Джо сел рядом и обнял меня за плечи, молча давая время все обдумать.

– Джо? – спросила я через пару минут.

– Да?

– Ты можешь назвать хоть одну причину, по которой мне стоит взять вот эту собаку? Хоть какую-то? Потому что она недостаточно большая, чтобы защищать, и мне точно не нужна ни собака-поводырь, ни пастух для овец. Обоснуй, пожалуйста.

– Вот тебе целых три причины: во-первых, собака будет безоговорочно тебя любить; во-вторых, общаясь с ней, снимешь стресс; в-третьих… – Его рука соскользнула, он развернул к себе мое лицо, обвел большим пальцем подбородок. Заглянул в глаза, улыбнулся и добавил: – Черт возьми, сделай это просто потому, что хочешь.


По пути домой мы остановились в зоомагазине, чтобы купить предметы первой необходимости и корм. Еше я приобрела сумку-переноску с сетчатыми вставками по бокам и мягкой подстилкой внутри. И как только положила в нее Коко, она сразу же высунула голову через отверстие наверху и стала оглядываться. Вот так я стала женщиной с карманной собачкой. Но вместо того, чтобы выбрать пушистого померанца или карликового пуделя, остановилась на беззубой чихуахуа.

Когда мы приехали, в студии было тихо и пусто. Джо достал из машины и принес в дом все мои покупки, включая коробку самых лучших и дорогих консервов для собак и домик для сна. В домик я положила пенопластовый коврик с мягким одеялом поверх, и Коко с удовольствием туда заползла.

– Лучше всего ее сейчас искупать, – вслух подумала я, – но волнений ей пока хватит. Так что дам Коко привыкнуть к новому окружению.

Джо поставил на стойку собачью еду.

– Ты уже говоришь как эксперт.

– Очень смешно. – Я убрала консервы в шкаф, сложив их столбиками. – София меня убьет. Нужно было посоветоваться с ней до того, как забирать собаку. Хотя она точно сказала бы «нет», а я в любом случае принесла бы Коко домой.

– Скажи ей, что это я тебя заставил.

– Нет, она знает, что я не стала бы ничего делать, если бы не захотела по-настоящему. Но спасибо, что предлагаешь взять вину на себя.

– Обращайся в любое время. – Джо помолчал. – Ну, я пошел.

Когда он подошел, я обернулась, вся дрожа внутри от предвкушения.

– Спасибо за обед.

– Спасибо за помощь в приюте. – Окинув теплым взглядом, Джо обнял меня и притянул к крепкой груди. Мои руки медленно и незаметно оказались у него на спине. Свежий земной запах показался вдруг таким близким и привычным, в тысячу раз лучше любого одеколона. А потом он меня отпустил.

– Пока, Эйвери, – хрипло произнес Джо.

Широко раскрыв глаза, я смотрела, как он идет к двери.

– Джо…

Положив руку на шарик дверной ручки, он оглянулся.

– Разве ты не… – И продолжила, покраснев: – Не поцелуешь меня?

Медленная усмешка изогнула его губы:

– Нет.

И вышел, спокойно закрыв за собой дверь.

Пока я с изумлением и негодованием гипнотизировала взглядом дверь, Коко отважилась осторожно вылезти из своего домика.

– Что же это такое? – громко возмутилась я, ходя туда-сюда. – Он пригласил меня на обед и привез обратно в компании подержанной чихуахуа. Более того – даже не поцеловал на прощание и не сказал, когда снова позвонит и собирается ли звонить вообще… В какую игру он играет? Сегодня было свидание или что?

Коко выжидательно на меня смотрела.

– Хочешь есть? Пить? Твои мисочки стоят вон там. – Я ткнула пальцем в угол кухни.

Чихуа не двинулась с места.

– Хочешь посмотреть телевизор? – догадалась я.

Она завиляла длинным и тонким хвостом.

Полистав каналы на плоском экране телевизора, я обнаружила тот сериал, поклонниками которого являлись мы с Софией. Несмотря на манерное закатывание глаз, а так же прически и макияж в стиле восьмидесятых, история вызывала зависимость не хуже любого наркотика. Мне нужно было узнать, чем все закончится!

– Сериалы преподают нам важные жизненные уроки, – сказала мне однажды София. – Например, если любовный треугольник связывает тебя с двумя красавчиками, которые никогда не носят рубашек, помни, что тот, кого ты отвергнешь, станет злодеем. И начнет всячески интриговать, желая тебя уничтожить. А если ты красива, но бедна, тобой помыкают и тебя унижают, вполне вероятно, что при рождении тебя перепутали с другим ребенком, который теперь занимает твое место в какой-нибудь влиятельной семье.

Я развлекалась, читая Коко английские субтитры и в избытке насыщая диалоги эмоциями:

– Клянусь, ты дорого заплатишь за этот произвол!

Или:

– А теперь ты должен сражаться за свою любовь!

А во время рекламы попрыскала минеральной водой из пульверизатора на собачий язык, сказав при этом:

– Постой-ка, тебе ведь не нужен перевод. Ты же чихуахуа и уже говоришь по-испански.

