Явившись в ЭРК, она нашла кучу сообщений на столе и перелистала их прежде, чем заняться бумажной работой. Ей нужно было отредактировать в файлах некоторые данные о доходах. Было три сообщения от Эстер Левинсон — Тедди молилась, чтобы та не отказалась от собеседования — и, любопытно, два сообщения от Джека Делавиня. Тедди решила начать с Эстер.

— Линия Эстер Левинсон?

— Алло, пожалуйста, Эстер на месте?

— Конечно, на месте, — раздался знакомый голос. — Она говорит с вами.

— Эстер! Это Тедди Винингтон. Я думала, что попала на вашего секретаря…

— Дьявол, нет. Мы не такие жирные кошки, чтобы платить людям за то, что они поднимают телефонную трубку… Я как раз подумываю, не взять ли секретаря, чтобы выглядеть важнее. Как дела, Тедди?

— Хорошо, лучше и не пожелаешь. А как вы?

— Толще. Счастливее. С нетерпением жду поездки в Лондон.

— Великолепно. Я беспокоилась, что вы собираетесь отказаться от нее.

— И дикие лошади не собьют меня с пути. Нет, я звонила, чтобы спросить, знают ли что-нибудь парни из ФРЖ о ширине моей талии?

— В настоящее время — нет. Вы хотите, чтобы я сказала?

— Вы — агент по трудоустройству. Я доверяю вашему суждению.

— Я считаю, что пока не нужно говорить. Наденьте пояс. Мы расскажем им позже. Может быть, на крестинах.

— Вы мне очень по душе, Тедди. Я еще влезу в мои юбки, если оставлю молнию расстегнутой и надену длинный жакет. Смотрите, Тедди, как бы не сорвалось — я все время бегаю в туалет. Вашему клиенту не покажется это подозрительным?

— Нет. Они же мужчины. Нужно женщину, чтобы взять дважды два и получить четыре. Они же получат три, примите это к сведению, моя славная, мнительная малышка.

Раздался взрыв смеха, затем телефонная трубка опустилась.

Тедди не была настроена разговаривать с Джеком Делавинем и решила отложить звонок до понедельника. Она предполагала, что он звонил, чтобы сообщить, что передумал и хочет переговорить с ФРЖ, но очень надеялась, что это не так. Во-первых, ей не хотелось, чтобы шансы Кристиана уменьшились сейчас, когда между ними все так хорошо. Во-вторых, ей было бы неприятно, что после рассуждений о долге и преданности Джек повел бы себя так же, как и другие, хотя у нее не было причин ожидать, почему он должен отличаться от остальных. Никаких причин, одни предчувствия…

Тедди ввела данные о доходах в компьютер, а затем закрыла их личным кодом, запрещающим доступ для посторонних. Взяв черновик с этими данными, она побрела по пустому, тихому холлу в компьютерную комнату, где стоял резак. Все консультанты ЭРК очень следили за тем, чтобы бумажные копии секретных данных своевременно уничтожались. Пока резак прогревался, Тедди не удержалась от соблазна взглянуть на охапку бумаг, приготовленных Джулией, чтобы уничтожить их в понедельник. Сверху лежала ксерокопия памятки «Стейнберг Рот» для внутреннего использования. Тедди узнала фирменный знак — серебряную звезду — в ее верхней части и взяла лист. Какого дьявола он лежал в ЭРК?

Тедди просмотрела памятку. Она предназначалась только партнерам «Стейнберг Рот» и содержала список сотрудников, представленных для выборов в партнеры. Имя Майкла Мичинелли стояло четвертым в списке. Оно было обведено жирным черным кружком, к нему тянулась стрелка от приписанного рукой сообщения: «Видишь это место, Кандида? У нас с тобой другие планы на этого парня — добьемся, чтобы он совсем озверел, ладно? А когда у него пойдет пена изо рта, спустим его на ДО».

Тедди еще раз прочитала памятку. В ней не было никакого смысла. Она явно предназначалась Кандиде, но почему? Кто-то в «Стейнберге» считал, что Кандиду заинтересует, кто представлен в партнеры, но почему выделен только Майк? Это не мог быть Фиц — Майк говорил Тедди, что Фиц поддержит его на выборах. И что означало ДО? Тедди не могла вспомнить такого сокращения среди принятых в «Стейнберге». В любом случае, будущее Майка больше не интересовало Тедди. Она почти уже опустила бумагу в резак, но передумала, свернула ее и спрятала в карман. Тедди не намеревалась мстить Майку, но подумала, что не понадобится. Перед уходом она сунула остатки бумаг в резак, проследив, чтобы он выбросил из себя нечитаемые мелкие обрывки. Кандида убила бы Джулию, если бы заметила, что поднос резака оставлен полным на выходные.

Тедди уже выходила из кабинета, когда раздался телефонный звонок.

— Компания Эштон-Редмейен, чем могу быть полезна? — подняла она трубку.

— Тедди — это ведь Тедди, да? Это Джек Делавинь.

— Ох, Джек. — Тедди не знала, что сказать, и жалела, что не ушла на несколько минут раньше. — Я только что вернулась из Парижа.

— Значит, вы не видели моих сообщений?

— Сообщений? Нет. — Тедди надеялась, что ее голос прозвучал не слишком фальшиво.

— Послушайте, мне необходимо поговорить с вами, но я не могу отсюда. Будет ли удобно, если я позвоню вам домой?

