Конечно, в первую очередь они попытаются добраться до границы нейтральной территории. И я даже не удивлюсь, если там уже и сам король ждет свою дочь с распростертыми объятиями. Вот только он ее не получит. Никто не получит. Ни Влад, ни тем более этот смазливый ублюдок, с которым она мне изменяла. Я верну и накажу сам. Возможно я даже убью ее. Буду душить и смотреть в ее сиреневые глаза, чтобы последним, что в них застынет было мое лицо, а потом вырву сердце, где не осталось для меня места. Сука.

Мы с Серафимом практически летели в "Мерседесе" на огромной скорости в сторону Асфентуса, а я все проигрывал в голове тот небольшой отрезок времени, в течение которого вся моя жизнь разделилась на до и после.

Я до последнего считал, что Дэн ее похитил. По приказу Влада или даже по собственной инициативе. Я даже мысли не допускал, что она сама с ним сбежала. Сама. По своей воле.

До тех, пор пока мы не приехали в этот долбаный отель. В котором, оказывается, они сняли номер на чужое имя, сняли заранее мать их. Один на двоих, гребаный ад. Это означает только одно — они уже давно вместе. Я был в том номере. Зашел туда в поисках зацепок. Видел и кровать. Ту, на которой она ублажала абсолютно чужого мужика. А потом Зорич добил меня окончательно. Он взорвал мой мозг и вывернул меня наизнанку. Камеры с моего собственного дома, камеры с дома на нейтралке. Они давно общались. Давно. Проклятье. Я помнил тот день, когда гладил мою жену по мокрым волосам и спрашивал почему они мокрые. Сказала, что попала под дождь. А камеры зафиксировали как этот ублюдок накрыл ее своей курткой. Вот тогда все и началось. Да. Именно тогда.

В бешенстве ударил по приборной панели кулаком. Как долго, Марианна? Как давно ты меня обманываешь? Ты строила из себя обиженную и верную жену, а сама за моей спиной трахалась с охранником. Разыгрывала из себя святую невинность, попавшую в лапы жестокого Зверя. Я рассмеялся, не обращая внимание на Зорича, сидевшего за рулем. Она же сама мне говорила. Честно призналась, что согласна стать шлюхой моих охранников. А я как последний идиот обвинял себя в ее страданиях, ненавидел себя за ту боль, что причинил ей. Этой лживой твари. Я представлял, как этот гребанный сукин сын берет ее и у меня темнело перед глазами. Я хотел разодрать их на части. Обоих. Немедленно. Лично.

Интересно, как долго она издевалась надо мной, лежа под ним? Они, наверное, вместе сидели и читали письмо, которое я отправил ей с курьером. Читали и смеялись над мужем-рогоносцем, уже готовя свой побег. Но я найду их. Найду и тогда они поймут, что слухи про жестокого монстра Николаса Мокану сильно преуменьшены. Но как же больно, твою мать. Так больно мне не было даже когда в меня заливали вербу… Ощущение, будто внутренности вывернули наружу и теперь давят ногами. Я закрываю глаза и вижу перед собой кадры с камеры. Бл… дь… Когда я в первый раз увидел эту запись, будто получил удар поддых. Удар такой силы, что даже покачнулся, и чтобы не упасть мне пришлось вцепиться в спинку стула, стоявшего впереди.

В тот момент я даже не поверил в увиденное.

— Отмотай назад, — приказал Зоричу и подался вперед, уверенный что девушка на записи не она. Моя Марианна никогда бы так не поступила со мной. Это должно быть одна из горничных отеля. Я старался обмануть сам себя, уже понимая, что все эти доводы слишком жалкие. Зная, что именно она тогда сидела на этой скамейке и с упоением целовалась с другим мужиком. Не горничная, не хренов хамелеон, а сама Марианна. Моя жена. Мать моих детей.

Глава 12

Мы преследовали их двое суток. Гребаные двое суток, которые с каждой секундой убивали во мне все человеческое, что еще оставалось и билось ради той, кто сейчас цинично меня предал. Этот проклятый ублюдок ловко путал следы. Я недооценил его, когда решил, что это будет просто. Впрочем, вряд ли Серафим возьмет в личную охрану идиота. Но лучше для него, если бы Дэн все же оказался идиотом, потому что каждая лишняя минута погони делала из меня сумасшедшего психопата, который шел по следу с маниакальной настойчивостью. Я жаждал крови и бойни. Я хотел запаха смерти и их агонии. Я желал видеть глаза. Ее глаза, когда поймаю и посмотрю в них. Страх. Панический ужас. Вот что я хотел сейчас. Диких криков боли. Рвать ее на части морально, физически. Уничтожать, убивать.

Мы уже взяли их след и теперь разделились, загоняя в ловушку. Окружая со всех сторон и сужая этот круг, заставляя беглецов идти к нам в руки. Сейчас я курил сигарету и всматривался в сумрак леса. Оставалось только ждать, и я ждал. О, как я ждал. Мы уже взяли КПП, через которое эти двое хотели проскочить вместе с грузовиками, везущими доноров и продовольствие в Асфентус. Сейчас здесь стояли наши машины. В метре от границы, которая еще полчаса будет открыта, а потом комендантский час, который продлится ровно сутки. Их автомобиль я заметил сразу. Джип, выехавший из-за кромки леса, съехал на трассу. Мы с Зоричем переглянулись.

— Ждать, — рявкнул я. — Не шевелиться. Пропускать машины.

Отбросил бычок щелчком пальцев и склонил голову к одному плечу, затем к другому. Я чувствовал уже не ярость, а ледяную ненависть. Палач выследил свои жертвы, и теперь они шли к нему прямо в руки.

