– Ты видел его? – спросила я первой.


– Да, – ответил и кивнул.


И вроде бы ничего дальше, никаких эмоций. Счастлив ли он, просто рад или испытывает что-то еще? Разве что выглядел несколько растерянным. Раф! Растерянным!


– Рад? – спросила напрямую.


– Рад, – ответил так, что ничего не было понятно.


– По тебе не заметно.


– Я не сильно умею выражать свои эмоции, – признался в том, что я и так знала.


Мало того – испытала на себе в полной мере.


– А что это там было про роспись?


– Это очевидно. Когда окрепнешь, мы поженимся…


Я не сдержала усмешки, как вдруг услышала дальше:


– Это самое логичное, что может следовать после рождения Даниила.


Он назвал сына по имени. По тому имени, которое я для него выбрала. И как дальше с ним ругаться?


– Ты даже не спрашиваешь. И потом, я вообще-то еще замужняя женщина…


– Уже нет, – так просто ответил он.


‍‌– Что значит – нет?!


Я удивилась. Я хорошо расслышала его слова. Я даже поверила. А еще глубоко внутри порадовалась, что меня больше ничего не связывает с английским подлецом. Но чтоб вот так!.. Так в стиле Рафаила…


– Но я даже ничего не подписывала…


– Это не важно. У меня отлично получается подделывать чужие подписи. И я сомневаюсь, что ты решишь оспаривать их подлинность.


– Да ты!.. Ты самодур, тиран и деспот! А после знакомства с твоей мамой, я теперь понимаю, в кого ты такой родился…


Но Рафаил не дал мне договорить. Он подошел ближе, привлек к себе и крепко поцеловал в губы, упорно наставая даже при моем сопротивлении, пусть и скудном. Потому что в этом поцелуе я ощутила всю его благодарность. Он никогда не умел говорить словами, но умел говорить делом. Все его эмоции всегда был на кончиках пальцев, в его касаниях. Разве что в этот раз он хоть что-то выдал вслух:


– Спасибо за сына.


– Это мой сын, – напомнила я, чтоб не вздумал забыть.


– Конечно, – на удивление быстро согласился Раф и поправил меня: – Наш. И учти, он будет расти в полноценной семье.


– И кто ее обеспечит? Ни тебе романтического предложения, ни белого платья.


– Платье будет.


Кто бы сомневался. Только вот я все еще помнила его слова о том, для чего нужны жены.


– Нет, не будет. Потому что я не готова к браку с тобой, Рафаил. Только попробуй меня заставить или провернуть за моей спиной. Это подло с твоей стороны…


Раф так на меня посмотрел, будто я превратилась в приведение.


– И что опять начинается?


– Ты мне когда-то сказал, что жена нужна либо для статуса, либо лишь для того, чтобы рожать и воспитывать детей. То есть ты для меня уже определил новое место в своей жизни. Значит – место твоей любовницы будет вакантно. Нет, спасибо! Я на такое не согласна.


– Ты, твою мать, сейчас издеваешься?!


О, Раф разозлился, тоже в своем стиле. Весь нахмурился, из глаз искры.


– К сожалению, нет. Я там уже побывала, поэтому прекрасно знаю, о чем говорю.


Тогда он ткнул пальцем на дверь и произнес:


– Ты видела эту женщину? Если не я, то она заставит тебя выйти за меня замуж. У тебя нет шансов.


– О, так значит, ты это делаешь по прихоти своей матери? Тем более убеждает в том, что любовнице быть.


Но Раф снова удивил. Он не стал на меня орать, не стал продолжать дальше свое давление. Вместо этого в очередной раз сдержался и произнес:


– Все, хватит. Отдыхай и набирайся сил. Поговорим об этом позднее.


А потом развернулся и вышел. А я едва не расплакалась, чувствуя себя крайне уставшей. Говорят, это тоже гормоны, такое обычное состояние после родов. Раф меня просто разозлил. Даже не так – оскорбил. Зная его мир изнутри, его личный мир, роль жены мне теперь казалась самой неприглядной.


***


На следующий день ко мне заехала Эмма, тоже с цветами. И от ее поддержки стало немного теплее. Снова наведалась Раиса Павловна, но была уже более сдержанной и серьезной. Похоже, Раф ее подготовил и кое-что рассказал, исключив Гавра. И Зага, конечно же.


– Так значит, ты была его содержанкой, – сказала она прямо, даже улыбнулась, но не очень радостно.


Она казалась настороженной, но крайне любопытной.


– Да, – согласилась я без стыда.


– Понимаю. Ты очень симпатичная девочка. Рафаил сказал, у тебя не осталось близких?


– Нет. Разве что теперь появился Даниил.


