После подъема на сыпучий песок, сворачивая к тропе через дюны, Хоуп пошла впереди. В отличие от крайне утомительного пути до «Родственных душ», обратную дорогу она едва замечала. Пальцы в карманах куртки уже согрелись, и хотя говорила в основном Хоуп, она ничуть не запыхалась.

По тропинке они вышли на улицу, и Хоуп увидела, что рядом с ее машиной припаркована другая.

– Твоя? – спросила она.

– Прокатная, – отозвался Тру.

Логично, подумала Хоуп, но отметила, что машины стоят совсем рядом, будто притянутые друг к другу той же волшебной силой, воссоединившей Тру и Хоуп. Она нашла это удивительно трогательным.

– Давай я поеду первой? – предложила Хоуп. – А то путь довольно неблизкий.

– Поезжай.

Открыв дверь, Хоуп села за руль. В машине было холодно, и, заведя мотор, она поставила обогреватель на максимум. Через окно Хоуп видела, как Тру садится в свою машину. Она сдала назад и остановилась на улице подождать его. Когда Тру показал, что готов, Хоуп сняла ногу с педали тормоза, и машина покатила вперед, навстречу новому дню, начавшемуся с невероятного события, и к будущему, о котором она пока не могла и думать.

В тишине мысли начали разбредаться. Хоуп часто поглядывала в зеркало, убеждаясь, что Тру не исчез и у нее не галлюцинации. Она никак не могла поверить, что он узнал об ее письме.

«Но Тру же узнал», – мысленно возразила она себе.

Он здесь. Он приехал, потому что Хоуп хотела его видеть. И он все еще любит ее.

Она глубоко вздохнула, успокаиваясь. В салоне наконец стало теплее. Тру повторял все маневры автомобиля Хоуп. По мосту они выехали на шоссе, где светофоры, будто сговорившись, давали им зеленый свет, и вскоре поравнялись с Каролиной-Бич. Проехав маленький мост, они через несколько поворотов оказались перед коттеджем, который снимала Хоуп.

Она подождала, пока Тру остановится рядом и выключит мотор, и только потом вышла, слыша, как постукивает остывающий двигатель. Тру в своей машине обернулся и что-то взял с заднего сиденья – его волосы серебристой копной мелькнули за стеклом.

По небу плыли тонкие облака, немного смягчая яркость солнца. Ветер не унимался, и после тепла машины Хоуп вздрогнула и обхватила себя руками. Где-то в кронах деревьев запела кардиналовая овсянка; разглядев ее, Хоуп сразу вспомнила письмо Джо Лене. «Кардиналы, – говорилось там, – образуют пары на всю жизнь…» При этой мысли Хоуп невольно улыбнулась.

Тру легко выбрался из машины с холщовой сумкой в руке – его движения остались такими же гибкими и ловкими, как четверть века назад, – и прищурился, рассматривая коттедж.

– Здесь ты остановилась?

– Сняла на недельку.

Он оглядел дом и повернулся к Хоуп:

– Напоминает коттедж твоих родителей.

Она снова улыбнулась, пребывая во власти воспоминаний.

– Я тоже об этом подумала, когда увидела его.


Лучи осеннего солнца косо ложились на землю, когда Тру шел за Хоуп к крыльцу. В прихожей она стянула шапку, перчатки и шарф и повесила куртку в шкаф. Тру повесил рядом свою куртку, а холщовая сумка отправилась на тумбочку, к вещам Хоуп. В этой слаженности было что-то очень уютное и домашнее, словно они всю жизнь делали это вместе.

Из окон слегка сквозило. Хоуп уже отрегулировала термостат, но дом с трудом выдерживал натиск стихий. Растирая руки выше локтей, чтобы разогнать кровь, Хоуп смотрела, как Тру изучает обстановку. У нее возникло ощущение, что от его взгляда по-прежнему ничто не может укрыться.

– Поверить не могу, что ты и в самом деле здесь, – сказала она. – Вот никогда бы не подумала, что ты приедешь!

– Однако ты ждала меня у почтового ящика.

Хоуп признала справедливость этого замечания и робко улыбнулась, а затем двумя-тремя движениями поправила уложенные волосы.

– Разговор вела почти исключительно я, и теперь мне хочется послушать о тебе.

– Моя жизнь была вовсе не такой интересной.

– Так я тебе и поверила, – скептически протянула Хоуп и тронула его за локоть. – Ты голоден? Будешь есть?

– Только если ты составишь мне компанию. Я поздно завтракал, так что с голоду не умираю.

– Тогда, может, бокал вина? Наша встреча заслуживает того, чтобы ее отпраздновать.

– Согласен, – сказал Тру. – Тебе помочь?

– Нет, но, если ты не против, включи камин. Поверни вон тот выключатель возле каминной полки. Автоматика… Чувствуй себя как дома, я сейчас вернусь.

Хоуп пошла на кухню и открыла холодильник. Вынув бутылку вина, она наполнила два бокала и вернулась в гостиную. В камине уже горел огонь, Тру сидел на диване. Вручив ему бокал, Хоуп поставила свой на кофейный столик.

– Дать тебе плед? Мне все равно как-то зябко.

– Нет, мне нормально, – отказался Тру.

Хоуп взяла плед с кровати, присела на диван и как следует укрылась, после чего потянулась за бокалом. Тепло от камина медленно распространялось по комнате.

