– Да, – гаркнул Раф мне в трубку телефона.


– Мне начинает казаться, что мой ответ тебе уже не интересен.


– Тебе кажется.


– Что там у тебя? Неужели такие срочные дела?


– Ты соскучилась?


Я фыркнула. Но раз уж шутит, значит все у него там в порядке.


– Вот еще. Просто надоело ждать у моря погоды. Вдруг ты передумал на мне жениться, тогда стоит начать устраивать свою личную жизнь где-то в другом месте.


– Мы это уже проходили. Напомнить, чем все закончилось?


Да что же он меня так бесит!


– Значит так, если ты завтра же ко мне не приедешь, то можешь забыть обо мне, о Дане и моем трепетном «да»!


Наорав на Рафаила, я отключила звонок. Вот пусть теперь и думает, как поступить.


Новый день я встретила с полным ощущением ожидания. Утром завтрак, кормление Дани, прогулка, сон, потом по кругу еще не один раз. Женские беседы на свежем воздухе. Ни слова от Раисы, что ее сын собирается приезжать. А это уже не внушало, что Рафаил меня услышал. И главное, от него ни звонка, ни смс. Я даже схитрила и позвонила Мише, думала что-то разузнать. Но тот, счастливый и беззаботный студент, со вчерашнего дня даже не был дома. Позвонила и Гавру, но тот не ответил.


Вечером стало грустно. Ближе к полуночи проснулась злость. И разочарование. Больно было признавать, что Рафаилу наплевать на мою требовательную просьбу. Укачав Даниила, я прилегла и сама же провалилась в сон, вернее в дрему. Когда ты мать, то ты вообще не спишь, скорее дремлешь, как кошка, то и дело прислушиваясь к посторонним звукам. Вдруг ты понадобишься своему ребенку, или мало ли что случится. Наверное, поэтому я вскочила неожиданно для себя, когда почувствовала что-то неладное. И увидела картину – в комнате находился Раф, почти в темноте, который склонился над кроваткой Дани и увлеченно смотрел на своего сына. Еще сонная, я быстро глянула на часы – пол первого.


– Ты опоздал.


Он ничего не ответил. Только спустя паузу сказал:


– Он подрос.


– А ты еще где-нибудь погуляй, в следующий раз он уже пойдет в школу.


Раф наконец-то посмотрел на меня, выпрямился.


– Даже в роли матери ты остаешься все такой же язвой.


– А что во мне должно измениться?


Тут вдруг Раф подошел к моей кровати и принялся расстегивать рубашку.


– Это радует, что в тебе осталось все, что я так люблю.


Сбросив рубашку с плеч, он взялся за ремень.


– А что это ты такое делаешь? – не поняла я.


Он не ответил, а просто молча разделся до гола, чем я так увлеклась, что не сумела вовремя среагировать, когда Раф сдернул с меня одеяло и начал залезать на кровать. В темноте блеснул мой серебристый браслет, который я ему когда-то подарила. Блестели, кажется, и его глаза.


– Нет, Раф, подожди… – сказала ему, упираясь рукой в солнечное сплетение.


Все-таки наглость – сначала заставлять меня ждать, а потом вот так бесцеремонно брать. Но наша химия быстро дала реакцию, забурлила, стоило ему впиться в мой рот. Я быстро вспомнила, как соскучилась. Быстро поняла, как сильно в нем нуждаюсь. Его запах окутал, кружа голову. Его тепло взбудоражило, а страсть распалила так быстро, что впервые после родов я ощутила настоящее вожделение. Все как в первый раз и в то же время до боли знакомо. Его требовательные губы, сильные руки, властные движения. Он взял меня, как истинный и единственный хозяин моего тела. Раздел, развел колени и врезался плотью в лоно. Все ощущения – как впервые. Будто все острое и ярче. Выгибаюсь ему навстречу, не в состоянии себя контролировать, сжимаю пальцами жесткие волосы, выдыхаю стон, когда его вдох срывается на хрип. Он напряжен так, словно состоит из камня. А смотрит – будто готов сожрать целиком. И толкается еще так убийственно плавно, подготавливая себе место, что это рождает во мне какую-то нирвану. Но только он начинает ускорять темп, как я слышу стонущий звук со стороны детской кроватки, и во мне резко включается мать.


‍‌‌– Стой! – прошу Рафа, приподнимаясь и снова упираясь в него ладонями.


– Нет, – слышу яростный протест, пока его руки возвращают меня на матрас. – Удели мне хоть секунду, я и так ждал этого хренову тучу месяцев.


И вроде бы я готова послушать, так убедительно сладки его выпады. Но тут у Дани прорезается голос. И мои руки уже на бедрах Рафа, врезаюсь ноготками больших пальцев ему в пах.


– Значит, подождешь еще, – говорю ему с настойчивостью.


Хоть и с матом, но он переваливается в сторону. А я надеваю халат, подхожу к сыну и беру его на руки.


– Он наверняка просто проголодался.


