Керриган Берн - Как влюбиться в герцога за 10 дней

Но то, что она видела перед собой…

Она невольно сделала шаг в сторону мужа, потом еще один. Движения его тела напоминали некий странный первобытный танец. Никакого насилия, никакой спешки.

«Это не займет много времени».

Усилием воли Александра блокировала эти слова в самом дальнем уголке памяти.

А как это было бы с ее мужем? Подумав об этом, она поняла, что Редмейн, насколько ей было известно, никогда не спешил. В нем вообще не было торопливости. Да и сейчас он доставлял сам себе удовольствие дольше, чем длилась атака де Маршанда на нее.

Он явно не спешил. Создавалось впечатление, что он учился быть терпеливым. И ему это нравилось.

Легкий ветерок шевелил ее ночную рубашку, которая терлась о ее соски, внезапно ставшие настолько чувствительными, что Александра больше не могла этого выносить.

Она сбросила ее, с усмешкой подумав, что она – единственное живое существо, подобравшееся так близко к герцогу Редмейну без его ведома. Он всегда осознавал, что происходит, и контролировал ситуацию. Но весь во власти этого греховного и такого красивого акта он был крайне уязвим и одновременно чрезвычайно мужественен.

– Ох, – выдохнул он, и его рука, сжавшись, стала двигаться быстрее. – Александра.

– Пирс…

Услышав свое имя, Пирс вздрогнул и поспешно натянул простыню на бедра. Открыв глаза, он непонимающе уставился на возникшее перед ним видение.

Разумеется, она – видение. Иначе и быть не может. Порождение его похотливой фантазии. Обнаженное, бесплотное, мимолетное. Обладающее изысканной неземной красотой.

Только неуверенность в ее глазах приближала видение к реальности.

Потрясенный, он закрыл глаза и открыл их снова. Видение никуда не делось. Оно подействовало на его фаллос весьма предсказуемым образом: он стал пульсировать настолько болезненно, что Пирс заскрипел зубами.

В его фантазиях плоть двигалась в изящном теле Александры – она сидела на нем верхом, груди при каждом движении соблазнительно раскачивались.

О чудо, она оказалась перед ним, настоящая – не видение. Она в его спальне. Обнаженная, красивая, гордая, слегка дрожащая от вечерней прохлады и кутающаяся в тяжелые пряди волос, блестящие, словно локоны языческой богини.

Пирс с трудом отвел глаза от ее розовых сосков.

– Александра, как ты… что ты здесь делаешь?

– Ты произнес мое имя. – Она нервно облизнула кончиком языка губы, а ее глаза были устремлены на простыню в том месте, где ее поднимал фаллос.

Пирс досадливо поморщился. Как долго она здесь? Сколько времени она наблюдала за ним? Он был вынужден признать, что все порождения его фантазии не идут ни в какое сравнение с реальностью.

– Ты произнес мое имя, потому что… потому что представлял, как я делаю… это для тебя? – Она кивнула на его руку, теперь сжимавшую простыню.

Пирс всмотрелся в ее на удивление спокойное лицо, и его охватила паника. Что она чувствует? Возбуждение? Отвращение? Страх?

Что ответить?

Он решил сказать правду. В крайнем случае правда переместит ее обратно за дверь. Потому что он не мог придумать ни одной причины ее появления в своей спальне. Разве только…

– Нет, Александра. Я не представлял, что ты ласкаешь меня руками.

– Я была… ты был внутри меня?

Он перестал дышать. Сердце дрогнуло, пропустило один удар и забилось снова, больно ударяя по ребрам. Тем не менее он честно ответил:

– Да.

Александра сделала еще один шаг к кровати.

– Я была сверху?

Пирс беспокойно задвигался.

– Не надо.

Она замерла. Спокойствие улетучилось – под ним оказалась боль.

– Александра, – поспешно заговорил он. Его голос звучал хриплым шепотом. – Если ты подойдешь еще ближе… – Проклятье, она может воспринять его слова, как угрозу! – Я хотел сказать… Ты вовсе не должна… Я же сказал, что не трону тебя.

– Я знаю. – Она остановилась перед ним. Ее груди оказались в нескольких дюймах от его рта. Колени почти соприкоснулись. Это была мука. Изощренная адская пытка. Но все равно Пирс держал слово. Он не шевелился, словно пригвожденный к кровати. – Я хочу тебя, Пирс.

Его рот наполнился слюной, мышцы напряглись, мужское достоинство стало пульсировать еще сильнее.

На лицо Александры упала непослушная прядь. Пирсу до боли хотелось убрать ее за ухо, погладить нежную мягкую щеку.

– Ты уверена? Ты должна быть уверена.

– Я не была уверена. – Она робко подняла глаза. – Пока не увидела тебя… занимающегося этим.

Ее пальцы убрали волосы с его лица, ее прохладные пальцы охладили кожу, охваченную огнем страсти.

– Я уверена… была уверена, что ты… – она говорила, тщательно подбирая слова, – сильный и быстрый… напористый.

