— Я тут замуж выхожу, — поделилась я, протирая мопом огромное окно, залитое утренним солнцем.

Катя чуть тряпку не уронила.

— Чего?! Серьёзно? Поздравляю! — вылупила на меня серые глазищи. — У тебя парень был? Я не знала.

Я хихикнула себе под нос. Марк — парень? Странное слово, ему не подходит. Он не парень — он смерч и тайфун. Безбашенный мотоциклист. Ещё надо будет проесть ему плешь, чтобы не вытворял на дороге того же, что было вчера. Хотя мне понравилось.

— Вот сегодня в загс поедем, — я пожала плечами. Внутри прокатилась сладкая дрожь. Поедем в загс! Это реально? Неужели мы реально сегодня станем мужем и женой?

— Кру-уть. Вы давно вместе?

Вопрос меня озадачил. Хм, со вчерашнего дня? С прошлой недели? Или с того месяца, когда мы впервые познакомились и я к нему переехала?

— Ну так… не особенно, на самом деле, — я усмехнулась про себя, подумав, как это звучит. Познакомились — и в загс. Хотя что звучит? Это так и обстояло на самом деле. Но я знала, что, как бы оно ни выглядело, мои чувства к нему — настоящие. И начинала верить, что его — тоже.

— А фотки есть? Покажи.

— Фотки… — я снова задумалась. Вообще фотки были. Но показывать их не хотелось: чем меньше людей знает о наших отношениях, тем лучше. Я уже начала жалеть, что сболтнула. — Не, нету.

— Фоток нет, знакомы недолго, но ты уже собралась за него замуж? — Катя отставила тряпку и взглянула на меня. — Ты не пожалеешь? Можно же и просто пожить вместе. Или ты залетела? — она взглянула на мой живот.

— Нет, мы не поэтому хотим, — при мысли о беременности я невольно смутилась. Может быть, потому, что втайне очень сильно хотела бы этого. Ребёнка от Марка. Моего собственного ребёнка. Только моего, который будет называть меня мамой, будет прижиматься, я буду его самым нужным и самым важным человеком. Если понадобится, я воспитаю его даже одна. Но Марк пока явно не думает в этом плане…

Катя уже продолжала мысль, не обращая внимания на мой ответ:

— Хотя, конечно, там вроде как месяц проходит, пока вас поженят, успеешь передумать, если что. Ну и разводы у нас никто не отменил.

Я пожала плечами, остервенело драя одно особо упрямое пятно. Месяц. И правда, я упустила это из вида. Вернее, не думала об этом. Выходит, вчерашнее предложение ничего особо не значит. Это что-то вроде обручения, а жениться или нет — мы можем решить потом.

Почему-то вместо облегчения я почувствовала разочарование.

Марк приехал к обеду, как мы и договаривались. Рёв его мотоцикла я услышала ещё до того, как он подъехал. Низкий, урчащий, как будто бросающий вызов. Такой же наглый и самодовольный, как его хозяин.

Запахивая на груди кожанку, я выскочила наружу. Шальной майский ветер тут же нырнул под подол, затрепал белую ткань кружевного платья. Я одолжила его у Таньки, не объяснив, для чего. Кремово-белое, короткое, летнее. Моё свадебное платье.

Красно-чёрный «дукати» влетел на площадку перед кафе, лихо затормозил, поднимая пыль. Остановился прямо передо мной, в ювелирных двадцати сантиметрах. Позёр.

— Привет, — Марк поднял визор. Улыбнулся мне одними глазами, протянул шлем для второго номера. — Поехали?

Я кивнула, натянула шлем и перекинула ногу через сидушку сзади. Мотоцикл был горячий, куртка Марка прохладной, зато торс, на котором я сомкнула руки, не уступал по температуре мотоциклу.

Привычный рёв мотора, привычно качнуло при старте. Марк, как всегда, взял с места в карьер. Уже выезжая с площадки, в окне я увидела Катю. Она отвесила челюсть, глаза округлились, провожая нас.

Я думала, мы сразу поедем в загс, но спустя пятнадцать минут Марк остановил мот на оживлённой улице, полной магазинчиков и кафе. Кивнул на витрину здания, у которого мы встали. «Салон красоты Илида» — гласила белая надпись с завитушками.

— Иди, тебе там сделают причёску, накрасят, всё такое.

— А как же… а время? — я удивлённо посмотрела на Марка. — Я же должна вернуться в кафе после обеда.

Я думала, мы просто заедем и оставим заявления.

— Я отпросил тебя, весь день наш. В загсе нас ждут к четырём, так что спокойно прихорашивайся.

Когда он только успел? Хотя я вспомнила, что уже слышала рёв его мота в районе десяти-одиннадцати. Решила, что просто похоже. А он, значит, заехал к управляющему и успел с ним переговорить. Наверняка опять денег сунул. В этом весь Марк.

Он уехал, а я неуверенно поднялась по коротенькому трёхступенчатому крыльцу. Назвалась, как Марк велел. Меня и впрямь ждали, сразу провели внутрь, усадили в кресло. Для начала вымыли голову, потом, пока сушили волосы, дали в руки журнал со свадебными причёсками и велели выбирать. Полностью отдавшись умелым рукам мастера — мной занялась женщина лет тридцати пяти, с выжженным перекисью коротким ёжиком (правду говорят, что сапожник без сапог?), — я расслабилась и даже немного подремала.

