Я предполагал, что эта крыса захочет дополнительной страховки. И установил за ним слежку, в ходе которой ко мне попали доказательства его сговора с некоторыми судьями. Условия сделок были одинаковы для всех: судьи скрыли бы при необходимости от Нейтралов информацию о реальной деятельности Эйбеля. Либо же информацию, предоставленную нами, переиначивали на свой, опять таки удобный для этого подонка, лад.

Различались цены договоров. В одних случаях вознаграждением выступали материальные блага, в других — продвижение по должности, в третьих — прекращение шантажа. И это сотрудничество стало бы, в конце концов, тем самым гвоздем в крышку гроба правления Влада. А, точнее, похоронило бы всякую надежду на возможность возврата трона Воронову.

Влад… Только бы он понял послание, отправленное ему. Хотя, в умственных способностях брата никогда не приходилось сомневаться. Прочесть — то он прочтет и расшифрует, но прислушается ли к совету, вот в чем вопрос? Что-то подсказывало, что нет. Слишком многие предавали его в последнее время, чтобы он доверился словам анонима, отправленным на электронную почту Рино. "В логове змеи слишком много яда, сунешься и превратишься в тлен. На рассвете гадюки злы и опасны, а чуть позже можно получить противоядие, и змея перестанет жалить. Терпение и вера вознаграждаются".

Полукровка тоже не дурак, остается надеяться, что хотя бы он удержит Влада от того опрометчивого хода, который брат собирался сделать. Черт возьми, атаковать демона в его же логове. Все чаще ловлю себя на мысли, что плохо знаю собственного брата.

Прикурил сигару, осознавая, что мысли снова поворачивают совершенно не в то русло, которое хотелось бы. Но сил противостоять этому не было. Как обычно, я проигрывал самому себе по всем статьям, если речь шла о Марианне. Убивало то, что я понятия не имел о ее точном местонахождении. Да, она в Асфентусе, но, дьявол побери, если это место для такой женщины, как она. Пристанище самых грязных отбросов нашего мира. Вечно голодных, пьяных и похотливых. Как она сможет добраться до отца? Знал ли он об этом бегстве? Вряд ли, иначе на той стороне, наверняка, ожидали бы его люди. В груди появилось сосущее чувство тревоги. Застонал, представив, что может ожидать мою девочку в этом проклятом месте. А я не мог ничего сделать. По крайней мере, не сегодня. Эту долбанную стену не перейти никак. Собственная беспомощность давила на мозги, опустошая изнутри. И снова вызывая приступы ярости, с которыми не справлялся даже виски.

В очередной раз непрошеным видением вторглось воспоминание о том злосчастном поцелуе на скамье. И не давала покоя мысль о том, какого хера тогда она вытворяла это с ублюдком, что сейчас испускал дух у меня в подвале? Девочка захотела новых ощущений? Или же это была отчаянная попытка построить отношения с кем — то другим? Забыть меня? Или же так моя жена хотела расплатиться за помощь в побеге? Снова начала подниматься злость при мысли об этом.

Появилась потребность увидеть эту запись снова. Усмехнулся этому желанию. Идиот, как будто там могло что-то измениться за эти несколько часов. Ты и так знаешь наизусть весь сюжет этого короткометражного фильма…

Щелкнул пультом, включая телевизор и попутно — ноутбук. Встал и подошел к бару, доставая последнюю бутылку виски. Но так и застыл на полпути, услышав жизнерадостный голос репортерши:

— …на которых заснята Марианна Воронова, бывшая жена знаменитого бизнесмена Николаса Мокану, в довольно компрометирующей ситуации с одним из охранников своего бывшего мужа.

А дальше шла та самая запись, о которой я думал минуту назад. С силой сжал горлышко бутылки.

Проклятье. КАК? Откуда у этой твари появились эти кадры?

А журналистка продолжала вещать, даже не подозревая, что это был последний ее репортаж:

— …согласилась дать нам интервью относительно бывшей жены своего новоиспеченного мужа.

— Какого черта??

А на экране появилось изображение Изабэллы, сидящей в каком-то ресторане и этой самой журналистки:

— Ну, что я могу сказать по поводу этой записи… Именно поэтому мой муж Николас в свое время и оставил Марианну. Она, скажем так, была не самой верной женой. А Мокану не привык ни с кем делиться.

Изабэлла усмехнулась, кокетливо поправляя прическу.

— Изабэлла, скажите, пожалуйста, правда ли, что дети Николаса от первого брака живут с вами?

— Да, это правда. Вы же понимаете, Кьяра, что мой муж, как ответственный и любящий отец, не мог позволить, чтобы его детей воспитывала обычная шлюшка…

— Ох, как Вы… Прямо так и… ммм… шлюха?

Эта мразь повернулась к камере и, злорадно улыбнувшись, кивнула:

— Да. Именно так. Уж поверьте, это не первый и далеко не единственный случай, когда дочка Воронова изменяла своему бывшему мужу. Мокану не раз вытаскивал ее из постелей своих охранников и партнеров по бизнесу. Просто даже его терпению, видимо, все-таки пришел конец…

Я, не отрываясь, смотрел в телевизор, не веря тому, что только что увидел. Даже не понимая, что эта дешевая тварь уже заткнулась, а программа давно закончилась.