– Как хорошо… – мечтательно протянула она, думая, что Тру так же красив, как в их первую встречу. – Совершенно невероятно, но удивительно хорошо…

Тру засмеялся таким знакомым ей смехом.

– Не просто хорошо, а чудесно, – подняв бокал, он добавил: – За «Родственные души»!

Чокнувшись, они отпили вина. Тру улыбнулся:

– Знаешь, я удивлен, что ты не поехала в Сансет-Бич.

– Там теперь все иначе, – объяснила Хоуп. «Все стало по-другому с тех пор, как я встретила тебя», – мысленно добавила она.

– А здесь ты уже бывала?

Хоуп кивнула.

– Впервые я приехала сюда, когда разводилась с Джошем. – Она коротко рассказала, что ей пришлось пережить и как поездка на побережье привела в порядок мысли. – Я еле сдерживала эмоции, но пока была тут одна, до меня дошло, как страдают от развода наши дети, даже если они этого не показывают. Я была им нужна и именно здесь начала думать в первую очередь о них.

– Судя по всему, ты отличная мать.

– Я старалась, – пожала плечами Хоуп. – Но я и ошибок много совершила.

– Мне кажется, одно другому не мешает. Такова родительская доля. Я вот до сих пор сокрушаюсь, что мало времени уделял Эндрю.

– Он что-то сказал по этому поводу?

– Нет, но он бы и не стал ничего говорить. Время действительно летит: совсем недавно он был маленьким мальчиком – и вдруг отправился в Оксфорд.

– Но до его отъезда ты жил в Хванге?

– Да.

– А потом уехал!

– Откуда ты знаешь?

– Я тебя искала, – объяснила Хоуп. – Прежде чем положить письмо в почтовый ящик.

– Когда?

– В 2006-м, после развода с Джошем, когда впервые съездила в Каролину-Бич. Я помнила, где ты работаешь, и связалась с лагерем в Хванге, а потом с другими лоджами, но ты как в воду канул.

Тру словно обдумывал услышанное – взгляд на несколько секунд стал рассеянным, и у Хоуп возникло ощущение, что он хочет что-то сказать, но не может. Потом Тру мягко улыбнулся.

– Жаль, что я не знал, – сказал он наконец. – Хотелось бы мне, чтобы ты меня нашла…

«А мне-то как хотелось», – подумала Хоуп.

– А что случилось? Мне казалось, тебе нравилось в Хванге?

– Нравилось, – согласился Тру. – Но пришло время двигаться дальше.

– Почему?

– В лагере сменилось руководство, и многие гиды ушли, включая моего друга Роми. Он удалился на покой года на два раньше меня. В лодже началась реорганизация, Эндрю поступил в колледж – меня больше ничто не держало в Зимбабве. Я подумал, если начинать на новом месте, то лучше раскачиваться побыстрее, поэтому продал дом в Булавайо и уехал в Ботсвану. Поступил работать в лагерь, о котором слышал много интересного.

«Значит, он все же уехал в Ботсвану», – подумала Хоуп.

– А мне все ваши заповедники кажутся интересными.

– В большинстве случаев действительно есть на что посмотреть, – согласился Тру. – Ты ездила на сафари? Ты говорила, что непременно соберешься.

– Пока нет, но это в планах, – отозвалась Хоуп. Вспомнив, сколько лоджей обзвонила и сколько писем разослала, она спросила: – А что такого интересного в том лагере в Ботсване? Он известный?

– Нет, совсем нет. Скорее, это лагерь средней руки: удобства на улице, еда из полуфабрикатов и тому подобное, да и животных немного. Но я слышал, что на той территории есть львы, точнее, конкретный прайд.

– Тебе же львы не в диковинку!

– Тут другое, – отозвался Тру. – Ходили слухи, что те львы успешно охотятся на слонов.

– Как могут львы одолеть слона?

– Сперва и я не поверил, но потом встретил гида, который там раньше работал, и он рассказал, что хотя своими глазами охоты не видел, но на следующий день наткнулся на обглоданный слоновий скелет – львы пировали почти целую ночь.

Хоуп с сомнением посмотрела на него:

– Может, слон был болен и львы добили ослабленное животное?

– Я вначале тоже так подумал. Знаешь, львов называют царями зверей. Даже диснеевский мультфильм «Король Лев» поддерживает этот миф, но я по опыту знаю: это не так. Царями буша всегда были слоны. Это огромные, устрашающие, истинно доминирующие лидеры. Сотни раз я видел, как слоны приближались к львам, и те пятились. Но если гид прав, я должен был это увидеть – мысли о подобной возможности не давали покоя. Эндрю все равно уехал учиться, и я подумал – почему бы и нет?

Тру сделал глоток вина и продолжил:

– Когда я начал там работать, выяснилось, что ни один из гидов лично львиных подвигов не видел, но все в это верили, потому что время от времени натыкались на обглоданные слоновьи скелеты. Если это правда, то имела место огромная редкость: даже если львиный прайд в состоянии завалить слона, львы всегда предпочтут более легкую добычу. Главным источником пищи местным львам, как и везде, традиционно служили импалы, бородавочники, зебры и жирафы. За время работы мне ни разу не попался ни один обглоданный слон, но на третий год настала засуха, да еще какая… На несколько месяцев. Среди зверей начался падеж, уцелевшие мигрировали в дельту реки Окаванго. Львы же никуда не делись и постепенно оголодали. И однажды, выехав на экскурсию с гостями, я это увидел.