Александра огляделась. Ей стало интересно, видно ли отсюда в погожий день замок или море. Погода была мрачной и пасмурной. Стемнело. Небо затянули тучи, такие низкие и тяжелые, что в некоторых местах казались черными. Временами между ними проблескивали зигзаги молний. А по земле стелился плотный вязкий туман, который не могли разогнать ни дождь, ни ветер. Он клубился вокруг ног пешеходов.

Маленькая деревушка Мейнмаут-Моор располагалась совсем рядом – очаровательные улочки с живописными лавками. Небольшие ухоженные фермы, аккуратные коттеджи и дома знати находились чуть дальше на склоне холма, так что шум и суета железнодорожной станции не тревожили их обитателей.

Сильный порыв ветра швырнул острые холодные иголки дождя прямо в лицо Александры, заставив ее поежиться. Она стояла на платформе под навесом. Однако непогода разгулялась, и ее одежда уже изрядно намокла. Еще немного, и она промокнет до костей.

«Поторопись, Сесилия», – мысленно взмолилась она и открыла зонтик, понимая, что толку от него не будет никакого.

В небе сверкнула молния и, прорезав тучи, устремилась вниз – к поезду. Александре показалось, что на какое-то мгновение время остановилось – люди на платформе застыли, ожидая удара грома, прежде чем продолжить движение.

Он не замедлил последовать, причем оказался воистину оглушительным. Александра инстинктивно втянула голову в плечи, подумав, что в небе, вероятно, произошло грандиозное столкновение одного облачного воинства с другим – оно и произвело такой грохот.

Большинство пассажиров уже разошлись, и у поезда появились промокшие до нитки торговцы и их работники. Распахнулись двери грузовых вагонов, и началась выгрузка.

Подъемную рампу установили у дверей вагона для перевозки скота, и группа рабочих вывела четырех превосходных чистопородных лошадей. Рабочим отдавал приказы уверенный властный мужской голос, привлекавший к себе ничуть не меньше внимания, чем гром.

Александра прищурилась, пытаясь разглядеть, кому принадлежит голос. Чем-то он привлек ее, вызвал интерес и смутную тревогу.

– Он слишком беспокоится, – послышался тот же голос из вагона. Оттуда были выброшены – явно сильной рукой – две веревки. – Вы, там, держите веревки натянутыми, пока я не надену на него шоры.

Все свадебные гости уже разъехались – кроме Александры, конечно. Смит проскользнул между оставшимися немногочисленными путешественниками и побежал к вагону, из которого доносился голос. Казалось, его что-то неудержимо манило туда. Что вызвало такое любопытство? Животное, которое находилось там? Или человек?

Смит схватил веревку и осторожно натянул ее, пока вся слабина не была выбрана. Его решительность компенсировала недостаток роста. Молодой человек несколько раз обмотал веревку вокруг запястья, после чего крепко сжал в руке.

Александра стояла слишком далеко и не могла предупредить юношу об ошибке. Ей оставалось только надеяться, что найдется кто-то другой, достаточно наблюдательный, кто сделает это.

Не нашелся.

Крепкий широкоплечий лакей наклонился, чтобы взять вторую веревку, но прежде чем ему это удалось, в очередной раз сверкнула молния, и раздался сильнейший удар грома. Люди на перроне на мгновение ослепли и оглохли.

Из вагона послышался громкий звук – его явно издало живое существо, но не человек, и оттуда вылетел огромный жеребец. Рампу он, похоже, даже не заметил, и, совершив грациозный прыжок, оказался на перроне.

Как только его копыта коснулись земли, он стал на дыбы, после чего принялся брыкаться – очень грациозно, но смертельно опасно для всех, кому не повезло оказаться поблизости.

Несколько человек упали. Возможно, жеребец задел их копытом, но, скорее всего, они всего лишь поспешили убраться с его пути.

В дверях вагона появилась еще одна фигура – очень высокий человек, приказавший громовым голосом всем отойти.

Услышав голос хозяина, жеребец перестал брыкаться и понесся прочь, причем не к грузовому двору или к дороге, а к еще не совсем опустевшей пассажирской платформе. Смит громко завопил. Его подбросило в воздух, после чего он грузно – несмотря на свой небольшой вес – рухнул на землю. Судя по весьма неприятному звуку, сопровождавшему его падение, юноша вывихнул плечо. Если, конечно, ему повезло.

Александра огляделась, желая убедиться, что на платформе больше нет пассажиров. Она увидела престарелую чету – мужчина и женщина, помогая друг другу, спешили к зданию станции, и молодую женщину, которая пыталась одновременно нести саквояж и толкать коляску. Девочка лет пяти дергала мать за юбку и с любопытством смотрела на несущегося жеребца. Ее мать обернулась, на мгновение в ужасе застыла, но тут же бросила саквояж, чтобы спасти детей.

Взглянувшей на жеребца Александре показалось, что он не скачет, а летит – слишком уж близко он очутился всего за несколько секунд.

Бедный Смит. Не надо было ему наматывать веревку на запястье. Теперь жеребец волок его за собой, как мешок с зерном. Юноша, как мог, уклонялся, защищая голову от копыт, и пытался освободиться. Но Александре не было видно, получается у него это или нет.

