– Чем это может обернуться?

– Да ничем. Папа если и вспылит, то быстро успокоится.

– Хорошо если так. И надеюсь, что потом мы с ним познакомимся ближе.

– И я надеюсь.

Карма поднялась из-за стола и, быстро чмокнув Эмиля в щёку, отправилась одеваться, чтобы ехать домой.


Она ошиблась. Прежде всего в том, что поверила, будто Арамян вот так просто решит от неё отстать. Вернее, отстать-то он отстал, но напоследок сделал то, чего она не ожидала. А зря.

Едва Карма зашла в квартиру и услышала громкий голос отца, который смолк, стоило ей захлопнуть за собой дверь, она почувствовала, что что-то не так. И точно – стоило ей только появиться на пороге кухни, где в этот момент были отец с сестрой, Карма поняла, что именно.

Папа сидел за столом, сестра – стояла возле окна и смотрела на Карму удивлённым взглядом, а перед отцом лежало фото – свидетельство того, что её отношения с Матвеем и Эмилем были весьма далеки от невинных. И она прекрасно понимала, откуда это фото взялось.

Карма не знала, как ей стоит вести себя дальше. Сделать вид, что всё именно так, как должно быть? Глупо. Она с точностью знала, что отец уж точно этого не примет.

– Ну, может, чаю? – неловко начала Арина, когда Карма устроилась напротив отца. На снимок она больше не глядела, достаточно было и того, что уже увидела.

– Чаю? – выдохнул папа, переводя взгляд с Арины на Карму. – Никакого чаю. Пусть объяснит, что это.

Он ударил ладонью по снимку, и Карма поняла, что дело плохо.

– Я просто не хотела, чтобы ты переживал, – произнесла она, всё ещё не представляя, что именно говорить отцу.

– Чтобы я переживал?

Он вскочил на ноги и, оперевшись ладонями на столешницу, навис над Кармой. Впервые она видела отца в подобном состоянии. Глаза его бешено вращались, а вид был таким, будто он был готов убить любого, кто подвернётся ему под руку.

– Ты понимаешь, что это? – ткнул он пальцем в снимок. – Понимаешь, какой позор ты обрушила на мою голову?

Карма понимала. Вот только свои отношения с Эмилем и Матвеем она совсем не считала позорными. Да, не такими, какими привыкли их видеть люди, но никак не позорными. И только один человек был виноват в том, что у неё сейчас был этот разговор с отцом – Давид Арамян, возжелавший хоть какой-то мести. Но никак не она.

– Нет никакого позора, папа, – как можно спокойнее ответила Карма. – Я люблю и Эмиля, и Матвея и собираюсь быть с ними в отношениях. С обоими сразу, как бы то ни было для тебя ужасным.

Она произнесла эти слова, и ей самой стало от них страшно. Потому что подводила черту под тем, что раньше можно было трактовать двояко. И потому что рушила, возможно, все свои связи с семьёй.

Отец поменялся в лице. Побледнел и едва ли не взвыл – Карма видела это по тому, как исказились его черты. А потом он вскочил на ноги и замахнулся. Впервые за всю её жизнь. Намереваясь выписать Карме пощёчину.

Она отшатнулась, но между нею и папой уже встала Арина, закрывая сестру собой.

– С обоими сразу?! Убирайся ко всем чертям! Пошла вон! – заорал отец. – Вон из моего дома и чтобы духу твоего здесь не было! Через полчаса чтобы не было со всеми твоими вещами!

Карма сорвалась с места, промчалась в свою комнату и принялась бросать в сумки всё, что попадалось под руку. Из её рта вырывались судорожные всхлипы, которые она даже не пыталась сдержать. Кажется, Арина уговаривала отца, увещевала, хотя, Карма не представляла, что можно было сказать ему, чтобы он успокоился. Она и вправду понимала его. Понимала, что именно он чувствует и какой удар она нанесла папе. Но и пойти против своих желаний, осознавая, что это толкнёт её в ту бездну, где она будет считать, что потеряла нечто бесконечно дорогое и важное, Карма не могла.

Она всхлипывала и размазывала по лицу бесконечно текущие слёзы, и когда последняя попавшаяся на глаза вещь была брошена в сумку, застегнула «молнию» и выволокла свой нехитрый скарб в прихожую. Провожать её никто не вышел. Ни когда она обувалась, ни когда вытаскивала тяжёлые сумки на лестничную клетку.

Карма лишь закрыла за собой дверь и, положив ключ под коврик, потащила вещи к лифту.


Она просидела в парке порядка часа. Всё, что разрывало её душу на части, невозможно было описать каким-то одним словом. И раз за разом внутри появлялось сомнение: а что если Эмиль или Матвей не захотят брать на себя такую ответственность? Одно дело встречаться и заниматься сексом, и совсем другое – например, предоставить ей кров хотя бы на первое время, пока она не решит, как ей быть дальше. Что если она совершила чудовищную ошибку, когда не стала лгать отцу?

Чертыхнувшись, Карма в который раз набрала номер Эмиля и, когда тот снова не ответил, пошла в сторону метро. Возможно, Матвей приютит её хотя бы на первые пару дней.

– Утро аристократа? – хмыкнула Карма, когда дверь ей открыл заспанный Матвей.

– Что-то вроде того. Привет, Карамелька.

Он воззрился на сумки в её руках и нахмурился:

– Ты решила переехать ко мне?

