Невозможно отрицать важность – даже необходимость – приносящей удовлетворение карьеры. Но важнее всего не работа, а люди.

На самом деле, любимая работа у меня уже была. Мы с сестрой когда-то начали с нуля, а теперь имели свое дело, чертовски успешное, и распоряжались им по своему усмотрению. И могли развивать его так, как сами захотим.

Поговорив с продюсерами Тревора Стернса, я успела почувствовать, каково будет находиться в чьем-то подчинении, действовать по указке и в рамках роли. Пушистый белый шпиц? Спасибо, не надо. Мне вполне хватает собственной беззубой чихуахуа. Пусть она и не красавица, зато и не декорация.

Я поняла, что увлеклась идеей получить шанс на блестящий успех и триумфальное возвращение в Нью-Йорк, о котором всегда мечтала, и даже не задумалась: хочу ли я этого сейчас?

Иногда мечты меняются, а мы и не замечаем. Мои успехи и поражения научили меня видеть жизнь в другом свете. Но самое главное, я изменилась благодаря тем, кого люблю. Как будто с сердца сняли обертку, и мои чувства стали глубже. Как будто…

– Боже мой! – воскликнула я, сглатывая.

До меня дошел смысл метафоры с сумкой. Я хранила свое сердце на полочке аккуратно обернутым. Пыталась защитить его, пользоваться им только в случае крайней необходимости.

Но некоторые вещи от частого употребления только становятся лучше. Царапинки и трещины, потертости, следы починки – все говорит о том, что предмет послужил своей цели. Что толку от сердца, которое боятся открыть? В чем его ценность, если им не рискнули ни разу? Мои попытки не чувствовать ничего не решали; наоборот, это и было проблемой!

Радость и тревога слились во мне, словно две стороны крутящейся монеты. Мне хотелось поехать к Джо прямо сейчас, убедиться, что я его не потеряла. Хотелось того, о чем, наверное, в те минуты думать не следовало.

Жизнь, которую он описывал… Помоги мне, господи, я желала ее! Всю, включая детей. До этой секунды я всегда боялась признаться в этом даже себе. Меня слишком угнетал страх оказаться похожей на собственного отца.

Но я не такая. В отличие от Эли, я умею любить. Я осознала это впервые.

Пришлось снять очки, потому что оправа внизу стала мокрой от слез.

Но прямо сейчас надо было заняться кое-чем срочным. Я поеду к Джо потом, когда будет время и возможность уединиться. Наши чувства, и его, и мои, слишком важны, чтобы обсуждать их на бегу.

Я пристроилась к очереди машин у забегаловки, продающей еду на вынос, чтобы купить банку газировки. И пока ждала, вытащила из сумочки телефон и позвонила.

– Алло? – отрывисто ответили мне.

– Райан? – спросила я, утирая мокрые щеки. – Это Эйвери.

Голос потеплел:

– Вернулись из большого города?

– Да.

– Как прошла поездка?

– Даже интереснее, чем я ожидала. Райан, мне нужно с вами поговорить без посторонних. Можете прерваться и встретиться со мной? Лучше всего там, где есть бар. Это важно, иначе я бы не просила.

– Конечно, я угощу вас обедом. Где вы сейчас?

Я ответила, и он объяснил, как проехать в гриль-бар недалеко от Монтроуза.

Я наконец купила газировку, глотнула холодной бодрящей жидкости и, прежде чем выехать с парковки, сделала еще один звонок:

– Лоис? Привет, это Эйвери Кросслин. – Я постаралась, чтобы в голосе звучало сожаление. – Увы, мне пришлось принять трудное решение по поводу "Чумовой свадьбы"…


В гриль-баре можно поговорить, не боясь, что тебя подслушают, только если он или полностью набит, или почти пустой. В выбранном Райаном ресторане толпа была такая, что пришлось сесть в конце стойки и заказывать еду оттуда.

Мне всегда нравилось есть в баре с полноценной кухней, и лучшего места для предстоящего разговора не найти. Можно сесть близко, но не глядеть в глаза – идеально для такой трудной темы.

Я зачастила:

– Сначала я должна сказать, что новости плохие. Или, возможно, хорошие под видом плохих. В любом случае звучать это будет плохо. Если вы предпочитаете не знать, прошу прощения, что отняла у вас время, пообедаем за мой счет. Но в конце концов вы все равно узнаете, так что…

– Эйвери, – прервал Райан, – помедленнее, милая. Не с реактивной скоростью.

Я криво улыбнулась и произнесла в качестве оправдания:

– Нью-Йорк.

Обращение "милая" меня приятно удивило: Райан произнес его как брат, будто я была частью семьи.

Бармен принес вино мне и пиво Райану, мы сделали заказ.

– Я предпочитаю узнавать плохие новости сразу же. Не нужно подслащивать пилюлю. И не говорите мне про хорошую сторону: если она не очевидна, значит, ее просто нет.

– Верно подмечено. – Я размышляла, как же рассказать об обмане, с чего начать? С неожиданного для меня попутчика или с неверного срока беременности? – Я пытаюсь придумать, как же все объяснить.