Мои слова доказывает то, что Даня сразу замолкает, когда я прикладываю его к своей груди. Даже начинает засыпать. Раф на это молча смотрит, пытается отдышаться, успокоиться. Весь обнаженный, притягательный, сексуальный, все еще налитой мужской силой – мой. Глядя на своего сына, он говорит:


– Мне все-таки придется делить тебя с другим мужчиной.


На что я, конечно же, улыбаюсь.


– Похоже на то.


– Тогда ты должна мне девочку.


– Что!? – восклицаю я, да так резко, что в моих руках дергается и на секунду распахивает глаза Даня.


– Я не шучу, – говорит Раф.


– Да ты вошел во вкус. А между тем, я еще не сказала свое «да».


Раф посмотрел на меня так, словно собрался душить. Даже задержал дыхание. А потом поднялся, надел штаны на голое тело и вышел из комнаты. Я сначала не поняла, что задумал, пока он не вернулся вместе со своей матерью. Я едва успела прикрыться.


– Вот он мой сладкий ангелочек, – защебетала она, глядя на Даню. – Сам не спит и другим не дает.


– Раф, ты спятил? – шепотом начала я ругаться. – Зачем маму-то разбудил?


– Ничего-ничего, я посижу, идите.


Вот она натуральная бабушка. Взлахмоченная, полусонная, но готовая на личные подвиги ради внуков, независимо от своего положения и статуса. Она подошла и начала аккуратно отбирать у меня Даниила.


– Но если он опять проснется? – распереживалась я.


– Ничего не случится, – отмахнулась она, уже начиная его нежно укачивать.


Тут уже и Раф взял меня за руку и потащил из комнаты. Мы быстро прошлись по коридору и завернули в его спальню. Сбросив с кровати покрывало, он уложил меня на свежую постель и навис сверху, снова настойчиво распахивая мои колени. А сам посмотрел в глаза и попросил:


– Скажи мне «да». Обещаю, моя маленькая, ты не пожалеешь. Хочешь от меня верности – будет. Все будет, как ты захочешь. Только сама люби меня так, как ты умеешь.


От таких слов я растаяла и поплыла. Вцепилась в его плечи, подаваясь навстречу бедрами, лишь бы снова заполнил собой.


– Конечно… – ответила ему шепотом. – Да…


Он съел мое последнее слово, будто оно было конфетой. И любил меня этой ночью так безудержно, как никогда раньше. Властно, напористо, жарко. Раф был из тех, кто желал не просто разрядки, а кто любил упиваться процессом: до хрипоты, до испарины на коже, до синяков. После него ощущения, словно по телу проехал каток, но вместе с тем самые сладкие. Это полная разрядка и удовлетворение. Если он подключит к этому еще хоть каплю нежности, я рассыплюсь перед ним на молекулы. Он все еще остается для меня сюрпризом – непредсказуемым, как сама погода. Он словно шторм, который однажды ворвался в мою жизнь и изменил ее до неузнаваемости. Он подарил мне сына и сделал счастливой несмотря на все причуды своего характера. Он мой первый мужчина, моя любовь, мой будущий супруг, который готов быть отцом и мужем. Он просто – мой. Невыносимый грубиян, несносный тиран, неумелый влюбленный, но потрясающий любовник и муж, с которым буду чувствовать себя в безопасности. Да, я готова сказать ему «да»…


Эпилог

В тот день на мне было потрясающее платье от самой Эммы Миллер. Настоящее свадебное, белоснежное и блестящее, как снег в горах. Сидело идеально по моей фигуре, изящное, длинною до пола. Плечи открыты, ручная вышивка, драпировка в нужных местах, натуральный шелк. Я в нем блистала, вызывая восхищение как у наших гостей, так и у своего новоиспеченного мужа. Это было не платье, а произведение искусства… которое с легкостью порвали на мне мужские руки нетерпеливого супруга в первую брачную ночь.


– Раф! – закричала я после характерного треска. – Ты хоть представляешь, что это за платье?


– Вот обязательно нужно было делать его таким узким? – ругался и он, еще выше скользя руками по моим бедрам и сильнее задирая подол, отчего треск повторился.


– Раф! Хватит! Дай мне его снять! – закричала я в панике.


Он сдался, отстранился, даже помог расстегнуть молнию. А под платьем прозрачное белоснежное белье, чулки с поясом – все как полагается. Ему это понравилось. В эту ночь в нашей спальне было очень жарко. Мы любили друг друга неистово, пошло. Любили так, словно одни в целом мире. И засыпали в обнимку.


Правда выспаться нам не дали – рано утром бабушка Раиса принесла к нам Даниила. Я кормила его под взглядом Рафа, который был полон расслабленного умиления.


– Хочешь его подержать? – предложила ему.


– Не уверен, что у меня получится сделать это правильно.


Он боялся. Мой грозный тиран боялся навредить своему ребенку.


– У тебя все получится, – сказала, подходя к нему.