— Когда последний срок первого платежа? — выдохнув еще одну порцию сизоватого дыма, я стряхнула пепел на землю.


— В понедельник до обеда, — в голосе собеседника промелькнул непрозрачный намек на то, что предпочтительней внести названную сумму намного раньше. — Если вам удобнее наличными, то наша бухгалтерия работает с понедельника по пятницу, с восьми до пяти. К сожалению, в субботу у них выходной, сами понимаете.


— Меня вполне устроит электронный платеж, — хмыкнув, сделала еще одну затяжку, искоса поглядывая на кудряшку, занятого своей стаей. — Я свяжусь с вами, как только внесу деньги на счет.


— Благодарю за понимание, Мирослава. Всего вам доброго.


— И вам.


Фальшивые слова пожелания осели неприятной горечью на языке, смешавшись со вкусом дешевого табака. Сжав телефон в кулаке, я откинулась на спинку скамьи, медленно докуривая первую за очень долгое время сигарету. Первую и последнюю. Удовольствие так себе, пользы почти никакой, а эфемерное ощущение покоя вряд ли стоит моего собственного здоровья.


Усмехнулась, прикрыв глаза. И все же прав был Псих, когда ляпнул, что у меня не жизнь, а квест на выживание, с чередой препятствий. И чем дальше, тем их больше, тем они сложнее и тем больше цена, заплаченная за прохождения этой чертовой полосы. Ну да ладно, херня война, главное маневры.


Затушив сигарету, скрестила руки на груди, грея озябшие пальцы в складках одежды. Я не хочу становиться ближе с богатым, красивым парнем, пусть даже он мне нравится. Я не хочу рисковать собственным здоровьем, беря на себя обязанности присматривать за своевольными псами. Я подсознательно чувствую какой-то подвох во всей этой истории, а интуиция хоть и сбоит, но еще ни разу не подводила.


Проблема в том, что все мои «не хочу» ничто, когда речь идет о Даньке. Ради него я готова на все. И плевать, что свалившееся на голову предложение о работе откровенно попахивает авантюризмом. В конце концов, никто не мешает найти еще один источник доходов, не так ли?


— Все, что бы ты улыбался, Данька. Все и немного больше, — слабо улыбнувшись, я обернулась, собираясь окликнуть Эрика. Но очередная телефонная трель не дала мне это сделать. Возведя глаза к небу, я проклянула тот день, когда обзавелась сотовым телефоном и ответила на звонок от абонента под кодовым именем Док. — Чего тебе, бог пробирок и реактивов?


— Твой оптимизм разрушает мои нервные клетки, — флегматично отозвался собеседник.


Я на это только тихо фыркнула. Немногословный, мрачный, в чем-то жутко нелюдимый парень прибился к компании Черепа совершенно случайно. Банально заинтересовался, чем это они собрались поджигаться машину противостоящей им группировке и раскритиковал собранный на коленке коктейль Молотова. После чего предложил более интересное решение, оказавшись, на проверку, химиком-самоучкой.


Это потом Док, он же Достоевский Тимофей Евгеньевич, закончит с отличием химико-биологический факультет, найдет хорошую работу и продолжит ставить не совсем законные опыты. А тогда, много лет назад, он был тощим, вихрастым и совершенно асоциальным парнем.


И да. Банда Черепа не всегда творила исключительно законные вещи. Но, как это часто бывает в жизни, иногда цель оправдывала любые средства. Даже влекущие за собой ответственность, согласно незабываемому Уголовному кодексу Российской Федерации.


— Зато останутся одни спокойные, — резонно заметила, пытаясь игнорировать настойчивый голос интуиции, вопившей о том, что просто так, Док звонить, точно не будет.


Не водилось за ним желания поболтать ни о чем, и уж точно он был не из тех, кто вот так напрямую может набрать номер и поинтересоваться, как дела у старого знакомого. И пусть нас связывало довольно много приключений, сваливавшихся на наши головы и остальные части тела, Док по-прежнему предпочитал быть в тени. Что, впрочем, не мешало его осведомленности, вот никак.


— Ей наняли адвоката, — привычно проигнорировав озвученную колкость, Док перешел сразу к делу. И в его спокойном голосе не было ни грамма эмоций, простая констатация фактов. От которой меня передернуло, а руки вспотели, отозвавшись предательской дрожью. — Кто-то повелся на ее жалобные истории, разместил их в социальной сети. И дальше, как снежный ком. Волна репостов, волонтеры, благотворительные фонды. Пара интервью местным журналистам. Сама знаешь, профессионально строить жертву у нее получается лучше всего.


— Знаю… — прошептала почти беззвучно, с трудом разлепив вмиг пересохшие губы.


— В последние несколько лет она была стабильна, ее и так хотели передавать на амбулаторное лечение. А в свете ее же историй, в которые она сама верит… В общем, адвокат собирается оспаривать ее лечение и восстановить ее в правах. Полностью.