– Попробуйте в трех-четырех словах или еще короче, – предложил Райан.

– Ребенок не ваш. – Райан непонимающе уставился на меня, и я повторила еще раз, медленнее: – Ребенок не ваш.

Интересно, это плохо, что я так рада ему это сказать?

Райан очень осторожно сжал пивной бокал, выпил содержимое до дна, просигналил бармену, что нужна добавка, и тихо сказал, упершись локтями в стойку и глядя прямо перед собой:

– Продолжайте.

Двадцать минут я говорила, а Райан слушал. Понять, что он думает, я не могла: Райан невероятно умело скрывал эмоции. Только напоследок почувствовала, что он расслабляется, его отпускает, как человека, который месяцами нес тяжкую ношу и которому вот только что позволили от нее избавиться.

Наконец он заговорил:

– То, что Холлис сказала по поводу вашего бизнеса… Не беспокойтесь, она не сможет вам навредить. Я сам разберусь с Уорнерами, вам…

– Боже, Райан, не обо мне нужно беспокоиться! Вы-то сами как? Я боялась, что, возможно, вы питаете какие-то чувства к Бетани, и…

– Нет, никаких. Я пытался, но максимум, что получалось, – относиться к ней по-доброму. Я никогда ее не желал.

Не сходя со своего табурета, Райан повернулся и обнял меня, крепко и с чувством.

– Спасибо, – прошептал он мне в волосы. – Боже, как я благодарен!

То ли мне говорил, то ли на самом деле молился.

Отстранившись, Райан уставился на меня своими невозможно голубыми глазами:

– Вы не обязаны были мне рассказывать. Могли бы устроить свадьбу и получить свои деньги.

– А потом спокойно смотреть, как Уорнеры вас грабят? Вряд ли. – Я спросила с тревогой: – Что вы собираетесь делать?

– Как можно скорее поговорить с Бетани. Скажу то, что следовало заявить с самого начала: что мы прежде дождемся рождения ребенка, а потом сделаем тест на отцовство. А пока потребую встречи с ее врачом и узнаю настоящую дату родов.

– То есть свадьба отменяется.

– Немедленно, – последовал решительный ответ. – Я возмещу Холлис понесенные расходы. И заплачу вам и вашим сотрудникам за потраченное время.

– Это необязательно.

– Нет, обязательно.

Мы проговорили еще какое-то время, пока толпа обедающих не рассосалась и официанты не забегали с кредитками, наличными и чеками. Райан заплатил за обед и дал бармену гигантские чаевые.

Выходя из ресторана, Райан придержал для меня дверь:

– Вы не сказали, как прошла встреча с телепродюсерами.

– Хорошо, – небрежно ответила я. – Мне показалось, что они собирались сделать мне неплохое предложение. Но я отказалась. Что бы они ни предложили, здесь у меня есть кое-что получше.

– Рад, что вы остаетесь. Кстати… скоро собираетесь повидаться с Джо?

– Да, наверное.

– Пока вы отсутствовали, с ним было труднее, чем с двухголовым быком. Джек говорит, что в следующий раз вам придется взять Джо с собой. Иначе мы не вынесем.

Я рассмеялась, хотя сердце сжалось, и призналась:

– Не знаю, как он сейчас меня встретит. Наша последняя беседа по телефону закончилась не лучшим образом.

– Я бы не волновался, – улыбнулся Райан, – но не откладывайте разговор. Ради всех нас.

Я кивнула:

– Как только дам своей команде указания отменить все запланированное для свадьбы, позвоню ему. – Мы пошли каждый к своей машине, и я окликнула: – Райан! – Он остановился и оглянулся. – Когда-нибудь вы закажете мне другую свадьбу. Ту,которую действительно захотите.

– Эйвери, – с чувством откликнулся он, – я закажу пристрелить себя, если еще когда-нибудь соберусь покупать обручальные кольца.

Глава 22

Едва переступив порог, я услышала неистовый лай Коко. Вне себя от радости, она выбежала ко мне из гостиной.

– Коко! – воскликнула я, бросив сумку и подхватив собачку на руки.

Она принялась меня облизывать, пытаясь прижаться крепче и недовольно тявкая, словно упрекала за столь долгое отсутствие.

Изо всех концов студии неслись приветствия. Как здорово вернуться!

– У собак нет ощущения времени, – сказала подошедшая София. – Она думает, что тебя не было две недели, а не два дня.

– По моим ощущениям, две недели и прошло, – вздохнула я.

Мы с сестрой расцеловались в обе щеки, пока Коко радостно вертелась у меня на руках.

– Наконец-то ты дома! Я получала от тебя сообщения, но вчера ты почти ничего не писала, а вечером вообще ни единой эсэмэски не прислала.

– События последних двух дней переплюнут даже самый захватывающий мексиканский сериал, – сказала я. – Готовьтесь к потрясениям.

Стивен рассмеялся и подошел обняться, затем отстранился и посмотрел на меня своими мерцающими голубыми глазами.

– Меня уже ничто не удивит, – усмехнулся он. – Я столько этих идиотских сериалов пересмотрел, что любой сюжетный поворот за километр чую.