Значительная часть жара покинула Пирса, сменившись бездной сожаления и злобы. Ему отчаянно хотелось знать, что с ней случилось и как.

Хотя нет, он был неправ. Одна мысль об этом убивала его.

– Но сейчас ты не спешил, – продолжила она. – Ты действовал неторопливо, размеренно. – Она наклонилась и взяла его за руку.

Завороженный и откровенно ошеломленный, Пирс молчал и только, широко открыв глаза, следил, как она направила его руку к шелковистому треугольнику волос на своем теле. Она прижала его пальцы к средоточию своей женственности, и они легко скользнули между нежными складками плоти, встретив теплый влажный шелк.

Оба изумленно ахнули, одновременно ощутив вспыхнувшие между ними искры.

– Я хочу, чтобы ты был последним мужчиной внутри меня. – Теперь ее глаза горели желанием. – Я хочу, чтобы это был ты, муж мой.

Пирс услышал достаточно.

Он приподнялся, схватил ее за талию и усадил на себя. Это он мог сделать. Это он должен был сделать с самого начала – вытеснить воспоминание о другом мужчине неземным волшебным блаженством.

Александра не осознавала, сколько сил ей потребовалось, чтобы предложить себя, потребовать близости, но, наконец, он снял мантию соблазнительницы с ее плеч.

Редмейн оставался в сидячем положении, и его бедра все так же были укрыты простыней. Только он помог ей раздвинуть ноги и сесть на себя верхом.

Некоторое время они недоверчиво смотрели друг на друга. Пирс вглядывался в ее глаза, словно отыскивая в них повод не продолжать.

Он его не нашел, поскольку она такого повода не давала.

Александра держалась за сильные плечи мужа, когда он, придерживая ее за поясницу, завел ее ноги себе за спину. Ей понравилось быть над ним, смотреть сверху вниз на израненного первобытного зверя. Она обладала силой – могучей женственностью. Именно эта сила вызывала дрожь в его теле, словно один только ее вид возбуждал и опьянял его.

Их губы слились, а с ними слились и их сердца. Их души. Их судьбы.

Это она раздвинула языком его губы и стала исследовать его рот.

И только тогда в движение пришли его руки.

Хотя его поцелуй становился более жадным, пальцы касались ее с невероятной легкостью и осторожностью, заново познавая ее тело. От его неизбывной нежности у нее перед глазами вспыхнули искры.

– Пирс, – задыхаясь, выговорила она. – Я уже… я хочу…

– Знаю. – Его ответ был очень мужским, полным горячности и непомерного высокомерия, только у нее не было шанса оскорбиться, потому что он сделал нечто совсем уж возмутительное.

Он остановился.

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем его пальцы двинулись дальше, приблизились к лону и снова замерли.

Мышцы сжались, приглашая его внутрь.

Пирс внимательно наблюдал за женой, пока его палец входил все глубже и глубже.

– Ты такая влажная, – прохрипел он, – но я хочу большего. Я хочу, чтобы ты была готова.

– Я уже готова, – так же хрипло ответила она.

В ответ на это заявление он присоединил к одному пальцу другой.

Необычное ощущение удивило ее. Впрочем, Александра не чувствовала никакой боли, а значит, бояться нечего.

Она прохрипела его имя. Его волшебные руки творили чудеса. Если точнее – а исследователи всегда предпочитают точность – самые острые ощущения вызывала его ладонь, прижатая к нежным складкам плоти, еще точнее – основание ладони, которое тоже двигалось, терлось о чувствительный бугорок. Сидя верхом на его ладони, она извивалась, не в силах больше сдерживаться, и хрипло стонала.

Александра чувствовала, что подошла к грани, за которой ее ждет волшебство, неземное блаженство, ради которого ничего не жалко.

А он снова остановился.

Она нахмурилась, беспокойно задвигалась, стремясь достичь вершины наслаждения.

– Я все понимаю, дорогая, – проговорил он напряженным голосом. – Ты боишься?

– Нет. – Она была в ужасе, а еще – измучена, немного раздосадована задержкой и всем своим существом стремилась к разрядке, которую он мог ей дать, – иными словами, испытывала самые разные чувства, за которыми старалась скрыть ужас.

Это ей не удалось. Заметив ее страх, Пирс удержал ее за бедра и откинулся на спину.

Свежий ветерок приятно обдувал разгоряченную кожу. От него затвердели соски и поднялись волоски на задней части шеи.

– Знаешь, дорогая, если ты хочешь почувствовать меня внутри себя, действуй. Возьми меня. Я в твоем полном распоряжении. – Его глаза полыхали страстным желанием, почти фанатическим. Он ощущал чувственный голод, граничащий с благоговением. Он растянулся на постели – жертвоприношение из плоти и крови. Жертва и молитва.

Александра молча смотрела на его великолепное тело, тоже испытывая голод.

Ей никогда не приходило в голову, что не он будет нападающей стороной. Не он возьмет ее. Ворвется в нее. Придавит ее.

Он доверит все это ей.