– Ты можешь простить мне это?

– Тут нечего прощать. Я знаю, что убийство может быть обоснованным.

Он крепче прижал ее к себе. Облегчение и сожаления сделали его голос хриплым.

– Пусть так, но мне все равно жаль, что ты стала свидетелем моей жестокости. И еще я хочу, чтобы ты знала: я никогда в жизни не поднимал руку на женщину.

Александра расслабилась, чувствуя себя удивительно уютно в его объятиях.

– А что… как Роуз…

– Выйди за меня.

Она озадаченно уставилась на него.

– Я думала, что наша помолвка – свершившийся факт.

Его улыбка была полна бесконечной нежности. Он опустил голову и коснулся губами ее виска. Скулы. Уголка рта. Его губы не были требовательными. Они исследовали ее кожу, находили чувствительные места. Пирс убрал с ее плеч волосы, чтобы они не были преградой между его ладонями и ее кожей.

– Завтра, – шепнул он. – Не через месяц, а завтра. И не в душном лондонском соборе, а в местной церкви.

Александра почувствовала, как ее сердце, если можно так выразиться, перешло с тихого шага на бешеный галоп. Она высвободилась из его объятий и отошла назад. Ей надо подумать, а это невозможно, когда его губы так близко.

– Почему завтра? – спросила она.

Его глаза казались льдинками на смуглом лице.

– Завтра вечером отходит пароход в Нормандию. Мы проведем брачную ночь в море и проснемся вдали от всех этих людей. От этого замка. От бандитов, напавших на нас вчера. Вдали от спальни, где я… – Он замолчал, но Александра знала, что он имел в виду.

Вдали от спальни, где он был с Роуз.

– Французский университет уже несколько месяцев ведет раскопки в Нормандии. Мой отец давно финансировал их. Он хотел подтвердить связь Магнуса Редмейна с Вильгельмом Завоевателем. Патрик возобновил работы, когда решил, что стал герцогом.

Редмейн недовольно фыркнул при упоминании имени кузена.

– После возвращения у меня не хватило духа прекратить работы, и недавно я получил сообщение, что археологи, возможно, обнаружили захоронение отца Магнуса Редмейна. Им нужен эксперт для проведения финальной части исследований.

Его лицо изменилось. На нем появилось выражение, которое Александра мгновенно идентифицировала.

Стремление бежать.

– Я не разделяю одержимость отца прошлым, однако рискну предположить, что в этом вы со мной не согласитесь, доктор Лейн. Подходит ли это место для медового месяца?

Его желание бежать было необычайно заразительно, и Александра решила согласиться. Ей было легче переплыть Английский канал, чем пройти по проходу Вестминстерского аббатства – или где там женятся герцоги. И ее очень тронул тот факт, что Редмейн выбрал для медового месяца место, соответствующее ее интересам.

– А как же с лицензией, оглашением и священником? Моя семья еще даже ничего не знает.

– Они будут сильно огорчены, если ты сбежишь? – Пирс улыбнулся и коснулся носом ее носа.

Она задумалась.

– Если с герцогом, то нет, – заключила Александра.

Его улыбка была робкой и горькой одновременно.

– А я не только герцог, но и родственник одного из самых влиятельных политиков в стране. Так что предоставь все мне.

Чувствуя себя ошеломленной, Александра кивнула.

– Ты не хочешь продолжить то, что прервала Роуз? – спросила она.

Пирс взял ее лицо в ладони и прижался к губам поцелуем.

– Хочу. Больше всего на свете. Но я хочу лечь в постель со своей женой. Подальше отсюда. Подальше от нее.

Александра не могла не согласиться.

– Тогда до завтра, – прошептала она, не веря самой себе.

– Подумать только, я нашел свое сокровище на провинциальной железнодорожной станции! – Он поцеловал невесту и выпустил ее из своих объятий.

Александра проводила его взглядом, и когда он скрылся из виду, вернулась в свою комнату к подругам, которые старательно делали вид, что не подслушивали.

– Завтра, – повторила она, все еще пребывая в шоке. – Я выходу замуж завтра.

Глава 12

День своей свадьбы Александра помнила урывками, зато брачная ночь осталась в ее памяти на всю оставшуюся жизнь.

Утро прошло в лихорадочной подготовке. Три женщины встали очень рано и каким-то чудом сумели соорудить свадебное платье из платья Франчески. Оно было цвета светлого перламутра и оказалось таким тесным, что Александре пришлось согласиться на корсет. Надеть его было все же легче, чем перешивать платье.

Сесилия послала Жан-Ива в сад и за час до церемонии вручила невесте умопомрачительную корону из белых хризантем, которая заменила вуаль.

За завтраком было объявлено, что все желающие посетить свадебную церемонию должны собраться в приходской церкви ровно в два часа.

В четверть первого раздался негромкий стук. Ожидавшая визита Редмейна Александра вскочила и бросилась к двери. Распахнув ее, она попятилась и пробормотала:

– Здравствуйте.