– А здесь ты живешь у Эммы Миллер? Неужели той самой?


– Да.


Вот тут ее глаза слегка загорелись.


– И как вы с ней познакомились?


И вот уже ее интересует моя Эмма гораздо больше, чем мы с Рафом.


– Я участвовала на конкурсе со своей коллекцией одежды в Милане, где в жюри сидела Эмма. Победила, и она позвала меня к себе на стажировку.


– О! Так ты хочешь стать дизайнером?! – оживилась она еще сильнее.


– Планирую.


– Это прекрасно! Мне всегда нравятся люди, у которых есть большие цели в жизни. А уж мода – этой потрясающий мир. У меня в Москве много связей в этом окружении. Я помогу тебе себя реализовать.


– Даже если я не выйду замуж за вашего сына?


Ее глаза округлились. Поджала губы.


– Почему не выйдешь? Нет, об этом не может быть и речи.


– Простите меня, Раиса, но я не готова быть вашим инкубатором по производству внуков, пока он будет делить пастель с кем-нибудь еще.


Я не хотела быть резкой, но вырвалось против воли. Она даже слегка растерялась.


– Это он так сказал?!


– Да, примерно так.


– Нет… – произнесла, качая головой. – У Рафаила, конечно, сложный характер. Но ни ты, ни твой сын ни в чем не будете нуждаться. И потом, ты тоже меня прости, дорогая, но мой внук не будет расти в неполноценной семье или вдали от своей семьи. Я не могу допустить подобное. Он наш первенец, наш наследник.


– И что вы сделаете? Отберете у меня сына, если я откажусь?


Она посмотрела на меня так, словно в глазах стоял ответ «да». Но вслух произнесла:


– Он должен быть со своей матерью. И с отцом. Ты должна это понимать. Если что, я всегда буду рядом.


– Я его не отдам, – предупредила твердым и решительным голосом. – Никому.


– Не глупи, девочка, и все будет хорошо.


Ну точно – Раф пошел в нее. Но второй самодур в семье – это уже слишком. До сих пор не могла принять тот факт, что Раф провернул мой развод втайне от меня самой. Мне бы злиться на него, а я все равно радовалась, пусть и попрощалась с важным титулом и со своим графом, по которому вряд ли буду скучать, лишь сожалеть, что когда-то сильно ошиблась. Судьба Виты осталась для меня тайной. Раф лишь сказал, что мне не стоит больше о ней вспоминать. И все это время я жила в больнице, рядом с сыном, который креп с каждым днем. Под конец выписки мне наконец-то дали его подержать. Я опять разревелась, в этот раз от счастья. Такой маленький и милый комочек. Такой сладкий. Рядом с ним я млела от благодарности к Рафаилу, что дал мне его. И была горда собой, что сумела спасти свое маленькое счастье.


Еще ко мне как-то зашел Гавриил, один.


– Рафаил тебя любит, – произнес он первым делом.


– Я знаю. Он даже как-то сказал мне это вслух. Вернее – наорал на меня этим признанием.


– Так прими его предложение.


– А предложения и нет, есть только четкие указания.


Гавр улыбнулся.


– Ты поняла, о чем я. В этом весь Раф.


– Но я не готова.


– Ты ведь его любишь, так ведь?


– Именно поэтому и не готова. Мы поженимся, какое-то время будем счастливы, потом он заведет себе любовницу, и я сойду с ума, потому что мне придется смириться, когда не будет другого выбора. Это не честно.


– Ты так паникуешь после измены твоего бывшего мужа?


Я смутилась. И конечно задумалась.


– Наверное. Это все очень неприятно. Притом, что Зага я не любила по-настоящему.


– Но с чего ты взяла, что Рафаил непременно заведет себе любовницу?


– Потому что это Рафаил.


– Дай ему шанс, – настаивал он.


– Но я даже пока не готова отсюда уезжать. У меня стажировка на ближайшие пол года. Я буду здесь, он где-то там. Ты правда думаешь, что он будет хранить мне верность?


‍– А ты упрямая.


Я поежилась. Иногда братья казались чересчур похожими. Гавр еще перестал бриться и теперь был точной копией брата, разве что более худой версией. Рядом с ним мне часто становилось не по себе, особенно когда накатывали воспоминания о том времени, когда мы были вместе.


– Раф тоже так всегда говорит. Да что мы все обо мне? Ты как? Выглядишь плохо. Из-за Виты?


– Почему-то многие стараются мне сказать, как плохо я выгляжу, – ответил он с грустной улыбкой.


– Потому что это заметно. Ты расстроился?


– Немного.


– Я теперь чувствую себя виноватой, ведь это я попросила тебя за ней присмотреть.


– Не думай так. Каждый принимает свои решения.