– Когда-нибудь, Тучина, – выдохнул он ей прямо в лицо, – я объясню, за что тебя ненавижу. Но не теперь.

Он сделал шаг назад, покачнулся, но все-таки устоял. И пошел, покачиваясь, к калитке. Снег скрипел у него под ногами. Варя так растерялась и расстроилась, что не нашлась с ответом. Некоторое время она бегала вокруг машины и усиленно терла стекла – до скрипа. Чистила щеткой сухой снег, запорошивший крышу и капот. Лишь немного успокоившись, села за руль. И как только выехала со стоянки, сразу же включила радио – на полную катушку. На ее любимой волне Элтон Джон пел что-то проникновенное, и Варю охватила щемящая грусть.

В прошлом году и в позапрошлом тоже она встречала Новый год с Владиком. Они заказывали места в загородном отеле, который организовывал прекрасные новогодние программы, ужинали в ресторане, наслаждались праздником, общим весельем, музыкой, а потом оставались одни в номере, пили шампанское, дурачились, любили друг друга. Горько Варе бывало потом, к вечеру следующего дня, когда Владик, вравший жене про обязательное присутствие на корпоративе, должен был возвращаться. Они разъезжались по домам, и Варя страдала. У любящих супругов, которые редко видятся, есть общий дом, традиции, а у них не было ничего. Хотя в душе Варя была убеждена, что настоящая любовь, какие бы обстоятельства ни вставали у нее на пути, рано или поздно обязательно должна привести к абсолютной душевной близости. Ей нужен был источник тепла, который согревал бы ее сердце.

Владик ее не понимал. Только теперь стало ясно, что жена оставалась для него тылом, родным гнездышком, из которого он вылетал, чтобы размять крылья. Несмотря на свои громкие заявления, он вряд ли собирался с ней разводиться. Вероятно, он привязан к своей жене, а измены считает чем-то само собой разумеющимся. Мужчины любят рассуждать о том, что самой природой они созданы полигамными и потому имеют право на похождения.

Элтон Джон разбередил Варины сердечные раны. Что бы там ни было, а она осталась одна, снова одна, и грядущий праздник вдруг потерял свое очарование. Представив, как она будет сидеть за столом с критично настроенными папой и мамой, с двумя заезжими тетушками и старшей сестрой, которая имела отвратительную привычку прилюдно миловаться с мужем, Варя совсем пала духом. Кроме того, праздновать собирались в квартире Нателлы, а она жила на другом конце города, и дорога не обещала быть приятной.

* * *

– Вот она, наша бледная немочь! – возвестила мама, встретив Варю на пороге. – Саша, иди сюда, погляди, во что она превратилась.

– Одни глаза остались, – согласился появившийся за ее плечом улыбающийся папа.

– Я вас тоже люблю, – сказала Варя, расцеловав родителей. – А бледность – вовсе не порок, а спутница богемного образа жизни! Тусовки до утра, шампанское…

Тут в коридоре появилась Нателла и мгновенно подхватила:

– Корпение над переводами при свете ночника…

– А вы хотите, чтобы я тоже занялась животноводством? – проворчала Варя, снимая шубу.

Два года назад родители переселились в деревню и начали разводить кроликов. Дела у них шли на удивление хорошо, да и выглядели они тоже прекрасно – крепкие, румяные, полные сил. На их фоне Варя и в самом деле чувствовала себя «ненатуральным продуктом».

– Ты чего приехала прокисшая, как сметана? – напустилась на нее Нателла.

– Я не прокисшая!

– А то я не вижу. Глаз родной сестры острее, чем у Чингачгука. Страдаешь по Владику? Кстати, предки, она бросила Владика.

– Я не сомневалась, что этим кончится, – воскликнула мама. – Нельзя связываться с женатыми мужчинами, они разрушают твою карму.

– Один я, как всегда, ничего не знаю! – возмутился папа. – Кто такой Владик?

– Уже никто, – похлопала его по плечу жена. – Люба, Таня, идите скорее сюда! – громко крикнула она, обернувшись.

Тут же появились две сияющие тетушки в блестящих нарядах и с затейливыми прическами. Вот уж кто искренне любил Новый год, невзирая на женское одиночество! Тетя Люба была дважды вдовой, а у тети Тани за плечами маячили три скандальных развода. Обе полагали, что знают о браке все и даже больше, чем все.

Громко топая, прибежал племянник, наряженный в честь праздника в белую рубашку, быстро поцеловал тетку липкими губами и тотчас скрылся.

– Моему внуку подарили приставку, – сообщила мама, – теперь он на всю ночь потерян для семьи.

– Ну, ночью ему играть никто не даст! – заявил появившийся Нателлин муж Денис. Длинный, белобрысый и нескладный на вид, на самом деле он был невероятно домовитым и активным. Вероятно, сегодня он помогал жене на кухне, потому как облачился в фартук с ромашками.

– Привет, Варвара-краса! – поздоровался он. – Как я рад тебя видеть! Теперь ты будешь следить за пирогом, а я немножко отдохну. Нателла и так должна сказать мне спасибо.

– Это ты должен сказать мне спасибо, – возразила его жена, – за то, что еще не пустил корни возле телевизора.

