Идя по улице, ведущей к Скейским воротам, Гектор то и дело уступал дорогу боевым колесницам, торопившимся, изо всех сил, выбраться из городских стен. Лица воинов и их возниц горели решимостью, и Гектор порадовался, что ему придется командовать такими бравыми вояками.

Почти рядом с воротами он встретил улыбавшегося Энея.

– Ну что, старик, еще повоюем? – хохотнул неунывающий сын Анхиза. – А то никак, понимаешь, не могу опробовать новое копье. Не на кур же мне с ним охотится! О, а вот и мой лучший друг идет! Похоже, что он собирается ослепить не только врагов, но и нас красотой своего доспеха!

Гектор резко обернулся и даже присвистнул: их догонял Парис, броня и оружие которого так и сияли золотом на солнце, а шкура леопарда, небрежно наброшенная на плечи, завершала демонстрацию варварской роскоши. Судя по выражению лица, его братец собирался один победить всех данайцев. В руках он держал два копья с медными наконечниками, за плечами – лук со стрелами, у бедра – медный с позолотой меч. Гектор с осуждением покачал головой. Надо будет поговорить с братом. Раз уж они теперь родственники, то придется заняться воспитанием пастушка. Даже прославленные воины не рядятся так, словно собираются на свадьбу, а не в бой, а уж новичку, впервые участвующему в битве, расфранченный вид и вовсе не пристал.

Сделав зарубку в памяти, Гектор снова повернулся к Энею.

– Ты не видел Гекубу, Андромаху или Кассандру?

– Увы, нет, только Елену. Впрочем, это и к лучшему. При виде меня с копьем в руках Креуса подняла такой плач, будто действительно питает ко мне какие-то чувства. Так что тебе повезло, что не пришлось выслушивать завывания жены, которая, как моя красавица, любит только себя и более никого.

– Ну ладно, не преувеличивай! Креуса не такая стерва.

– Ты что, не знаешь свою сестру? Она любит только себя, юных мальчиков-рабов и парикмахера, который по утрам укладывает ей волосы.

Гектор вспомнил свою гордячку сестру и вынужден был признать, что Эней во многом прав.

За разговором, они вышли за пределы крепости, и царевича окружили командиры отдельных отрядов, которых занимал вопрос, куда вести людей.

Предводитель троянцев окинул взглядом свое войско, к которому еще подбегали припозднившиеся ополченцы, имевшие весьма туманные представления о воинской дисциплине. Чтобы противостоять огромной армии ахейцев, пришлось поставить «под копье» всех боеспособных мужчин, многие из которых давно уже забыли, как обращаться с оружием, и теперь ветераны пытались в срочном порядке восстановить их юношеские навыки. Но все равно народу было катастрофически мало даже с учетом союзнических отрядов. Даже если к ним присоединятся все больные и раненые, все равно на каждого троянца или союзника будет приходиться с десяток вражеских бойцов. Что же делать? Как сохранить жизни тех, кто собирается драться с ним плечом к плечу против орды ахейцев? Жаль, что рядом с ним нет сестры, которая смогла хотя бы сказать, что ждет его в этой битве. Куда же она подевалась? Не может быть, чтобы они не захотела повидать перед боем любимого брата!

А в это время Кассандра, схватившись руками за раскалывающуюся от боли голову, каталась по постели, куда ее только что принесли с агоры рабы. Перед ее внутренним взором проносились колесницы, с которых свешивались трупы возниц; падали хрипящие в агонии воины, пытавшиеся вырвать из собственного тела прошедшие насквозь копья; умирали ее братья и знакомые, сраженные ударом меча, растерзанное тело Офрионея и, наконец, самое страшное – тускнеющие в смертной муке глаза Гектора и рослого широкоплечего мужчину, протыкающего его ноги ударом копья. Почему-то она была уверена, что убийца брата – Ахилл, хотя никогда не видела его воочию.

В ужасе от страшных видений девушка вскочила на ноги и, глухо застонав, рухнула ничком, погрузившись в спасительную темноту…

Когда же она снова очнулась, то ощутила такую слабость, что с трудом смогла разлепить глаза. Ее служанки тихо переговаривались, ожидая пробуждения госпожи, и от них молодая женщина услышала, что под стенами Трои кипит бой.

Девчонки-болтушки, невзлюбившие вслед за госпожой самодовольного Париса, хихикая, обсуждали, как тот бросился бежать от Менелая, хотя сам вызвал его на бой. Если бы не Гектор, прилюдно застыдивший труса, тот бы наверняка удрал домой и спрятался у жены под кроватью.

А теперь ему придется-таки сразиться с бывшим мужем Елены, и кто победит в этом поединке, тот и заберет прекрасный приз и все спартанские сокровища, украденные Парисом.

Кассандра попыталась приподняться. Уловив движение, рабыни обернулись и, увидев, что хозяйка пришла в себя, оборвали разговор и кинулись помогать Кассандре устроиться поудобнее, хотя та твердила, что ей нужно обязательно повидаться с Андромахой. Послали за женой Гектора, а измученная вещунья откинулась на подушки и снова закрыла глаза.