Она еще раз огляделась. Быть может, все же кто-нибудь придет на помощь? Ведь на платформе должны быть какие-нибудь мужчины – проводники, носильщики, констебли – ну хоть кто-нибудь!

Можно было и не смотреть. Когда это мужчины ей помогали?

Престарелая чета уже была почти в безопасности, у дверей здания. Но у матери с детьми шансов не было.

Очередной удар грома, и жеребец понесся быстрее.

Александре пришла в голову идея.

Руки в перчатках вспотели.

Жеребец, уже приблизившийся к платформе, напряг мышцы, чтобы совершить небольшой прыжок с земли на платформу. Ему это удалось без особого труда. Он стрелой пронесся мимо Александры. Теперь его мускулистое тело, словно снаряд, неслось прямо к перепуганной матери с детьми. Вдали по платформе метались еще несколько пассажиров. Ну чего, спрашивается, метаться! Надо прятаться!

Александра бросила зонтик, схватила одну из веревок, которая волочилась за жеребцом, и изо всех сил потянула. Голова жеребца дернулась в сторону, он недовольно заржал, и его гигантское тело тоже немного повернулось.

Не было времени думать. Ей надо вывести его из равновесия и дождаться, пока из его глаз не исчезнет белизна. Александра бросилась к жеребцу, прижалась к его массивному телу и продолжала тянуть веревку – чомбур – на себя, вынуждая жеребца поворачиваться, крутиться на месте.

Краем глаза она заметила, что второй чомбур свободен. Вероятно, во время прыжка на платформу Смиту удалось освободиться. Теперь юноша лежал в грязи без движения.

Гигантское животное фыркало и дергало головой, но после нескольких кругов немного успокоилось, что Александра посчитала своей победой. Неожиданно ей пришло в голову, что она понятия не имеет, как быть дальше. Человек с властным голосом что-то говорил о шорах. Совершая следующий круг, она подхватила с платформы свой открытый черный зонтик и накрыла их головы – свою и жеребца, существенно ограничив обзор.

Александра не сводила глаз с потрясающего животного. Она тяжело дышала. Жеребец тоже.

– Ну вот, ты большой молодец, – заговорила она, продолжая двигаться по кругу, но все медленнее. – Еще немного, и совсем успокоишься. Знаешь, я тоже не люблю грозу. И толпы людей. Неудивительно, что ты повел себя ненадлежащим образом.

Жеребец недовольно заржал.

– Я с тобой полностью согласна. Ты имел все основания для возмущения, – продолжила она. – Ты же не просил, чтобы тебя затащили в холодный неудобный вагон. Тебе нужна сухая конюшня, свежее сено и теплая вода. Звучит заманчиво, правда?

Разумеется, Александра могла и дальше продолжать свой монолог, но все же ей хотелось, чтобы кто-нибудь избавил ее от этого зверя. Мать с детьми теперь наверняка в безопасности, так что пора бы и о себе позаботиться. Неожиданно Александра почувствовала дрожь в коленях. Ноги предательски ослабели. Надо держаться. Нельзя же рухнуть на платформу прямо под копыта этого гиганта.

И она, и жеребец вздрогнули, когда раздался очередной удар грома, но черный зонтик скрыл от них молнию, и они продолжили водить хоровод.

Александра снова принялась бормотать жеребцу бессмысленные глупости. Зонтик ограничивал видимость, но слышимость оставалась хорошей. Крики людей, детский плач, стук дождя по навесу.

Наконец рядом послышались уверенные шаги.

– Юная мисс, вы можете идти на звук моего голоса?

Александра ощутила, как по спине прокатилась волна дрожи, не имевшей ничего общего с промокшей насквозь одеждой. Причиной ее был и не страх. Осознание. Или предвкушение. В ней каждый нерв был настроен на этот голос.

Юная мисс? И не юная… и не мисс.

Могла ли она пойти за ним? Имей святой Патрик голос, ему бы не пришлось изгонять змей из Ирландии. Они бы последовали за ним добровольно, куда бы он их ни повел.

Этот голос явно не принадлежал святому, равно как и любому другому представителю небесного воинства. Его глубокий тембр содержал слишком много оттенков. Но не призрачных, а вполне земных, чувственных.

Такой голос манит, искушает, намекает на преступные деяния и тайные желания.

В общем, очень опасный голос.

Таких Александра научилась избегать.

Она не сразу поняла, что так и не ответила на вопрос.

– Я… я не могу.

– Хорошо. Сейчас я подойду к вам и возьму второй чомбур. Но вы должны передать мне зонтик.

Мужчина предположил, что ее неуверенность вызвана непредсказуемым конем. Так и должно было быть. Теоретически. Будь на ее месте любая другая женщина с любым другим прошлым, для нее две тысячи фунтов мускулистой лошадиной плоти были бы более пугающими, чем две сотни фунтов плоти мужской.

По правде говоря, она предпочла бы общение с неуправляемым жеребцом, чем с мужчиной – обладателем такого голоса. В нем она услышала сдерживаемую ярость, скорее всего, незаметную ни для кого, кроме нее.