Тетя Таня тут же вмешалась:

– Нателлочка, не стоит ругать мужа, он у тебя такой молодчина! И уж в чем его нельзя обвинить, так это в лености. Он и картины вешает, и мебель починяет, и балкон застеклил…

– Понятно, он опять хвастался, – укоризненно покачала головой Нателла и тут же схватила Варю за руку. – Пойдем на кухню, ты мне все расскажешь про последнюю встречу с Владиком.

Варя послушно пошла за ней. Вымыла руки, надела фартук, который с радостью уступил ей Денис, и принялась активно разворачивать, ополаскивать, резать и строгать на терке. Нателла гремела посудой, суетилась и постоянно что-то доставала из холодильника.

– Ты сильно страдаешь? – спросила она младшую сестру, которая казалась ей отвратительно грустной. – Ненавижу, когда кто-нибудь куксится во время общего веселья. Так и хочется треснуть тебя ложкой по лбу! Нашла из-за кого страдать…

– Я страдаю не потому, что все еще люблю Владика, – возразила Варя, – а из-за того, что разлюбила его!

Нателла замерла с огромной салатницей в руках и расширила глаза:

– Еще и из-за этого страдать! Прекрати немедленно и взбодрись. Вон, тетя Люба, двух мужей похоронила, а смотри, как держится.

– В том-то и дело, Нателлка. У тети Любы остались прекрасные воспоминания… А у меня? Когда Владик позвонил наутро после того, как не пришел в оперу… Помнишь? Я вдруг отчетливо поняла, что он вообще меня не любил! Никогда не любил, а просто крутил романчик. Я словно прозрела и увидела его таким, какой он есть на самом деле. И все, что между нами было, как-то в один миг обесценилось. У меня куча воспоминаний, а вспомнить, получается, и нечего. И наше общее прошлое – это просто фальшивка! Мне теперь даже противно думать о том, как мы вдвоем убегали из города, чтобы встретить Новый год. Раньше это было кусочком невероятного счастья, а сейчас кажется мне жалким. Ты даже не представляешь, чего я лишилась! Я лишилась своего прекрасного прошлого!

– А чего же ты хочешь? – ехидно спросила Нателла. Вероятно, ехидство было призвано поднять Варин боевой дух. – Хочешь встретить настоящую любовь, сразу присвоить ее и почить на лаврах? Так не бывает, милая моя.

– Конечно, не бывает, – подтвердила мама, которая как раз вошла в кухню и слышала последние слова своей старшей дочери. – Чтобы получить в этой жизни что-нибудь стоящее, нужно от души настрадаться. Прежде чем мы с твоим отцом зажили счастливо, я прошла огонь, воду и медные трубы. Ты просто не знаешь, какими монстрами были твои бабушка и дедушка! После свадьбы мы пять лет жили вместе с ними. По сравнению с этими пятью годами вечность в аду наверняка покажется мне развлечением! – Она хмыкнула и дернула Варю за выбившийся из прически локон. – Но я все это вынесла и получила свою награду – прекрасную семью.

Варя мгновенно вспомнила баронессу, ее задор, ее улыбку и то, что она говорила о жизни. Будто жизнь может и должна быть увлекательной, легкой, приятной и благосклонной к человеку, который понимает, как с ней правильно обращаться.

– Мам, ты не права! – сказала она. – И ты тоже не права, Нателла! Просто у нас семья такая… страдательная. Но если правильно себя вести, можно избежать целой кучи разочарований!

– Дорогая моя девочка, ты ошибаешься. – Мама сочувственно погладила ее по руке. – Ты можешь тешить себя иллюзиями, это очень удобно, конечно, но…

– Никаких «но», мамочка! Если мне немножко не повезло, это не значит, что так и должно быть.

Воодушевившись, Варя стала возражать матери и так завелась, что уже не могла остановиться. В диспут в конце концов незаметно вовлеклись все домашние. Усевшись за празднично накрытый стол, чтобы начать проводы старого года, семейство продолжало жарко спорить. Варя была на одной стороне, а все без исключения ее родственники – на другой. Не сумев победить их, она призвала на помощь теорию Элен Хупер и, захлебываясь, выложила все, о чем ей говорила баронесса. Но, увы, в ее исполнении это прозвучало совершенно неубедительно. Как если бы она прослушала в филармонии концерт Баха для скрипки со струнным оркестром и просветленная, вдохновленная, попыталась напеть его дома для близких. Ясное дело, близкие не впечатлились.

– Человек должен жить легко! – горячо утверждала Варя.

– Чушь. Ничто не дается просто так, все хорошее приходит через боль и страдания, – заявляла мама. – Через нечеловеческий труд, слезы, ошибки и поражения.

– Восхождение не бывает плавным и безболезненным, – поддакнула Нателла.

Папа, слушая их, одобрительно поводил бровями. Сложив руки на животе, он охотно подбросил веток в костер:

– Если ты получаешь что-то просто так, с бухты-барахты, даже великое счастье покажется тебе пустячком.

– И ты не сможешь по достоинству оценить то, что оказалось у тебя в руках, – подтвердил Денис и крепко обнял жену за плечи. – Не настрадавшись, не ощутишь подлинный вкус удачи. Даже можешь не понять, что это удача!

Обе тетки тоже не остались в стороне и высказали свое мнение, отвлекшись от селедки под шубой и заливного судака.