― Ты вечерком на чай заходи. С травками заварю, а потом баньку истопить можно. Ты была в русской баньке?

Ага, или отравит, или запорет. Дудки. Я уж лучше дома посижу. Целее буду.

– Спасибо. Как-нибудь забегу. Аполлону привет.

Бабушка кивнула и испарилась. Я поднялась на второй этаж. Скукотища. Вот сейчас бы с удовольствием почитала. Подсознание громко топнуло ногой. «Опять романы? Хочешь старой девой помереть?» В свете последних событий помереть хотелось именно старой, лет через сто. А вот насчёт девы я уже сомневалась. При воспоминании о том, что творил со мной Иван-Царевич, покраснела. Да, парень попался опытный. А вот я… Стукнув себя по лбу, помчалась в кабинет. Нужно включить комп и найти порнушку. Никогда её не смотрела. Но где-то же красна-девицы должны получать теоретические познания!

Уснула за компом за полночь, проснулась в два. Ноги затекли. В голове опять поплыли кадры фильмов для взрослых. От обилия членов всех цветов и размеров голова шла кругом. Возбудилась? Нисколько. Мерзко и противно. Почему-то к Ивану таких чувств не возникало. В нём нравилось всё. Неужто царевич прошёл тот самый барьер в моей голове и вложился в образ идеального мужчины? Только теперь сообразила, что от идеала мальчик далёк. Мог бы позвонить, хоть разочек, поинтересоваться, жива ли, здорова… В шкафу стояла бутылка коньяка. Приложившись к горлышку, немного отхлебнула и зажмурилась. То, что нужно. Огненная вода немного расслабила. Может, самой позвонить? Разбудить Коляна, взять трубу и позвонить?

Вздыхая, спустилась на первый этаж. Колька и Михей не спали. В шахматы резались. Я удивлённо уставилась. Вот те на! А я думала, такие дебилы только в картишки перекидываются.

Михей хохотнул.

– Думала, такие дебилы, как мы, только в картишки перекидываюся?

Я кивнула и мысленно прибаила: «С голыми тётками на обратной стороне».

– С голыми тёлками на рубашке, ― расплылся в улыбке Колян.

Не дословно, но очень близко к тексту. Одно из трёх: либо парни читали мысли, как баба Даша, либо конкретно мои мысли были примитивнее мыслей амёбы, либо молодцы знали, какое впечатление производят на нормальных людей.

На нормальных! Я таковой быть перестала после встречи с достопочтимой ведьмой. Вот какая нелёгкая дёрнула меня связаться с нечистью?

– Телефон дайте!

Михей протянул трубку.

– Кому звонить собралась?

Тут я поняла, что номера Ваньки не помню. Подниматься на второй этаж не хотелось.

Шефу твоему. Набери. Охранник кивнул.

– На, говори, если гнева не боишься.

Гнева? Блин, я и забыла, что шефом бритоголовых являлся Бессмертный старший. Но с того конца уже раздалось:

– Алло, слушаю.

Вся кровь отлила от лица.

– Гм… Я это… Добрый вечер, Андрей Григорьевич, то есть, утро доброе, то есть…

– Так, ближе к делу, Василиса. Я занят.

Ага, как же. Третий час ночи. В телефоне послышались выстрелы.

– Ой, там у Вас стреляют, или боевик смотрите?

Трубка выдохнула.

– Если заняться нечем ― спать ложись, дура.

Отбой. Я подобиделась, но решила, что Кощей прав. Молча отдав сотовый, медленно поплелась в спальню.

Три дня провела в доме. Иван так и не позвонил ни разу. Я уже начала волноваться. На четвёртый, чтобы окончательно не свихнуться, вышла побродить по двору. Осторожно озираясь по сторонам, дабы не попасться на глаза Аполлону, прошлась до колодца. Ох, как же хорошо! Денёк выдался тёплым, безветренным. Я с наслаждением втянула свежий воздух. Да, в Москве такого воздуха не было. Густой, наполненный ароматом влажной хвои и… пирожков? Откуда потянуло запахом жареного теста?

У штакетника появилась девчушка.

– Привет, москвичка. ― В ярких голубых глазах плясали озорные огоньки.

– Меня Василисой зовут.

– А я Констанция.

Глаза полезли на лоб. Надо же… Аполлон, Констанция… Где местные жители и имена-то такие слышали?

– Брата зовут Ахиллес, а бабушку Фрося.