Сделали не только причёску (я выбрала распущенные волосы, прихваченные сзади, а ниже завитые пышными локонами), но и макияж, навесили короткую фату. Тут звякнул колокольчик над дверью. Сердце как почуяло, я метнула взгляд — так и есть, Марк стоял на пороге. Оглядывался, как будто не мог меня найти. Я помахала ему и еле сдержала усмешку, когда у него сделалось такое лицо, будто он не верит своим глазам. Не спуская с меня взгляда, он подошёл:

— Вау, это точно ты?

Мастер усмехнулся над моей головой:

— Почаще к нам заглядывайте, ещё и не такой красоткой сделаем.

— Ещё больше, и моё сердце не выдержит, — пошутил Марк. Протянул мастеру что-то завёрнутое в плотную коричневую бумагу.

— О. Я уж думала, вы позабыли.

— Ну что вы.

Я вмешалась:

— Что там?

— Последний штрих к образу, — заулыбалась парикмахерша. — Ну-ка закройте глазки. Откроете, когда я скажу.

Кинув быстрый взгляд на Марка, послушалась. Почувствовала, как трогают волосы на темени. Сквозь пряди протиснулось что-то твёрдое, острое.

— Сейчас, ещё минуточку, — манипуляции с головой продолжились. — Ну вот и всё. Можете смотреть.

Я открыла глаза и замерла. На голове красовалась изящная серебряная тиара. На моих тёмных волосах она сияла, как волшебная. Я зачарованно протянула руку и не осмелилась коснуться. Вместо этого повела подбородком, рассматривая себя со всех ракурсов. При повороте стала заметна прицепленная сзади фата. Глаза удлинённые, хищные, порочные. Губы… губы, напротив, едва тронуты блеском, сама невинность.

— Корона для королевы, — сказал над ухом голос Марка. Не совсем такой, как всегда, а как будто надтреснутый, ломкий. — Очень красиво.

Я бросила на него быстрый взгляд и увидела, как он сглатывает, словно горло вдруг пересохло. Невольно у самой связки вдруг сжались, а в лицо дохнуло жаром. Марк смотрел на меня слишком… откровенно. Так, словно я раскинулась перед ним обнажённой на смятых простынях, горячей, ждущей. От этого взгляда затрепетало внутри, задрожали руки.

— Небольшой подарок от заведения, — приторный голос парикмахерши разрушил наваждение.

У Марка сделалось лицо застигнутого врасплох человека.

— Чёрт, так и думал, что что-то забыл, — с сожалением сказал он, глядя мне за спину.

Я попыталась обернуться, но мастер обогнула меня и уже протягивала миленький букетик. Кремовые и светло-розовые розочки, мелкие белые цветочки, молодая зелень вокруг — очень нежный и по-весеннему свежий, хоть и явно недорогой на вид.

Когда мы с Марком вышли на крыльцо, он покосился на букетик и предложил:

— Заедем в цветочный? Подберём что-нибудь другое?

— Не надо, — я подхватила его под руку. — Мне нравится.

Удивительно, как причёска и макияж меняет человека, но теперь я ощутила себя и впрямь невестой. Люди посматривали на нас, один мужчина, проходя мимо, крикнул:

— Виват молодожёнам! — и подмигнул мне.

Мы с Марком, не сговариваясь, засмеялись.

Когда мы подъехали к загсу и слезли с мота, сняли шлемы, к нам подошёл мужчина в стильном сером костюме. Большой, роста примерно такого же, как Марк, но крупнее и шире в плечах. Рядом с ним держалась прямо, как кол, пепельная блондинка. Красивая и очень аккуратно одетая, причёска — и та волосок к волоску.

— Мой брат и его супруга, — представил их Марк. — А это жемчужина моего сердца, Саша. Можете звать её просто — Катастрофа.

— Марк, — я ткнула его локтем в бок. — Здравствуйте.

— Приятно познакомиться, Саша, — вступила в разговор блондинка. — Меня зовут Екатерина, а это Макс, — она с любовью посмотрела на мужчину.

Тот кивнул мне и громогласно объявил:

— Смотри! Вот они одеты как люди. А ты: костюм, галстук! — он тут же содрал с шеи упомянутый галстук и хотел было запихнуть в карман, но Екатерина перехватила.

— Будь воля Макса, он пришёл бы в джинсах и майке, — заговорщически сообщила она мне на ухо.

— Они будут у нас свидетелями, — пояснил Марк. Взял меня за руку и направился ко входу в загс. Нагнав его, я спросила вполголоса:

— Разве для подачи заявления нужны свидетели?

Марк обернулся, озадаченно вскинул брови:

— Мы не заявление подавать приехали, малыш. Нас сегодня распишут.

Я остолбенела. То есть как это распишут?

— Разве так можно? А как же ждать месяц?

— Всё можно, если знать как, — Марк довольно ухмыльнулся. Потом на лице его появилась настороженность: — Ты передумала? Хочешь больше времени?

Он стоял и ждал моего ответа, готовый, по-моему, если бы я сказала, всё отменить и бросить. А ведь он так много сделал для того, чтобы всё было как надо. Отпросил меня, зарезервировал салон, откуда-то взял тиару, фату. Нашёл свидетелей, каким-то чудом добился того, чтобы нас расписали прямо сегодня. И готов на всё это плюнуть по одному моему слову.