– Да, Вы правы о его внештатной деятельности, – мужчина пододвинул ко мне желтую папку, лежавшую перед ним. – В содержимом этого файла вы сможете найти результаты работы имиджевого консультанта кампании, или же я могу описать их для вас вкратце.

– Думаю, ваших слов будет достаточно, сэр.

На лице Каллагана появилось довольное выражение от моего открытого подтверждения доверия, и я его не обманывала. Я бы не смогла работать на его кампанию, не верь я в него самого.

На мгновение я увидела в расслабленном выражении лица сенатора черты Баррета.

– В основном они сводятся к тому, что в каком-то смысле распущенный образ жизни Баррета – ответственность моей кампании.

Я нахмурила брови. Не представляла, что целью нашей встречи может быть Баррет Каллаган. Чем я могла помочь сенатору с подобной проблемой?

И тут до меня дошло, почему я здесь оказалась.

– Вы хотите, чтобы я загрузила Баррета волонтерской работой в кампании, чтобы улучшить его имидж?

– На самом деле я думал о других способах, какими вы можете помочь моему своенравному сыну, – любопытная улыбка изогнула губы сенатора.

– И каких же?

– Участие Баррета в мероприятиях, связанных с делами кампании или же в благотворительных акциях, конечно же, поможет, но вряд ли сможет изменить о нем общественное мнение. Нам нужны радикальные меры.

– И что же вы придумали?

Сенатор Каллаган склонился ближе.

– То, о чем я хочу вас попросить, может показаться необычным, и, по сути, является отчаянной мерой.

Я сглотнула. Мне не нравилось направление, которое принял этот разговор. Интересно, что будет с моей работой, если я сорвусь с места и побегу к лифту. Конечно же, мне нужно будет добыть перед побегом у Берни ключ-карту.

– Хорошо, – ответила я полушепотом.

– Мне нужно, чтобы на оставшееся время кампании вы побыли в роли невесты Баррета.

Момент абсолютной тишины – и я расхохоталась. Прокрутив в голове слова сенатора еще раз, я лишь продлила себе истерику. Сама мысль о том, что меня привезли сюда, чтобы я стала фальшивой невестой, была нелепа. Нечто подобное можно было ожидать от «Подставы» с Эштоном Катчером, но точно не от сенатора Каллагана.

Но увидев окаменевшие лица Берни и сенатора Каллагана, мой смех сам собой сошел на нет, словно из меня выдернули розетку.

– Боже мой! Так это не шутка?!

– Совершенно точно нет, – сенатор Каллаган покачал головой.

– Вы метите в высочайшее кресло в стране и хотите, чтобы я изображала невесту вашего сына, – проговорила я, отчаянно пытаясь осознать происходящее.

– Да, мисс Монро.

– Мне больше понравилось думать, что это шутка, – я медленно покачала головой.

– Уверен, что со стороны может показаться, что моя просьба о нашей встрече и мое предложение выглядят абсурдно, но пожалуйста, поверьте, что я серьезен. Кандидатам на президентское кресло во время кампании очень нужна семейная поддержка. Мы не можем находиться в десяти разных местах одновременно. Нельзя просить Торна бросить службу для поддержки кампании, а Кэролайн всего двадцать, и, несмотря на ее желание помочь, она не может уйти в разгар учебного года в Вассаре, – сенатор глубоко вздохнул. – Как видите, Баррет – мой единственный выбор.

– Простите мне мое невежество, но каким образом фальшивая помолвка вообще может быть возможна?

– Все в Вашингтоне весьма субъективно. Наш город – фасад из полуправды. По этой же причине Джеки Кеннеди так трудилась, чтобы увековечить «Миф о Камелоте» после убийства Джона Кеннеди. Его таинственность отчасти кроется в способности людей, окружавших его, создавать впечатление, что он был богом среди живущих, осторожно скрывая последствия его стратегических ошибок.

– И вы хотите соорудить современную сказку со мной и Барретом в главных ролях?

– Да, хочу. Cо всеми ресурсами, которыми я обладаю, уверен, это возымеет большой успех. Вы когда-нибудь смотрели фильм «Плутовство»? – спросил сенатор Каллаган, видя мой скептический взгляд.

Я кивнула. Мы смотрели его на занятиях по политической журналистике вместе с классикой жанра вроде «Мистер Смит едет в Вашингтон», «Вся президентская рать» и «Манчжурский кандидат».

– Да, сэр, смотрела.

– Тогда вы должны понимать, что в СМИ можно сфабриковать даже войну, не говоря уже о чьих-то отношениях.

– Но это всего лишь фильм, – не согласилась я.

– Чей сюжет основан на правде, – подмигнул он, – и полуправде.

Я потерла рукой лоб, раскалывающийся от роящихся в голове вопросов.

– Есть кое-что, о чем я должна спросить.

Правда была в том, что мне хотелось спросить о многом, но в данный момент, одно было наиболее важным.

– Конечно.

– Из всех женщин, что были в вашем распоряжении, как получилось, что вы остановились на мне?

Сенатор Каллаган улыбнулся.