Значит вот оно что: Парис не только вор, но и трус! Заимели родственничка, ничего не скажешь! Позор для всей царской семьи. Придется теперь Гектору платить по долгам новоявленного брата. Как все-таки несправедливы боги: почему одни люди совершают дурные поступки, а другие – хорошие люди – за них расплачиваются? Да будь воля Гектора – никакой войны и в помине не было бы! Она вспомнила свое видение – несущуюся вокруг стен Трои колесницу и волочащийся за ней страшный груз – тело брата. Как рассказать недавно родившей Андромахе, что душу ее мужа вскоре исторгнет крылатая Кера? Или ничего не говорить, и пусть до последнего бедняжка пребывает в неведении?

Мучаясь от необходимости опять нести близким страшную весть, она не заметила, как послышались тихие шаги, и в комнату заглянула ее старшая сестра, острая на язык жена Энея Креуса. Они не очень хорошо ладили, и Кассандра очень удивилась нежданной гостье, которая была непривычно тиха, и даже с лица ее исчезло неприятное надменное выражение.

– Привет, сестричка, что-то ты опять расхворалась! – Она присела на край постели и материнским движением погладила Кассандру мягкой ладонью по щеке. – Я встретила твою служанку, которая бегала по стене в поисках Андромахи, и она сказала, что у тебя снова был ужасный приступ. Вот я и решила тебя проведать.

Креуса замолчала, задумчиво глядя прямо перед собой огромными карими глазами, опушенными длинными ресницами. Кассандра терпеливо ждала, разглядывая лицо сестры, на котором сейчас было выражение печали и нерешительности.

– Ты что-то хотела у меня спросить? – тихо спросила она.

Креуса кивнула и проговорила, стараясь тщательно подбирать слова.

– Мой муж… Скажи, пожалуйста, ты видела его когда-нибудь в своих видениях? Что ждет его в этой войне?

Кассандра задумалась над словами сестры. Что-то здесь не так. В семье Энея не было особой любви, и даже столь скудное внимание к делам мужа было не в привычках злоязыкой царской дочери. Ни для кого в городе не было тайной, что Анхизид женился на Креусе, чтобы породниться с домом Приама, который всегда опасался, что сын его брата может возжаждать трона, и отдал ему свою дочь, чтобы держать зятя на коротком поводке. Что думает по этому поводу сама невеста, никто не удосужился спросить.

– Не знаю, что тебе ответить, – так же осторожно отозвалась Кассандра. – Не знаю, что ждет его на войне, но уверена, что он ее переживет и создаст собственное царство вдали от Трои.

– А меня ты видела рядом с ним?

Кассандра почувствовала себя неуютно под взглядом сестры, но, собравшись с духом, отрицательно помотала головой.

– Но это не означает, что с тобой что-то случится, – торопливо добавила она.

– Спасибо, сестричка! – невесело улыбнулась Креуса. – Меня не надо утешать… Я, честно говоря, не очень верю твоим предсказанием, но Эней… Впрочем, это не важно. Ты знаешь, что сейчас твориться под стенами города? – вдруг резко сменила она тему разговора.

– Насколько я поняла, Парис вызвал на бой Менелая и тут же сбежал.

– Все гораздо хуже! После того как тот позорно удрал, Гектор устроил ему хорошую выволочку, после чего наш пастушок вдруг воспылал воинственным духом и предложил, чтобы их бой с Менелаем решил исход всей войны. Бывший муж Елены, видя как позорно ведет себя ее новая пассия, с радостью согласился на поединок, но потребовал, чтобы Приам выступил гарантом честного поведения троянцев. Отцу, конечно, не очень хотелось покидать Трою, но ради такого дела он согласился, Ему подали колесницу, Антенор взял вожжи… Короче, договор был скреплен принесением жертвы, отец благополучно вернулся под защиту стен, а Менелай сцепился с Парисом под присмотром Гектора и Одиссея. Менелай воин не ахти какой, и я думала, что наш красавчик мгновенно с ним разделается, но ничего подобного не произошло! Сначала ахеец чуть не проткнул Парису причинное место, затем огрел мечом по голове, так что тот разлетелся на кусочки, и пока наш новоявленный «Геракл», валяясь на земле, считал звездочки в глазах, схватил его за шлем и потащил к своим. Представляешь, что должен был чувствовать Гектор!

Одна из рабынь тихо хихикнула, но тут же закрыла рот рукой. Недовольно покосившись на дерзкую девчонку, Кассандра нетерпеливо поинтересовалась:

– И чем все закончилось? Что стало с Парисом? Он в плену?

– Не знаю, – пожала великолепными плечами Креуса, – он исчез.

– Как исчез?! Куда?!!

– Откуда я знаю «куда». Исчез и все. Менелай взревел от досады так, что было слышно даже на Скейской башне. А тут еще кто-то из наших пустил стрелу в бывшего муженька аргивской красавицы. Сукин сын промазал, и только разозлил чужаков! И вот результат всего этого безобразия: Парис исчез, Менелай, похоже, ранен, оскорбленные ахейцы, обозлившись за вероломное нападение на Атрида и нарушение перемирия, кинулись на наших. Гектор и остальные, дважды униженные недостойным поведением Париса, бросились навстречу врагу, чтобы смыть с себя позор. Тут я решила пойти к тебе, чтобы не смотреть на весь этот кровавый кошмар, от которого этой ночью не смогу заснуть.

– А где была все это время Елена?