Как только автомобиль поравнялся с КПП, Дэн резко дал по тормозам, почуял неладное. Но два мерседеса, визжа покрышками, заблокировали их с обеих сторон.

Серафим резко притормозил возле машины беглецов, и я молниеносно оказался возле джипа. Наклонился к машине и спокойно, отчеканивая каждое слово, сказал:

— Марианна, лучше выходи сама.

Зло ухмыльнулся и бросил взгляд на Дэна, а потом на нее, дрожащую, перепуганную, загнанную:

— Давайте по-хорошему. Я дам вам этот шанс — не сдохнуть в машине.

Они переглянулись, и я взорвался, ударил кулаком по двери автомобиля, оставив внушительную вмятину. Прокричал:

— Марианна, твою мать, или ты выйдешь ко мне добровольно, или я вытащу тебя сам.

Зарычал, снова ударив ладонью по машине:

— Давай. Ты же была очень смелой, когда раздвигала перед ним ноги. Теперь будь смелой и посмотри мне в глаза.

Она резко вскинула на меня взгляд, и я оскалился, не отрывая от нее глаз:

— Ты шлюха. Но шлюха, которая принадлежит мне, и я заберу тебя с собой.

Я выдернул из кобуры пистолет и, щелкнув затвором, направил на Дэна, потом на нее и снова на Дэна:

— Давай, выходи. Выходи, мать твою, или я прострелю ему сердце. Ты же не хочешь, чтобы он сдох сейчас, а, Марианна. Не хочешь? Давай последний раз поговорим, жена. Или поговорим при нем? Пока я держу его на прицеле.

Марианна вдруг резко выскочила из машины, Дэн попытался удержать ее, но она выдернула руку. Испугалась за ублюдка, который ее трахал все это время. Знает, что тому грозит и боится потерять его, сучка. Она загородила его от меня и закричала мне в лицо, не отрывая взгляда лживых глаз:

— Хватит… Мы поговорим. Поговорим здесь и сейчас. Скажи все, что ты хочешь. Вдруг повернулась к ублюдку и умоляюще проговорила:

— Дэн, я прошу тебя… Проклятье. Зарычал, услышав, как привычно она произносит его имя. — Пожалуйста. Не надо.

Затем повернула ко мне заплаканное лицо. А я смотрел, как катятся по ее щекам слезы, и чувствовал, как сжимаются в кулаки ладони от дикого желания содрать с нее эту маску и втоптать в землю, такую же грязную и холодную, как и она сама. Стоит передо мной, заламывает руки, вся дрожит. В глазах слезы… Сама невинность. В первый момент захотел схватить ее в охапку, успокоить, стерев губами слезы. Даже шагнул к ней, но сознание пронзила вспышка. Ложь. Все ложь. Дешевая игра. Правда, актриса просто замечательная. Еще недавно я бы поверил ей безоговорочно.

Смотрел на нее и чувствовал, как по венам разливается яд. Самый настоящий. Он отравляет меня все больше, заставляя корчиться в агонии ненависти. Я никогда не ненавидел ее сильнее, чем в этот момент.

— Как долго, Мар… — черт, даже имя произнести тяжело. Это имя принадлежало той, которую я когда-то любил, но никак не этой лживой дряни. — Как долго ты обманывала меня? Как давно трахаешься с охранником? Скольким ты отдавалась за моей спиной, тварь?

С каждым вопросом я делал шаг ей навстречу, а она, не опуская глаз, отходила назад.

Вдруг гордо вздернула подбородок и тихо сказала:

— Если бы я захотела трахаться с твоими охранниками, я бы тебя не обманывала. В отличие от тебя, мне бы хватило смелости сказать об этом. Это все, что ты хотел мне сказать?

Не удержался, услышав вызов в ее голосе, схватил ее за шею.

— Не изображай из себя жертву, сука, — Замахнулся в попытке ударить ее. Но не смог. Не тогда, когда видел эти слезы. Даже понимая, что это лишь игра. Рука сама остановилась в воздухе и упала обратно.

И вдруг прямо передо мной выскочил Дэн. Ублюдок попытался оттолкнуть меня от Марианны, защищая свою любовницу. В его руках блеснуло оружие. Два коротких обреза. Серафим метнулся к нему, но сукин сын выстрелил, и Зорича отшвырнуло на несколько метров.

— Беги, — зарычал Дэн Марианне, и та бросилась к границе, но один из ищеек перехватил ее и заломил руки за спину, удерживая за волосы. Я хищно расхохотался. Ну что, ублюдок? Все кончено, да? Дэн смотрел то на меня, то на нее, и я видел во взгляде этого урода какое-то отчаянное безумие. Мне оно не нравилось. Я не мог понять, что задумал этот сукин сын. Он рассчитывает убить нас из этих обрезов? Это смешно. Патронов не хватит.

— Дэн, — Марианна закричала так громко, что я метнул взгляд в ее сторону. — Дэн стреляй. Давай. Ты же обещал мне. Стреляй. Лучше убей, чем позволь ему забрать меня.

Я задохнулся… мне показалось, что в этот момент я мгновенно истек кровью изнутри. Сердце оторвалось и упало в черную пропасть. А я стоял и не мог понять, откуда эта мучительная боль. Ведь подонок не выстрелил, а я отчетливо ощущал, как выворачивает каждую мыщцу. Как свело болезненным спазмом все тело. Меня разорвало, раздробило внутренности. Умереть, лишь бы не остаться со мной. Повернул голову к Дэну и увидел, как тот дернул затвор, целясь в нее. По спине градом покатился ледяной пот.