Фух, хоть одно нормальное имя!

– Нюра! Ты где? ― во дворе соседнего терема показалась резвая старушка. Значит, Нюра?

Девочка приложила палец к губам.

– Тсс! Бабушка не должна знать, что я тебе своё настоящее имя сказала.

Я кивнула. В её возрасте тоже представляла себя то Констанцией, то Анной Австрийской.

– А, москвичка! ― баба Фрося приветливо кивнула. ― Заходи, я пирожков нажарила.

– Её Васелисой зовут, ― шепнула девочка.

Я уже хотела пролезть через дырку в заборе, как услышала топот со стороны соседской усадьбы. Задвинув толстый прут на место, приготовилась орать. Крик застыл в горле. Огромный бойцовый вепрь подбежал к ограждению и, просунув пятак между штакетника, блаженно захрюкал.

– Та понравилась Аполлону, ― Нюра широко улыбнулась. ― Какими духами пользуешься? Он у нас эстет.

– «Карин».

– Никогда не слышала.

Я пожала плечами. Ещё бы. Карин Фуко. Новая коллекция. Триста евро за пятьдесят миллилитров.

– А, фигня. ― Во двор выбежал мальчик в несуразно большом ватнике. ― Каринка матери такие же подарила перед нашим отъездом, помнишь? Чёрные, в виде капли. Мать ещё кашляла от них весь вечер.

– В виде слезы, ― поправила я. ― Флакон, в виде слезы.

Я тупо уставилась на детей. По всему, матерью сорванцов должна быть местная доярка. Как Карин, славившаяся своими странностями и тем, что за сорок лет ни разу не покинула пределы Парижа, могла сделать такой презент? Да и этот деревянный терем! Он ничуть не уступал Ванькиному.

Старушка махнула рукой.

– В дом, живо! И свинку заберите.

Дети еле оттащили от меня упиравшегося Аполлона, который перестал казаться кабаном-убийцей.

Баба Фрося подошла вплотную.

– Ты тут забудь то, что слышала. Взболтнёшь где ― деткам не жить.

Моя челюсть поползла вниз. Я схватила морщинистую кисть.

– Что случилось?

– Ничего. В бегах они. Сын мой кому-то на больной мозоль наступил. Что уж случилось, не знаю, да только невестка внучат привезла и стеречь приказала, пуще глаз своих. А какой из меня сторож?

Я закивала.

– Да-да. Молчать буду, как рыба. Да я и не слышала ничего.

– Вот и умница.

Старушка развернулась и пошла в дом. Я тоже побрела в свой терем. Что же за дела творятся в этой Сороченке?

На утро следующего дня мои охранники куда-то засобирались. Я прижукла на верхней ступеньке лестницы, пытаясь подслушать их разговор, но ничего так и не поняла, даже смысла не уловила в потоке изысканной брани. Пришлось спуститься и призвать к ответу.

– Дела у нас, ― пробурчал Колян, застёгивая под мышкой портупею.

– Надолго дела-то?

– А как попрёт.

Ясно. Добиться чего-то вразумительного от этой парочки вряд ли удасться.

– А я?

– А ты дверь запрёшь за нами и на улицу ни шагу. Поняла? ― Колька протянул бинокль. ― На башенке смотровое окошко имеется. Можешь окрестностями полюбоваться.

– А это для самозащиты. ― Михей швырнул на стол газовый баллончик. Да, если Могол отыщет меня в этой глухомани, спасёт он меня, как же! ― И трубу оставляю. Номер хозяина там вбит. Не ошибёшься.

Ладно, разберёмся. Горестно сгребла со стола свои бесполезные трофеи. Нужно просо найти укромный уголок и спрятаться.

Закрыв за парнями ворота на засов, а входную дверь на три замка, принялась икать укромное место. Печь! Если в сказках у Бабы Яги туда влезал богатырь целиком, причём, вместе с конём и кольчугой, неужели я, хрупкая барышня, не помещусь?

С хрупкой, конечно, погорячилась, но ни до богатыря, ни до его лошади, я явно не дотягивала. Откинув железную затворку, сунула в печь голову. Темно, узко, страшно. Впрочем, не страшнее, чем столкнуться нос к носу с Моголом. Сообразила, что лезть придётся вперёд ногами, чтобы руками вернуть задвижку на место. Подтащила стул, извернулась, заползла. Нет, богатыри явно были коротышками. Полностью разместиться не получилось. Чертыхаясь, полезла назад.