Услышав, как открылась входная дверь, я обернулась и увидела входящую Софию. Сестра выглядела полностью выбитой из колеи.

– Как дела?

– Помнишь того парня из группы сайклинга?

– Велик двадцать два?

– Угу. Мы пошли в бар, – София тяжело вздохнула. – И это было ужасно. Разговора не получилось. Да наблюдать за созреванием бананов веселее, чем общаться с ним! Он только тренируется, больше ничего. Он не любит путешествия, потому что они сбивают график тренировок. Он не читает книг и не в курсе последних новостей. Но самое ужасное – он целый час не отрывался от мобильника. Что это за парень, который все свидание читает что-то в телефоне? В конце концов, я положила на стол двадцатидолларовую бумажку в оплату своей части счета, сказала «не хочу мешать вам с телефоном» и ушла.

– Мне так жаль.

– Теперь мне даже не насладиться рассматриванием его задницы во время занятий. – София воткнула телефон в зарядное устройство на стойке. – Как прошел обед?

– Великолепная еда.

– А Джо? Хорошо провела время? Он пытался тебя обаять?

– Было здорово, – ответила я. – Теперь вот хочу кое в чем сознаться.

Сестра выжидающе на меня посмотрела.

– И?

– После обеда мы отправились в магазин.

– Зачем?

– За домиком и собачьим ошейником.

Сестра удивленно подняла брови.

– Немного странно для первого свидания.

– Домик и ошейник предназначены для реально существующей собаки, – объяснила я.

Лицо Софии стало озадаченным.

– Чьей собаки?

– Нашей.

Сестра обошла диван и, опустив взгляд, скептически посмотрела на чихуахуа на моих коленях. Задрожав, Коко прижалась ко мне.

– Это Коко, – представила ее я.

– А где собака-то? Пока я вижу только крота с выпученными глазами. И даже отсюда чувствую ее запах.

– Не слушай ее, – успокоила я Коко. – Тебе просто нужен стилист получше.

– Однажды я уже спрашивала тебя, могу ли взять собаку, и ты ответила, что это ужасная идея!

– И была права. Идея ужасна, если говорить о собаке обычных размеров. Но эта… эта идеальна.

– Я ненавижу чихуахуа. У трех моих теток были такие. Им нужна специальная еда, специальные ошейники и даже специальные лестницы, чтобы забираться на диван. А еще они писают пятьсот раз в день. И если мы решили взять собаку, я хочу такую, которая будет со мной бегать.

– Ты же не занимаешься бегом.

– Потому что у меня нет собаки.

– Теперь есть.

– Но я не могу бегать с чихуахуа! Она окочурится, не пробежав и километра.

– Так же, как и ты. Видела я, как ты бегаешь.

София пришла в ярость.

– Сейчас же иду и тоже покупаю собаку. Настоящую собаку.

– Прекрасно, покупай. Приводи хоть с полдюжины.

– Может, и приведу. – Она нахмурилась. – Почему у нее так высовывается язык?

– У нее нет зубов.

В полной тишине мы сверлили взглядом друг друга.

– Она не может держать язык во рту, поэтому он постоянно сухой, – продолжила я. – Но женщина из зоомагазина предложила каждый вечер массировать его с капелькой органического кокосового масла, а еще орошать водой в течение дня… Что смешного?

К тому моменту София уже не просто давилась от смеха. Собственно, она едва могла говорить, поскольку одновременно фыркала и громко хохотала.

– У тебя такие высокие стандарты. Ты любишь прекрасные, сделанные со вкусом вещи. А эта собака столь безобразна и неопрятна и… Diosmío [13], она же просто рухлядь.

Усевшись рядом со мной, она протянула руку, давая Коко ее обнюхать. Чихуа с достоинством понюхала и позволила Софии себя погладить.

– Она не рухлядь, – возразила я. – Она jolielaide [14].

– И что это значит?

– Так называют женщину, которая красива не безусловно, а по-своему. Как Кейт Бланшетт или Мэрил Стрип.

– Это Джо тебя уговорил? Ты делаешь все это, чтобы он подумал, будто ты полна сострадания?

Я надменно посмотрела на сестру.

– Ты знаешь, я никогда не хотела, чтобы меня считали сострадательным человеком.

София обреченно покачала головой.

– Иди сюда, Мэрил Стрип, – позвала она Коко, пытаясь лестью выманить чихуа с моих колен. – Venaquí, niña [15].

Но Коко отпрянула, взволнованно задышав.

– Астматическое барахло, – резюмировала София, облокотившись на угол дивана.

– Завтра нас посетит моя мать, – добавила она через минуту.

– О Боже, что, пришло время? – скривилась я. – Уже?

Раз в каждые два-три месяца из Сан-Антонию приезжала мать Софии, Аламеда, и оставалась у нас на ночь. Каждый визит представлял собой многочасовой непрекращающийся допрос Софии о ее друзьях, ее здоровье, ее работе и сексуальной жизни. Аламеда так и не простила дочери, что та так далеко уехала от семьи и что разорвала отношения с молодым человеком по имени Луис Оризага.