– А можно?

Матвей вскинул брови, но отвечать не стал. Просто шагнул к ней, забрал сумки и кивнул в сторону распахнутой двери:

– Заходи.

И у Кармы камень с души свалился. Зря она сомневалась и опасалась, что её прогонят. Зря вообще плохо думала об Эмиле и Матвее.

– Так. У меня есть вискарь и вино. Будешь что-то?

– Прямо сейчас?

Карма устроилась за столом и теперь наблюдала за тем, как Матвей роется в шкафчиках.

– Ну да. Утро аристократов, сама сказала.

Он повертел в руках бутылку вина, после чего поставил её обратно и взял виски.

– Жрать особо нечего, но сыр есть. О, и огурцы. Будешь?

– Буду, – рассмеялась Карма, качая головой. – И вправду аристократические посиделки.

Матвей принёс нехитрое угощение, предварительно выложив его на тарелку, которую поставил на стол. Налил в два бокала виски, один из них протянул Карме.

– Давай рассказывай, Карамелька, почему ушла из дома.

Она отпила сразу половину, поморщилась и быстро съела кусочек сыра. На Матвея не смотрела, потому что вдруг почувствовала стыд. За то, что сказала отцу. Потому что вроде как решила всё за них троих. И если с Эмилем всё было более-менее понятным, то с Матвеем об этом они ещё не говорили.

– Не ушла. Арамян прислал папе снимок, на котором… ну, мы были втроём.

Глаза Матвея сначала округлились, затем потемнели, превращаясь в два бездонных колодца. Карме даже стало не по себе. Он подался к ней, вглядываясь в её лицо, как будто хотел прочесть на нём опровержение того, что Карма только что произнесла.

– Вот выб*ядыш, – процедил Матвей. – Сука просто. И?

– Ну и папе я врать не стала.

Карма допила виски и Матвей молча налил ей ещё. О чём он думал, оставалось только догадываться. Но следующий вопрос, заданный им, расставил всё на свои места.

– И что ты сказала папе?

– Что хочу отношений с вами обоими.

– Вот как?

Матвей спросил это обыденным тоном, хотя Карма видела, что ему далеко не всё равно.

– Да.

– А что об этом думает Эмиль?

– Что он хочет… видеть меня снова в той нашей комнате. Где будете вы оба.

Карма произнесла эти слова и испытала острое возбуждение. Фантазия тут же подбросила ей откровенные сцены, от которых по нутру разлился жар.

– А ты сама? Сказала отцу чистую правду?

– Да. – Карма выпила виски и почувствовала эйфорию. Немного уродливую, ведь она доставила родным людям столько переживаний, но всё же это была действительно эйфория. – С другой стороны, я не знаю, чего хотите вы. Точнее, знаю со слов Эмиля… в общем…

– Карамелька, не усложняй. – Матвей тоже допил виски и придвинул к Карме тарелку с сыром. – Ешь. А я пока закажу какую-нибудь еду из ресторана тебе на обед. И Эмиля наберу. – Он бросил взгляд на часы. – Хотя, нет. Он сейчас на своих процедурах.

Матвей поднялся из-за стола, сунул руки в карманы спортивных штанов.

– Где твоя комната – ты знаешь. Я в душ сейчас сползаю и кое-куда скатаюсь. – Матвей ненадолго замолчал, после чего добавил тихо: – Я тоже хочу тебя так, как это было у нас раньше. Так что не усложняй там, где делать этого не стоит. Окей?

– Окей, – кивнула Карма, и когда Матвей подмигнул ей и ушёл, выдохнула.

Сегодня она сделала свой выбор, и к чему бы он ни привёл впоследствии, знала, что не пожалеет.


К моменту, когда Матвей, на этот раз уже с Эмилем, вернулся обратно, Карма успела приготовить ужин и немного прибралась, в то же время стараясь не нарушать уклад жизни в доме. И постоянно размышляла о том, что сказал ей Матвей.

Он просил не усложнять, и это было последнее, что она пожелала бы сделать. И без того всё было сложным, чтобы придумывать что-то ещё. Она понимала, на что шла, знала, что вряд ли у неё всё будет так, как это считается привычным. Да и не хотела она этой привычности.

– Огонёчек, прости, я у врача был. Думал, ты только к вечеру приедешь.

Первым делом Эмиль подошёл к Карме и, прижав к себе, чуть отстранил и всмотрелся в её лицо.

– Матвей мне всё рассказал. Ты как?

– Нормально. – Она улыбнулась, но сразу нахмурилась. – Почему ты не в постели? Температуры нет?

Эмиль поймал в воздухе руку Кармы, которую она уже собиралась приложить к его лбу, и поцеловал пальцы.

– Нет. И врач снова сказал, что это нормально.

– Ну, хорошо. А я ужин приготовила.

– М-м-м, я не сомневался ни на секунду, что мы с Матом сделали правильный выбор.

– Тогда мойте руки и за стол.

Она принялась хлопотать, накрывая к ужину. Довольно странно было понимать, что ещё вчера она так же готовила у Эмиля, но кажется, оба парня относились к этому совершенно нормально.

Когда устроились за столом и Матвей разлил по бокалам вино, Карма почувствовала на себе его жадный взгляд, словно он готов был раздеть её прямо сейчас и взять, не выходя из кухни. И это будоражило.