– Думаю, это существенный вопрос. Очевидно, что это не мог быть кто-то из нашего личного окружения. Будет слишком легко лопнуть этот мыльный пузырь и развенчать выдуманные отношения. Нам нужен был человек со стороны.

– Это разумно.

– Дальше мы исходили из рассуждений, что нам нужен кто-то, связанный с кампанией, кто-то, кто верит мне и как личности, и как кандидату. Кто-то, кому я смогу доверить защиту своих политических интересов. Когда мы просматривали персонал штаба кампании, то сразу же вышли на вас. Вы не только физически привлекательны для Баррета, но и обладаете множеством личных качеств, востребованных в кампании.

– Таких как...?

Можете считать меня циником, но я старалась не смеяться над тем, что могла быть «физически привлекательна для Баррета».

В глазах сенатора Каллагана промелькнуло удивление.

– Во-первых, и это главное – вы одиноки.

– О, да, это действительно важно, – смеясь ответил я.

– Так же вы никогда не были замужем. Пусть мы и проделали большую работу в этом направлении в нашей стране, в политических кругах к разводу по-прежнему относятся с предубеждением.

– Так значит, вы считаете, что мое самое ценное качество – это то, что я одинокая женщина? Простите, сенатор Каллаган, но обычно это не то, чем может гордиться девушка.

– Нет, мисс Монро, это было лишь то, на что мы обратили внимание, – ответил с усмешкой Сенатор. – Главное, что у вас есть кое-что поважнее хорошенького личика. Вы с отличием закончили Дьюк и занимаете весьма престижный пост в штабе. Будучи образованной, интеллигентной и самостоятельной женщиной, вы сможете привлечь внимание женской части избирателей.

– Да уж, тут я пригожусь, – покачав головой, я продолжила, – что еще?

Сенатор проницательно прищурил свои золотистые глаза.

– По состоянию на это утро, у вас на счете шестьдесят шесть долларов пятьдесят четыре цента. Кроме того, за вами числится почти сто тысяч долларов долга оплаты за обучение. Состояние квартиры, что вы снимаете, граничит с непригодностью, а мебель в квартире подержанная. Вместо машины у вас велосипед. В целом, у вас нет никакого ценного имущества.

Меня с ног до головы окатило обжигающей волной смущения от такой мрачной оценки моего финансового положения. Я и так знала, что оно аховое, но слышать это от того, кого я уважала и кем восхищалась, от сенатора Каллагана... от этого все казалось еще хуже.

– Ладно, я на мели. Но что... – я втянула воздух, и, прищурившись, уставилась на сенатора, – а как вы вообще узнали, сколько денег у меня на счету?

– В ФБР собрали для меня все данные.

Я задохнулась.

– Вы понимаете, что это вмешательство в мою частную жизнь? А что дальше? ЦРУ прошерстит мой ящик с нижним бельем?

– Я приношу свои извинения, мисс Монро, но это были необходимые меры. Уверяю вас, что это не на много отличается от той проверки, что вы проходили перед приемом на работу в штабе. Если мы собирались просить вас о таком, то нам нужно было убедиться, что в вашем шкафу не завалялось личных или профессиональных скелетов.

При слове «скелеты» мой желудок сделал сальто, а перед глазами промелькнуло лицо. Твою мать. Он может стать проблемой.

– Полагаю, Вы ничего такого не нашли?

– Если бы нашли, вы бы тут не сидели, – сенатор Каллаган склонил ко мне голову.

– Точно, – с моих губ сорвался нервный смешок, – конечно нет. Я же дочь священника. Что такого дикого я могла бы натворить?

И хотя сенатор Каллаган и Берни присоединились к моему веселью, это не смягчило моих опасений.

Когда я отсмеялась, атмосфера резко изменилась, и я вернулась к вопросу, который до сих пор не давал мне покоя.

– Позвольте вернуться к этому еще раз: и что такая малообеспеченная будет делать со всем этим?

– Я настроен предложить вам миллион долларов.

Срань господня! Мои колени начали дрожать, и я едва сдерживалась, чтобы не начать напевать «Взберись на все вершины» из «Звуков музыки» (примеч. – мюзикл 1965 года). Я захлопала глазами, уставившись на сенатора.

– Извините, но вы сказали... – я едва могла заставить себя произнести эти слова, – о-один м-миллион д-долларов? – заикаясь, выдавила я.

Сенатор Каллаган кивнул.

– Да, мисс Монро. Сумма будет разбита на ежемесячные выплаты на все время кампании. Остаток – в день выборов. Она включает все дорожные расходы за это время. Вы также сможете оставить себе гардероб, который оплатит для вас кампания, – его взгляд скользнул по моим ногам, – включая обувь.

Боже мой! Я же сидела босой перед потенциальным будущим президентом Соединенных Штатов!

– Да, мой Чу... застрял в канализационной решетке и сломался. Я упала... и, кажется, немного обнажилась перед строителями, – объяснила я, и это звучало так же нелепо, как когда Бейби в «Грязных танцах» сказала, что она несла арбуз. (примеч. – Бейби видит страстный танец Джонни Касла и единственное, что может сказать ему, когда он подходит: «Я несла арбуз»).