Очнулся, когда раздался какой-то хлопок и звон стекла — лопнуло горло бутылки в моих руках, и виски потекло по руке вниз.

Ярость наполнила все клетки организма. Клыки буквально вырвались наружу, прорвав десна. Воздух вокруг приобрел цвет. Красный. Яркий, насыщенный цвет крови той журналюги, что уже подписала себе смертный приговор.

Я подошел к телефону и набрал Серафима:

— Зорич. Найди мне Изабэллу. Срочно. И приведи.

Отключился и стиснул руками виски. Внутри разливалась темнота. Злая и черная. Такая же черная, как кровь той, что дорого заплатит мне за этот гребаный репортаж.

— Ну, что же, Бэлла, единственное, что тебе теперь остается — молиться, чтобы ты сдохла раньше, чем я доберусь до тебя.

Зорич, как всегда, сработал на отлично — нашел эту корыстную мразь, носившую титул моей жены, за одну ночь. Сучка, оказывается, решила, что сможет от меня скрыться. Она уже три дня была в бегах. Уже вторая жена, сбежавшая от меня. Как говорится, это было бы смешно, если бы не было так грустно.

И сейчас я стоял в номере отеля, который она снимала. Сама Изабэлла Эйбель, избалованная светская львица, настолько боялась возмездия за свой гнусный поступок, что поселилась в дешевенькой гостиннице.

За дверью слышала шум воды. Она принимала душ. Я ждал. Хотя первым порывом было ворваться и заполнить ванну ее черной кровью. Но вот она открыла дверь и зашла в комнату. Меня увидела не сразу. Но когда поняла, что в номере не одна, резко обернулась и даже пошатнулась от испуга. В глазах плескался ужас. Но надо отдать должное этой твари, ей удалось взять себя в руки и встретить мой взгляд.

— Изабэлла, здравствуй. Решила принять душ перед смертью?

Она вздрогнула и молча отошла, сделав шаг назад. В комнате отчетливо чувствовался запах ее страха. Даже от двери было слышно, как на секунду замерло ее серце, а затем застучало хаотичным набатом. И черт меня подери, если это не заставило мою собственную кровь быстрее нестись по венам от удовольствия видеть эту холодную стерву в такой панике, лишенной привычной уверенности и цинизма. Шагнул к ней навстречу, не отрывая взгляда от бледного лица.

А буквально через пару секунд Изабэлла начала приходить в себя:

— Здравствуй, любимый. Так соскучился по мне, что оставил все свои дела и приехал навестить любимую жену?

Твою мать. Эта идиотка еще и играла на публику. Было непонятно, то ли она действительно не понимает, с кем связалась, то ли отчаянно пытается тянуть время… Которого у меня сегодня не было. Изабелла игриво улыбнулась и, облокотившись об шкаф, призывно изгибалась. Я пролетел расстояние, разделявшее нас, и склонился над ней. Буквально почуял панику, накрывшую ее с головой. Нарочито медленно осмотрел ее с ног до головы и, оскалившись, провел когтем по ее шее сверху вниз. Улыбнулся, наблюдая за струйкой крови.

— Неееет, Бэлла. Все наши игры в семейную жизнь закончились тогда… — я сжал свободной рукой ее шею, глядя в широко распахнутые глаза. — Когда ты открыла свой грязный ротик перед телекамерой.

Она судорожно глотнула, телом завладела мелкая дрожь, а на глазах появились слезы. Но слезы этой женщины не будили во мне ничего, кроме желания сделать еще больнее. Опрокинул ее на постель и оседлал бедра, по-прежнему продолжая душить.

— Дааа, Бэлла, когда-то мне нравилось то, что вытворял твой рот. Но только не то, что он произносил совсем недавно.

Я намеренно больно сжал ее грудь, не отпуская взгляда, чувствуя, как проклятая тварь начинает возбуждаться. Эта течная сучка даже в момент смерти хотела своего убийцу.

— Знаешь, Изабэлла, мне даже неинтересно, почему ты так поступила. Я не хочу знать причин этого. Я лишь хочу, чтоб ты сказала, мразь… — перехватил ее руки и вздернул их вверх над ее головой. — Неужели ты думала, что сможешь избежать возмездия?

В широко распахнутых глазах медленно начинало появляться осознание происходящего. Она еле заметно покачала головой. И прошептала одними губами:

— В любом случае эта игра стоила свеч, Мокану.

Желание перегрызть глотку это зарвавшейся блондинке накрыло с головой.

— Знаешь, Бэлла, не так давно я сам играл в одну игру. В игру, в которой погибли очень многие. Сотни, нет, тысячи вампиров и людей… — сунул руку в карман и достал наручники, отметив про себя, как загорелись глаза немки. — И вот когда я заигрался, меня поймали, как сейчас поймал тебя я.

Я начал приковывать руки своей жертвы к изголовью кровати. Изабелла помогала мне охотно, подставляя кисти рук, уже явно предвкушая горячее продолжение.

— А когда меня поймали, то судили, Изабелла. Так вот, сейчас я — твой суд нейтралов. И так же, как и меня когда-то… — я снова полез в карман, доставая флакон с жидкостью, — судили, так и я сейчас выношу тебе приговор.