Хорошее воспитание требовало, чтобы она немедленно убрала со своего лица выражение откровенного разочарования, которое испытала от того, что увидела на пороге не жениха, а хмурого незнакомца. У него были темные волосы, тонкие черты лица и массивная фигура. И что-то в его глазах и лице показалось ей знакомым.

– Чем могу помочь, сэр? – вежливо спросила она, чувствуя возрастающую неловкость.

– Леди Александра Лейн? – произнес он резким неприятным голосом. Мужчина держался чопорно и очень прямо. Почему-то он казался накрахмаленным, как его воротник.

– Да.

– Позвольте представиться. – Он поклонился. – Я – лорд Патрик Атертон, виконт Карлайл, к вашим услугам.

Сразу стало ясно, почему он показался знакомым. Патрик Атертон, неверный кузен герцога.

Муж Роуз.

Сесилия и Франческа подошли ближе. На них, подружках невесты, были изысканные платья разных оттенков фиолетового цвета.

Поскольку Александра не могла заставить себя обратиться к супругу Роуз, она ощутила бесконечную признательность Сесилии, когда та спросила:

– О каких услугах может идти речь, лорд Карлайл?

Его глаза, более темная копия глаз Редмейна, некоторое время нагло рассматривали Александру, после чего он ответил, сохраняя неизменную вежливость:

– Его светлость знает, что с вами нет члена семьи, который повел бы вас к алтарю, и потому эта обязанность поручена мне, его ближайшему родственнику.

– Я считала, что его ближайшим родственником является сэр Рамзи, его единоутробный брат, – не церемонясь, выпалила Франческа.

Лицо лорда Карлайла осталось бесстрастным, хотя Александра заметила, как сжались его губы.

– Он проводит церемонию, миледи, – сообщил он и перестал обращать внимания на Франческу. – А теперь, леди Александра, если вы соблаговолите последовать за мной, я провожу вас в церковь. – Он протянул ей руку и замер в ожидании.

Почему Редмейн поручил своему ненавистному кузену вести ее к алтарю? В качестве насмешки? Напоминания, что теперь, когда Редмейн женится и наверняка обзаведется наследниками, Карлайлу никогда не стать герцогом?

Она почти забыла, что Пирс ускорил их брак отчасти из стремления отмстить лорду и леди Карлайл. Или здесь что-то другое?

Поведение этого человека можно было назвать каким угодно, только не джентльменским.

Александра в очередной раз поняла, что почти ничего не знает о семье Редмейна, о его внутреннем мире, достоинствах и недостатках. Неожиданно она вспомнила предостережения герцога.

Она даже не пошевелилась, несмотря на то, что кузен Карлайл начал проявлять признаки нетерпения.

«Я весьма корыстен. Мое наследие основано на злобе и насилии. Не надо делать из меня хорошего человека».

Взяв себя в руки, она все-таки сумела ответить:

– Скажите его светлости, что я высоко ценю его заботу. И примите мои извинения за то, что вы зря побеспокоились. Но здесь находится старый друг нашей семьи, который уже согласился взять на себя обязанность проводить меня к алтарю. А вам в любом случае спасибо. – И она захлопнула дверь перед его носом, не дожидаясь реакции.

Этот эпизод оставил крайне неприятное ощущение у нее в животе, словно она съела что-то несвежее.

Оно не исчезло, и когда лорд Бевелсток провел ее по проходу переполненной церкви к алтарю. Теперь, когда она должна была стать герцогиней, он лез из кожи вон, чтобы восстановить отношения с ее семьей.

Церемония была быстрой – или вечной – Александра впоследствии припомнить не могла. В ее памяти остался только удушающий жар и момент, когда рядом с ней внезапное появился жених. Его языческую красоту подчеркивал баснословно дорогой костюм.

Все глаза были прикованы к нему.

Еще она помнила целомудренный поцелуй, совершенно не похожий на те, которые он дарил ей накануне вечером. А когда Редмейн повел ее по проходу между скамьями обратно, зазвонили колокола. На выходе из церкви их засыпали цветочными лепестками. Александра не проглотила ни крошки за свадебным столом и не запомнила никого из людей, которые поздравляли ее и желали счастья. Перед отъездом она обняла подруг, выслушала их напутствия, которые не запомнила, и села в сказочную карету. Ничего более роскошного она в жизни не видела.

Когда карета подъехала к порту, Редмейн выскочил из нее, не дожидаясь остановки, сославшись на срочные дела.

Александра еще некоторое время сидела внутри, пока носильщики выгружали их сундуки. Вслед за сундуками выгрузили и ее.

Она добралась до их потрясающих апартаментов. Прошлась из гостиной в спальню, на ходу трогая бархат, гладкое черное дерево и отлично выделанную кожу. Она по достоинству оценила распахнутые окна, благодаря которым в помещениях царила прохлада.

Редмейн выбрал из многочисленного домашнего персонала горничную для Александры – робкую, но очень расторопную и умелую девицу по имени Констанс. Однако после того, как Александра облачилась в одну из своих поношенных рубашек, украшенных анемичной пеной из белых кружев, она отослала горничную, решив расчесать волосы самостоятельно.