— Полностью… — повторила вслед за другом, сползая вниз и закрывая глаза ладонью. — Док, скажи, что это не то о чем я подумала.


— Экстрасенсорика не моя область, — флегматично отозвался друг. И добавил, чуть тише и с нотками сочувствия, которого от него порой не могла добиться даже родная сестра. — Мне жаль, Мир. Но именно этого она и хочет. Свою жизнь. Свою квартиру. Своих детей… Или, хотя бы одного из них. Не мне объяснять, что это означает.


Тягостное молчание, повисшее в воздухе, могло рассказать о многом. Например, о том, что волна паники, поднимающаяся из глубины души, отключает все мыслительные процессы напрочь, оставляя один лишь животный инстинкт защитить единственного родного человека, во что бы то ни стало. О том, что мне бы разреветься, но слез почему-то нет, а глаза все равно чешутся и сердце болит. О том, что жутко хочется, что бы кто-нибудь обнял и сказал, что все эти проблемы вовсе не обязательно решать в одиночку.


И я помню, что у меня есть Череп. А тот всегда готов поднять по команде всю остальную компанию, дабы порвать противника как Тузик грелку. Есть Псих, который без зазрения совести (вообще не имея представления о том, что это такое и с чем это едят) вправит на место мозг и пнет в нужном направлении. Есть еще много знакомых, вроде как даже достаточно близких, что бы попросить о помощи…


Вот только у Каркуши проблем нет, только неприятности. Добытые честным трудом, злым словом и острым языком. Поэтому и разбираться Каркуше в них самостоятельно. В конце концов, никто не виноват, что она ходячее несчастье, ведь так? Да и потом, кому нужно впрягаться за незнакомого мальчишку и его непутевую старшую сестру, надоевшую всем окружающим хуже горькой редьки?


— Спасибо, Док, — сглотнув подступившую к горлу тошноту, я потерла переносицу, давя рвущиеся наружу ругательства. — За информацию. И за…


— Выдохни, — Док, кажется, поморщился, но утверждать не берусь. Впрочем, общаясь с ним не первый год, все-таки могу представить реакцию на мою благодарность. Он эту самую благодарность терпеть не мог, особенно в исполнении друзей и близких.


У каждого свои тараканы. Тараканы Достоевского не переносили красивых слов за то, что он считал своей непосредственной обязанностью.


— Выдохнула, — послушно повторила, моргая слишком часто, что бы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. А когда получилось, вздохнула и все равно сказала, прежде, чем повесить трубку. — Спасибо, Тим.


Удерживая кнопку телефона, пока он не выключился совсем, я пыталась переварить свалившиеся новости и понять, что делать дальше. Но, как и всегда в моей жизни, победила рациональность и забота о других. Сначала нужно получить деньги и внести первый платеж, затем выяснить, что задумала эта женщина и что у нее из задуманного действительно может получиться. А уже потом…


Что потом я предусмотрительно не стала представлять. Чем меньше планов, тем больше шансов на то, что у меня хоть что-то получится, так как надо. Так что, улыбаемся, машем и…


— Мира? — чужая ладонь, сжавшее плечо почему-то не напугала, а подарила странное ощущение покоя, медленно расползающегося по телу. К моему вящему удивлению, она не казалась чужой, лишней или опасной.


Как и человек, подошедший так близко, что я этого даже не заметила, увлекшись собственными безрадостными мыслями. Странно, но факт. Разбираться с которым у меня нет ни времени, ни желания.


— Мир? — в голосе парня засквозила тревога. Краем глаза я заметила, как встрепенулась стая хаски, неторопливо поднимаясь с земли и снова окружая нас. И только один из них, кажется Север, с невозмутимым видом подошел ближе, устроив морду на моих коленях. Уверенно и совершенно спокойно напрашиваясь на ласку.


Пальцы зарылись в мягкую шерсть, привычно и так знакомо. В душе по-прежнему царил раздрай, а мысли скакали из стороны в сторону, впадая из одной крайности в другую. Но чем дольше я гладила довольно жмурившегося пса, тем больше склонялась в сторону одного единственного варианта. И набрав в грудь побольше воздуха, выпалила, не глядя в сторону встревоженного кудряшки:


— Так что ты там по поводу работы говорил?


— А?!


Север тихо фыркнул, прижимаясь ко мне крепче. Кажется, он находил очень забавным реакцию своего хозяина на мои слова.

Глава 6

Затмение


На меня явно нашло затмение Припев из песни гр. Scorpions — Blackout


— Итак, вопрос на повестке дня… Какого пьяного экзорциста вы забыли в моей комнате, а? — хмуро глядя из-под завесы спутанных волос на незваных гостей, я широко зевнула. И попыталась спихнуть обнаглевших псов с кровати.


Те и ухом не повели, лениво развалившись поверх покрывала. Только Айс и Берг виновато заскулили, но с места не сдвинулись, прижимая уши к голове и кося на меня умильно-хитрым взглядом. Вот же…