Плечи Тедди опустились в отчаянии. Слава Богу, что в обиход еще не введены видеотелефоны. Было очевидно, что Джек передумал и хочет встретиться с ФРЖ. Ну и невезуха.

— Я полагаю, что удобно, — не могла же она отказать, — номер 727… — но она могла бы, совершенно случайно, дать ему неверный номер. Нет, не могла бы. Тедди глубоко и страдальчески вздохнула. — 727-6643.

— Спасибо. Можно, я позвоню сегодня вечером?

— Да, конечно. Я вернусь домой через полчаса и останусь там на весь вечер.

— До вечера.

Закон подлости — думала Тедди при возвращении домой, смирившись с неизбежным. Как только дела пошли так хорошо, Джеку Делавиню понадобилось поставить туда свою проклятую ножищу. Она обдумывала, как ей без особой лжи описать Джека Полу Драйверу, чтобы тот поменьше стремился нанять его. Тедди не могла сказать, что он некомпетентен, она не могла сказать, что он ненадежен. Возможно, она могла сказать, что он — человек недостойный, но как это доказать, не раскрыв всю историю с Кандидой? Джека не удавалось представить негодяем. Тедди чувствовала себя все более неудобно, думая об этом. Ладно, она не будет об этом думать до его звонка, а при некотором везении, его телефон может оказаться не в порядке. Мало ли что…

Вернувшись домой, Тедди сразу же позвонила в «Сен-Симон» поговорить с Кристианом, и узнала, что тот выехал из отеля. Тедди не так хорошо владела французским, чтобы понять, выехал ли он на квартиру или уехал на выходные. В последнем случае он вернулся бы в отель в понедельник, но служащий, кажется, так не считал. Тедди решила, что неверно поняла его. Может быть, Кристиан еще позвонит ей. Она чувствовала, что может долго проговорить с ним, но в доме еще ничего не было готово к приезду Матти. Тедди наметила несколько беспорядочный маршрут — в субботу ленч в «Бельведере», посещение новых залов Национальной галереи, которые Матти жаждала увидеть, и ужин с Чарльзом в «Ле Сакье». В воскресенье Матти хотела пойти на заутреню в собор Святого Павла, а вечером вернуться на поезде до Сэйлсбари, отправляющемся в четыре тридцать. Следовательно, у них оставалось время не спеша посидеть вдвоем за ленчем. Тедди поставила свежие цветы в спальню для гостей, тщательно развесила полотенца, положила новое мыло, поставила графин и стакан для воды. Закончив домашние дела, она бесцельно слонялась по дому, дожидаясь звонка Кристиана. В десять вечера она налила себе глоток вина и поставила компакт-диск с записями Жоржа Мустаки. Когда началась «их» песня, зазвонил телефон.

— Кристиан?! — взволнованно схватила трубку Тедди.

— Нет, это Джек. Джек Делавинь.

— Ох, Джек… — Тедди не сумела скрыть разочарование.

— Извините, Тедди. Вы ждали другой звонок?

— Не то, чтобы ждала, нет. Просто надеялась. Что я могу сделать для вас, Джек?

— Ну, не знаю, как и сказать. Я всего лишь хотел поговорить с вами. Я знаю, что у меня нет никаких прав… я вспоминал вас и подумал — не пойти ли нам куда-нибудь вместе, поужинать или что-нибудь в этом роде…

Он говорил нерешительно, Тедди не могла поверить, что это был тот же уверенный, владеющий собой человек, с которым она встречалась на прошлой неделе в Гросвеноре.

— Есть у вас возможность встретиться со мной в выходные, или вы уже заняты? — продолжал Джек.

— Боюсь, что занята. Ко мне приезжает бабушка, мы так много всего запланировали… извините.

— Что ж, ничего страшного, я понимаю. В другой раз, возможно, — его голос прозвучал подавленно. В трубке наступило молчание.

— Джек? — встревожилась Тедди. — Это не значит, что я совсем не хочу встречаться с вами — не поймите меня неправильно. Может, я еще как-то могу вам помочь? Вы все-таки надумали перейти в ФРЖ? Скажите только слово.

— Нет. Дело не в этом — я не сменил свои намерения. — Тедди с облегчением перевела дух. — Но я подумал, что, возможно, мне поможет разговор с вами. Простите, Тедди, это была глупая идея. Мне не следовало звонить. Мне, кажется, приходится извиняться за все, что бы я ни говорил вам.

— Вы не должны извиняться передо мной. Если вы перед кем-то и должны извиняться, то… — Тедди почувствовала, что не может договорить.

— Да? Если я перед кем-то и должен извиняться, то это Кандида? Вы это хотели сказать, Тедди?

— Да, это. Но это меня не касается. У меня нет никаких прав…

— Давайте не будем говорить о правах, Тедди. У вас есть все права. Это я позвонил вам, в конце концов. Поймите, я пытался разговаривать с Кандидой.

— И она не захотела разговаривать с вами?

— Ни слова. Ни слова за восемь лет.

— Джек, я вам сочувствую, но не могу сказать, что осуждаю ее. Знаете, она до сих пор очень переживает. Возможно, она никогда не оправится от этого. Я думаю, что женщине тяжелее терять ребенка, чем мужчине.

— Разве так, Тедди? — голос Джека был негромким и спокойным, сдержанным в чувствах.

— Так говорят. Лучшее, что вы можете сделать для нее — это оставить ее в покое. Если вы хотите быть добрым.